Билет до ада

Мальчик стоит в телефонной будке - на автобусной станции, приколотой к ночи ржавыми булавками фонарей.
Он старается не смотреть - глаза в потёках макияжа - как панды - на объявление - готическим шрифтом -
«Билет до ада».
Он ещё не уверен.
Может быть, это и выход. Неизвестно.
Он теребит крест свой - готский, навороченный.
Дети ночи, их музыка… к чёрту.
Кажется он мёртвый.
Доктор, где вы? Вы не могли бы проверить - есть ли у меня пульс?
Боюсь, что уже не прощупывается, голубчик.
Так даже лучше.
Луна щупальцами осьминожьими ползает по его коже -
В ушах завывают волчьи скрипки - и скрипы колёс.
Ему бы выпить - но не на что.
В кармане мелочь - только на один телефонный звонок.
Полная стоимость. Горстка монет в жаре сжатой ладони.
Последний автобус - уже не догонишь - ушёл, издевательски мигнув пьяными окнами.
Будка мокнет, ночным туманом потеет.
На теле неба - туч венозные пятна. Официантка в круглосуточном кафе трёт мушиные глаза, зевает, стряхивает красный пепел помады с губ на больничный пластик стойки.
Сколько?
Столько.
Нет,  не надо
«Билет до ада». Может, всё-таки?
Уперев локти  - в стены кабины - он набирает номер. Гул крови - в голове - как ветер.
Ответят? Не ответят?
Слюна с привкусом миндаля. Взгляд - снова притягивает объявление - точно чёрные надрезы на вене - острые буквы - «Билет до ада».
До ада. До рая. Плевать.
Автомат пожирает монеты и минуты - пластмассовый Ваал поглощает мёртвых жестяных младенцев.
Он глотает сердце, как шипучку из отбитого горла бутылки.
Закрывает глаза. На чёрном экране век - пыльный треск любительской киносъёмки.
Его отец, в костюме чесучовой непогрешимости - в галстуке - вечный удавленник - сосёт дужку очков безгубым рыбьим ртом.
Его мать хитиновыми усохшими руками за завтраком прокалывает рыжий глаз клейкой яичницы, разливает чёрный кофе - горькую увертюру непрожитого дня.
Его комната - с пустыми ободранными стенами - ни зеркала, ни плакатов.
Больничная палата - или тюремная камера.
Пластинка памяти заедает, плёнка зажёвана.
В трубке долгий зуммер - зубы ноют, виски мокрые.
К чёрту.
«Алло!»
Ложь. Снова ложь.
Лоб в стекло.
Он бросает трубку. Вытирает руки о джинсы, покрытые псориазом грязи.
На натёртом плече - рюкзак с комком нестиранных воспоминаний.
Он подходит к кассе.
Глаза красные - последняя бравада, последний аккорд.
Чёрт знает что. Чёрт.
Билет до ада.
Кассир склоняет голову - чёрный берет с алым пером, на глазах чёрные очки, тонированные ночью.
Вам только туда?
Да.
Сколько?
За счёт фирмы. Имя?
Никто.