Любила ли ты, Коломбина?

Любила ли ты, Коломбина?
Когда ты выворачивала наизнанку трико своей кожи, вышитой шелушением,
Когда ты спускала утром в никотиново-рыжую пасть раковинного слива отрезанные головы эмбрионов своих ночных мыслей,
Когда ты размазывала зубную пасту своего тела по щетине усов случайных воздыхателей,
Когда ты колоколом головы билась о купол сорокаваттной рвотной лампочки,
Любила ли ты, Коломбина?

Любил ли ты Арлекин?
Когда ты паясничал, раскачиваясь метрономом на змеином языке собственного пояса,
Когда ты моргал кокетливо патологоанатомам в морге -
И убегал, роняя ногти и ресницы на белый лёд кафеля,
Когда ты рисовал своё лицо на двери в подвал - прямо губами, изъеденными до сукровицы -
Когда ты переодевался Коломбиной и визжал юбками, как вентилятором,
А мухи чужих взглядов вились над тобой, как над Орестом
И пили твои вопли из клеток рубцовых ромбов, нанесённых прямо на спину -
Любил ли ты, Арлекин?

Любил ли ты, Пьеро?
Когда ты топился в луне и соскребал жвачку с ресниц,
Когда ты скормил свои стихи кошкам одиночества вместе с мышьяком,
Когда ты притворялся самоубийцей и пилил вены строчек скрипичными ключами,
А потом запирал ими двери - и бил фарфоровых кукол, набивая их головы мясным фаршем,
Когда ты убил Коломбину - и долго купался в её крови, добавив в ванну клубничную пену,
Когда ты повесил Арлекина - и вытолкнул из-под него табуретку - а потом, театрально заламывая скорпионов рук, звонил в скорую помощь,
Когда ты танцевал на их могилах с закрытыми глазами, держа в одной руке алую розу, в другой чёрную -
Обнажённый, бесполый, изрисованный алыми ртами чужих улыбок  -
А потом лежал на могильной плите - не мигая в чёрное небо -
Пока рассвет тебя не выжег, не изгнал, не видоизменил -
И ты пошёл домой, пить кофе на кухне и глотать шизофрению в капсулах -
Любил ли ты, Пьеро?
Любил ли?