Memento mori

Челом бить –
Дело привычное
Сего бытия
Натуры людской –
Кинуть кость
В раскрытую прорву
Дракона.
Не нарушая
Закона
Оного
Мироустройства,
Воздать
Алчущей плесени
За отсутствие в княжеском теле души
Дань во спасение
Собственной шкуры.

Пришли ходоки к Ленину –
Простые крестьяне –
Просить за голодных собратьев своих.
А он им – красивые бойкие речи
На уши,
И (кто-то напомнил ему) –
Два кирпичика хлеба,
Дескать, "последнее вам отдаю",
"Поделитесь, ребята, со всеми!"
Ну прямо, ни дать ни взять –
Христос, преломивший хлеба
И насытивший целый народ.
Два латышских стрелка
Крестьян провели к выходу,
Их поимённый список
Положили в архив ЧеКа
И копию – в особый отдел
По борьбе с контрреволюцией.
Когда приблизилось массовое счастье,
Деревенских согнали в зоны
Коллективных хозяйств,
Этих крестьян-ходоков нашли –
Не зря ведь список писали –
И окружили доброй заботой
Партии и правительства:
Кого – расстреляли сразу,
Кого – перед расстрелом помучили,
Отправив в звериную глушь:
В Маму, в Согдиандон, в Нарьян-Мар...

При Петре – добром царе –
Всё было близко к тому же...
Власть так любила свою страну,
Что народ становился жертвою
Этой любви.
Стригли бороды – и не только боярам,
Строили флот – на голландский манер
С генуэзским акцентом и стилем
Любить православных крестьян –
Особо в заутренней порке.
Эдакий род католической йоги:
Готовить к жизни в раю
Истязаньями грешного тела.
Чем ниже в сословном строю
Чином и званием,
Тем, соответственно,
Больше греха и дьявола прячется в теле,
Тем сильней и страшней
Мера святого суда.
Высшая мера – костёр –
Особая мера.
Она применялась
Лишь для идейных
Врагов трудового народа,
Тех, кто, к примеру, мог усомниться
В святости папы,
Или – о ужас! – в его бескорыстном служении Богу.

Ныне настало особое время
С особою статью.
Мать, наконец, разродилась
Чадом Адамовых снов.
Не напрасно над этим
Так неожиданно долго
Трудился особый отдел
ФСБ, ГРУ, АМБ, ЦРУ, ФБР, Ми-6,
Моссада и, конечно,
Генплана с Минкультом, –
Ну куда же без них! –
Кто ж ещё объяснит
Женщинам
Цель и значенье аборта?
Кто преподаст роженицам
Методику правильных родов?
И вот результат на столе –
Упакован в пелёнки,
Внимательно зрит:
Всё ли впорядке?
Не ошибся ли он этажом,
Нажимая на кнопочку в лифте
Всеобщей истории мира сего?
Организм говорит: не ошибся!
Глаза же не могут поверить,
Что это убогое царство
И есть
Неведомое
Ни небу, ни даже Богу
Вольное царство теней,
Кладбище творчества духа,
Мир костенеющих тел.

Баю баюшки баю.
Кто стучится в дверь мою?
Это римлянин иль грек?
Или божий человек?
Что он делает у двери?
Может, это гондольерит
Тело, верное Харону,
Фараону прямо к трону
Грозный флот введя в Суэц?
Что за ухарь-молодец
Оседлал лихую клячу
И спешит к царю на дачу?
Не пугайся! Спи, малыш.
Завтра встанешь, побежишь
Бодрым топотом по стёжкам,
По неведомым дорожкам
В гости к лешим и Яге,
Привязав к одной ноге
Под штаниной острый ножик,
Ножен край сокрыв в сапожек.
Баю баю. Баю бай.
Славен наш широкий край!
Нет такого больше в мире,
И погоны на мундире
Лишь подчёркивают честь –
Ту, что разумом не счесть,
Над которой смерть не властна,
Жить с которой так опасно...
Всё отдай: любовь, мечту
Ты за эту широту!
А когда придёт девица,
Весела и круглолица,
Твою люльку покачать,
Позови скорее мать,
Чтобы та метлой поганой
От весёлой и румяной
Не оставила ни зги,
Чтоб вовек её ноги
Не знавала наша хата,
Где так просто, небогато
Отражают жизни дни
Восковых свечей огни.
Спи, малыш. Наступит утро.
Как всегда светло и мудро
Солнца лик войдёт в избу!
Всё. Пора. Уже бегу
О тебе просить у Бога,
Явь святая, недотрога,
Чьих объятий берегусь,
Моя ангельская Русь.
Грусть свою храни до срока
В колыбельке, в сини ока,
Чтоб из сказочного сна
Встала в полный рост страна,
Чтобы в новом мире этом,
Не стесняясь быть поэтом,
Каждый нёс в него не меч,
Но любви творящей речь!

Дай разыграться лире,
Тьма, огнево!
Вечного в этом мире
Нет ничего.
Резво меняет лица
Твой драматург.
На дураков не злится
В морге хирург.
Вечное прежде было,
В будущем вновь
Мира сего могила
Встретит любовь.
Ангельскими делами
Яростный свет
Над, под и между нами
Всеет ответ.
В этом чудном повторе
Выбьет сей клин
Клином "Memento mori"
Твой господин,
Тьма. Наигралась. Хватит!
Миру сему
Быть должником распятий
В ночь одному.
Пушкин – посланник Бога
В сказочный лес.
Стелет себя дорога.
Рыщет Дантес –
Жалкою тенью мрака
Влезть и пресечь
Бесом пустого брака
Русскую речь.
Чары сего сукуба
Высекли твердь.
Что для француза любо,
Русскому – смерть.
Истина первородна:
Мир не спасти!
Лира теперь свободна –
Гений в пути.
Сила его не стынет,
Яростен свет.
Им через тьму пустыни
Сеет поэт!

Когда в досужем сне историй
Не видно звёзд благую высь,
Пора вставать. Memento mori!
Очнись, и небу улыбнись!
Поспей за каждым мигом жизни
Мир изучить и всё отдать:
Всё – крестоносице-отчизне!
Её святую благодать
Верни потерянной надежде,
Замкни разъединённый круг,
Соедини, что было прежде
Разорвано безумьем рук,
Борьбой хаоса и закона
На сцене мировых страстей
И тряской у ноздрей дракона
Готовых к трапезе костей...
Стихию возврати стихии,
Порядку – совершенный строй.
Эпохи миражи лихие
Живою речью перекрой,
Открой для подвига и славы
Сердцам горячим крестный путь,
Оставь на алтаре державы
Чело свободное и грудь.
Дыханье жадное исправить
Поможет жертве новый век...
Что не спасла от смерти память,
Найдёт в безсмертьи человек!

Чёрт ли, дьявол ли, сатана ли,
Дракон ли, Горыныч ли змей
Ни блеском золота, ни крепостью стали
Не соблазнят в пустыне полей
Пахаря, тихо поющего небу,
В чёрную землю ведущего плуг,
Солнце влекущего к сердцу и к хлебу,
В свой огранённый страданием круг.

О смерти всегда помнить
Не надо,
Надо лишь вспоминать
Иногда,
Чтоб не дать ей возможности
Править бал
Там,
Где ей никогда
Не было, нет и не будет
Места.
Вместо страха
Перед костлявой с косой,
Душа,
Голосистая птаха,
Льётся в утреннем ветре
Над свежей росой.
Роз яркое знамя
Держит закат,
Презревшее смерть пламя –
Их аромат...

7 июня 2015