Хроники моего несуществования

Хроники моего несуществования начинаются в раке окровавленной ванны,
Где розарии жизни моей расцветали - в теплицах запястий - классически алым -
Где я возлежал инфернальной Венерой - проклятой в духе Шарля Бодлера,
Распустив по воде волос своих омут - чёрный - струилась индейская сома
По лепесткам моих губ - лакмус - окрашен в тот же неизбежно красный -
Индикатор верен, пульс не сбоит - Венера была богиней любви -
А я - иное, наизнанку вывернут - я встану из кровавого озера вампиром -
Я смою липкость малиновую с кожи - эпителии окрасятся млеком невозможного -
Солнце в глаза мои зрачками провалится - хлынут в сток мои нити алые -
Новое тело выдано временем - то, что хотел я - маленького демона -
Чёртова найдёныша - вырезали ножницы - все мои фарфоровые куклы разом ожили -
Вышли на паркеты, расстеленные лунами - кружат менуэты - пьяные, безумные -
Мир этот расступается толпой равнодушной - толпа слепая - я буду лучше
Один - как перст - скорее, как перстень - рубиновый, горящий - меня окрестят
В чёрном соборе, который горгульи прячут от серых скоплений улиц -
Лица людей туманом слизаны - я порываю с человеческими жизнями -
С теми, кто за пыльной рамой хлопочет - я привержен тем, кто охотится ночью,
Я отдал им сердечную мышцу - а душу сгрызли сказочные мыши -
Те, что караулили и крали Щелкунчика - мне эти люди отчаянно наскучили -
Даже можно сказать - осточертели - чёрные глаза на белой постели
Гроба - зерцалами мрака откроются - сердце требует свежей крови -
Губы алчут, пальцы паутинные лаковый край ванны схватили -
Нет, не ванна - это могила - меня досрочно похоронили -
Но я раскопаю чернозёмную темницу - это нужно, дабы возродиться -
Конусом цилиндра земля осядет на голову - память - памятка - об аде -
Чёрный флаг, что росчерком виднеется - чёрный символ нового рождения -
Плащ меня чёрным мороком окутал - сердце коллекционирует минуты -
Как невеста в свадебном наряде - чёрном - я стою на променаде -
Где ты мой долгожданный суженый - где ты, мне предназначенный для ужина -
Чёрные узы нас намертво стянут, я перечеркну двумя алыми крестами -
Или тремя - горло и запястья - бог любит троицу - не так ли - красться
По променадному липовому вееру - вестником Гермесом - сладостной Венерой -
Какой я облик сегодня выберу? Я могу быть любым в эти ночи - ибо -
Маски и лица луной полной создаются во мраке храмовых комнат,
Где чёрные крылья в гербарии засушены, где мы расстаёмся с постылыми душами -
Где инъекции  огненной жажды прямо в сердце принимает каждый -
Где адская школа празднует выпуски - и мы все поднимаем бокалы - чтобы выпить -
И алый грог в горле пенится - как алые воды в ванне Венеры -
Откуда возникло моё воплощение - из белой раки, из белой пещеры -
Из фарфоровой вагины влажной - и вышел я, опьянённый жаждой
Чёрной - или всё же классической - алой - в этот мир электричества
И трамваев, костляво грохочущих по рёбрам рельсов прокопченной ночью -
Дым и слякоть - удел сего мира - впору заплакать эстетам-вампирам -
Тем, что когда-то в Версале подвизались - снимая подвязки горящими глазами
С ног, достойных кисти Фрагонара - мир был отравлен снами - и нами -
Сны были липки и жарки от крови - мадам Монтеспан сбирала ковен,
Принц Филипп Орлеанский тоже - делал для нас всё, что возможно,
И в этом мире великолепном мы нежились в ваннах мраморных склепов
И пили алый поток алтарный - и позировали для Фрагонара -
Кавалеры с улыбками серафимов - мы утаивали истинное имя -
Но мы не скрывали своей природы - когда выходили в молчащий город -
Когда по брусчатке оплёванной чертили наши трости бурбонские лилии -
И звёзды - белые чумные бубоны - взирали на нас с трупа небосклона -
Неблагосклонного к нам - в поднебесье - жил тот бог, что якобы воскреснул -
Мы-то воскресли абсолютно точно - и повторяем каждой ночью
Сей ритуал - раз за разом - а вот по поводу бога рассказы
У нас вызывают сомнения - впрочем - пусть верит тот, кто этого хочет -
А мы в себя предпочитаем верить -  белые перчатки - чёрный веер -
Господа и дамы в одно и то же время - драгоценный камень носит в себе демон -
Вместо сердца - это весьма удобно - сердце ведь нужно только, чтобы
Кровь гонять - а нам хватает для этого воли - алыми ртами
Ночь присосётся к белым батистам - кож - и кресты пожухлыми листьями
Падают в лужи - слёз окровавленных - лепетом кружев блюдо приправлено,
Слёзной мольбой посолены коктейли - мы получили то, что хотели -
Мы вытворяли свои кульбиты - даже в священной монастырской обители -
И мы помним набожных монашек - им были по вкусу объятия наши -
Пока нам самим не пришлись по вкусу эти невинные невесты Иисуса -
Эти белоснежные девственные овцы - дева стонет, демон смеётся -
Огненным жаром поцелуя приникает - к ней - ласкает холодными руками -
Срывает кочанные листья сутаны - сатана улыбается из алого тумана,
Смерть подползает змеёй искристой - кровь расцветает на алом батисте -
Брачная ночь для христовой невесты - может быть, она, в свою очередь, воскреснет,
Станет одной из проклятых богом - это было бы забавно премного,
В этом была бы тонкая ирония - которую только демоны бы поняли -
Белое чёрным сделать - любимое - занятие чёрных адских серафимов -
Мы же - их передовое войско, слепленное ими из расплавленного воска -
На свечи пошёл жир из повешенных - и всё получилось весьма успешно -
Чёрные твари с ангельскими взорами - вышли на мира божьего просторы -
На белый свет вышли те, кто готовы его замарать свежепролитой кровью -
Денди - а впрочем, это уже позже - когда восемнадцатый век будет прожит -
Когда покатятся пудреные головы под толпы улюлюканье весёлое -
Когда мы отвернём наши белые лица - и будем за их упокой молиться -
Дабы в аду нашли успокоение - аристократы - в кровавой Сене -
Наши лица роняли венки им - наши сердца были вместе с ними -
Ибо мы тоже аристократы - денди из пекла, леди из ада -
Те, что в девятнадцатом столетии очаровали всех образами смерти
В поэзии Байрона - в строках огненных - люди, их, разумеется, не поняли -
Но мы читали - и сладко вкушали - вместе с кровью - дух инфернальный -
И на закате века из раки - преисподней - явился сам граф Дракула -
Он свёл с ума мистера Стокера, и тот начертал бессмертные строки
На белой бумаге - нас обессмертив - в своём таком наивном сюжете -
И юные девы мечтали стать Миной - и ждали нас в полутёмных гостиных -
Томики к впалой груди прижимая - и уходили покорно за нами
В вязкую зелень садов изумрудных - где опадали их чахлые груди
Со вздохом последним - нами слизанным - они прощались с короткими жизнями -
Роняли их, как шали кашемировые - они отдавались страсти с вампирами -
И ни одна не жалела об этом - даже на самом пороге смерти,
Даже когда их кожа леденела - падали наземь льняные леди -
Точно перчатки с рук наших когтистых, терзавших их душ крахмальные батисты -
Их юных тел ломавших засовы - отворявших скважины их девственной крови -
И были чопорные леди дефлорированы - на пороге смерти - галантными вампирами -
Правда не так, как принято у смертных - но намного приятней и слаще, поверьте -
Люси и мины вам бы подтвердили - если бы давно не истлели в могиле -
Если бы над ними нимбы кипарисов не клонились - точно аббатисы
В монастырях смерти - куда они вступили - чёрные невесты для нечистой силы -
Это было раньше - это будет позже - бесконечный век наш ещё не прожит -
И он вечно тянуться будет - вырывая сердца случайным людям -
Вырезая их жизни скальпельным танцем - мы сюда призваны - чтобы питаться -
Чтобы смеяться смехом полынным - чтобы рвать ваших жизней линии
Как паутины - во мраке чердачном - кто-то опять на могиле заплачет -
Кто-то опять из могилы воскреснет - чтобы отправиться к чёрной мессе -
Чтобы причастие алое принято - было - во имя запретного имени,
Чтобы мы вышли из могил наружу - и получили всё, что нам нужно -
Чтобы фонари глаз освещали - улицы - светом кроваво-алым -
Чтобы бурлила в ванне пена - алая - и затекала в вены -
Из водостока - в сердце - обратно - а алтари сползали бархатом -
Чёрным, как дёготь - под белыми перстами - которые страницы гримуаров листали -
Которые рвали страницы жизней - и пировали на чужой тризне -
Которые приходят - когда не ждут их - которые коллекционируют минуты -
Которые ногтем проставят отметины - на белые шеи безропотных смертных -
Которые мне во всём подобны - я тоже восстаю из ванны - из гроба -
Чёрной Венерой - адским Гермесом - я тоже умер - я тоже воскреснул -
Я тоже тот, кто пьёт ваши соки - жизни - словно сливочный мокко,
Кто усмехается в лицо моралистам - и в чёрном храме белые батисты
Марает и багровым вышивает - я тоже, смертные, сыграю с вами -
Я тоже демон - к вашим услугам - белый, как мрамор - чёрный, как уголь -
Ангел с вашего надгробия - грядущего - встречайте меня - спасайте ваши души.