Чёрный соболь - Два медвежонка

  Два медвежонка

       «Медвежат берут руками… голыми                и по одному».
               
                Катехизис Зверолова.

     Жили – были два друга студента. Но вот студенты… студентами они, правда, были уже в прошлом, так как жили теперь  друзья в лесу, в тайге.
     И, тут получается полная путаница – то  ли «в тайге жили потому, что уже не были  они студенты». А возможно «не студенты, потому как в тайге»… но это не столь важно, не существенно это. Важно, что всё-таки студенты и в тайге!
      Раньше, когда они ещё учились в своём Магаданском педагогическом, то как-то и не задумывались, отчего это в общежитии теп- ло всегда и в душе вода горячая… тоже вот почти всегда присутствует.
      А вот, когда бросили… когда пошли они работать, на заработки отправились, так сказать, то наконец-то и узнали. Узнали и поняли, что кто-то всегда платит за то, что другой получает бесплатно.
      Устроились бывшие студенты на работу в «Гортоп» - городское отопление. Контора эта занималась заготовкой дров для насе- ления, что б, значит, не замерзали люди… ну и студенты сякие тоже.
       На дровах сидели почти все частники и довольно многие организации. Если какая-нибудь аптека или общественная баня, к примеру, была построена ещё пленными японцами после войны, то понятно, что… Короче говоря, дрова были нужны и необходимы. И самой Колымской столице и многочисленным посёлкам без дров было… ну ни как! Не обойтись было без дров в Магадане… было, да и есть, надо полагать.  Дрова на Севере -они, как и хлеб, всегда нужны! даже если паровое отопление и крекеры какие-нибудь к чаю пытаются войти в наш быт. Без куска ржаного хлеба и без охапки дровишек сосновых в России не прожить…  Нет, прожить то можно, но это будет скучно, а скучная жизнь и не жизнь, пожалуй вовсе, а так – существование одно заунывное.
      Посёлок лесорубов, куда приехали они - Костя с Вовкой, устроившись на работу, на- зывался Новая - Армань. Стояло селение на самом берегу таёжной горной реки – Армань, вот и получило от неё своё назва- ние нехитрое.
     С жильём проблем не было. В этом мес- те раньше, ещё при царе железном… тов. Сталине находился лагерь женский, где за- ключённые готовили дрова. Готовили, они, вернее, заготавливали, как принято на профессиональном языке «выражаться», бесплатно… и в большом количестве. Если была дармовая раб – сила, то выгоднее было топить дровами, чем возить уголь из далека пароходами.
      И, вот ведь, что удивительно лесозаготовки эти с использованием рабского труда весьма производительны были. План – 5 метров кубических - на одного… тьфу ты!  На одну, на одну… заключённую, на женщину. И выполнить план это было непременное условие пребывания в лагере, пребывания с выживанием.
       А вы когда-нибудь пилили лиственницу ручной пилой?! А не просто лиственницу, а магаданскую… такую, которая выросла в условиях закаливших древесину до железной твёрдости – вот именно!
        Так и это ещё не всё. Умные люди придумали такое понятие, вещь такую – план. Не норма, а именно – план. Хотя в чём различие?
          А втом, что план подразумевает  поощрение. И вот, если женщина распиливала на морозе трескучем не пять кубометров, а десять (две нормы!), то ей шёл год за два!  И, значит, она могла вернуться домой не в пятьдесят лет, а в сорок, в сорок пять… то есть, ещё женщиной, а не старухой.
       Да, кстати, дерево – листвяк нужно ещё и свалить, сучки на стволе обрубить, макушку, сложить свои двухметровые брёвнышки в штабельки высотой по сто шестьдесят пять сантиметров, одна сторона которого на деревце опирается, а вторая колышками вертикально укреплена.
        И, вот говорят, что были такие «стахановки», которые выходили досрочно!
        Но, наверное, кубы эти кроме лесорубов никому ничего и не скажут. Что ж, всё познаётся в сравнении! И для него родимого, для сравнения вот – план для лесоруба с бензопилой восемь кубов. Это для сильного, здорового мужика с мотором… так и эту норму не все и не всегда делают.
        Но, что уж там удивляться на русских женщин, если даже американские негры, как принято выражаться – афроамериканцы, так вот даже они работали производительнее свободных пролетариев на севере. И на свою голову! Собственно из-за этого война и началась… Гражданская в Америке: Север никак не мог обогнать Юг в производительности труда.
       Ну, да ладно, с этим рабством покончили вроде бы. А вот когда закрыли лагерь, то дрова-то ещё нужны ведь были. Поселок превратился в довольно крупный лесозаготовительный участок, свободные лесорубы здесь уже жили. Они, будучи уже свободными и жить хотели свободно – понастроили себе всяких – разных домиков и избушек. Лес был в Магадане в основном лиственницы, дерево весьма прочное и долговечное – сибирский дуб!
        После того, как посёлок «обмелел», осталось много пустующего жилья.
        - Идите, посмотрите два домика… один вон, где дым из трубы идёт – вторая половина, - старуха в тёмном толстом платке показала рукой на край затихшего в морозном утреннем тумане посёлка. Парни послушно повернули головы, пытаясь рассмотреть что-то слезящимися от мороза глазами.
         - А второй, второй гостиница, там вон в низине,- и снова быстрый, экономный жест рукой, чтобы не выстудить тепло из рукава чёрной цигейковой шубы.  И снова ребята дружно повернулись, на этот раз всем телом, стараясь головой не ворочать, чтобы мороз не пробрался за воротник и за пазуху.
        Распоряжалась всем хозяйством именно эта маленькая и щупленькая старушка. Звали её Никитична, а должность она занимала завхоза.
        Кем была эта женщина, когда здесь был женский лагерь, на какой должности находилась тогда? Об этом мало кто знал. Единственное, что было известно – Никитична здесь на Армани уже давно, чуть ли не пол века.
       Бабка имела характер мягкий, но… но железный. Если Никитична чего решила, то переубедить её никто уже не мог, даже начальник лесоучастка. А начальник, надо сказать, тоже из бывших… из заключённых.
       У Никитичны, худенькой этой старушки была дневная норма: бутылка водки и две пачки «Беломора». При этом работу свою она исполняла чётко – старая школа!
        - Вот, сходите - посмотрите и селитесь… где понравится. Только я бы вам посоветовала в гостинице. Там холоднее, комнаты высокие, но зато туда дрова положены в гостиницу… а в домик вам уж самим придётся дрова заготавливать.
       Поселились наши молодые, начинающие лесорубы, недавние студенты в гостинице… поначалу. Однако, потом, устав от постоянных пьянок, устраиваемых приезжающими шоферами, переселились в домик… но это, когда уже освоились, ближе к лету.
        А работа оказалась интересной! Ну, просто замечательная была у лесорубов работа.
          - А мы… а мы – то, мы так сможем? - спросил Костя у своего дружка, когда они поехали на работу, уже в сам лес, на делянку, где дрова «рубили».  Они добрались в кабине лесовоза и попали прямо на погрузку  дров. Происходило это следующим образом.
       На площадке, на нижнем складе лежали ленты – штабеля дров. Это были брёвна по два метра, причём, исключительно тяжёлые лиственничные. К штабелю боком становилась машина и в неё эти чурочки закидывали. Их закидывали на самом деле, а не всовывали, не задвигали за несколько приёмов. Один грузчик стоял в кузове – принимал. Второй у самого борта, он отрывал бревно. А ещё один или два это брёвнышко собственно и забрасывали.
        Всё происходило так слаженно и ловко, что любо – дорого было посмотреть! Раз – конец бревна уже лежит на колене у того мужика, что возле борта. Два - и второй конец уже летит в кузов и те, кто его поднял и подбросил ещё и успевают в последний момент подтолкнуть. Лесоруб, который укладывает, казалось бы, без какого бы ни было усилия уложит брёвнышко как спичку в коробок.
      Всё легко и просто… когда бригада сыграна, когда каждый на своём месте. Тут ведь не схитришь, если кто-то один не вложится в нужный момент, то бревно уйдёт и прийдёться его уже с земли брать. Тут ведь… тут на такой работе, как в жизни – всяко бывает и всё и всякого видать.               
       Ну, конечно и не без казусов! Бывает, что разойдутся мужички и не рассчитают силы на морозе разогревшись и тогда летит тяжеленное лиственничное двухметровое бревно прямо через кузов!
       Оно  бы и ничего страшного, но почему-то здесь любят курить и беседовать ожидая пока «загрузят» шофера… вот нравиться им у борта своей машины покурить, поболтать. Не раз случалось, что брызгали здоровенные дядьки в разные стороны от перелетевшего брёвнышка.
       Хорошая работа, мужская… для здоровья полезная, когда оно есть изначально – здоровье. Ну, и если ею не злоупотреблять ею – работой такой.
       И, как всё настоящее - погрузка дров подчиняется общим, основным законам… истинностям. Один из них – закон бутерброда: если ты уронишь кусок хлеба с маслом, то именно маслом вниз… чтобы на него весь мусор!
       Вот и с дровами так же. Лиственные брёвна они разные… и по толщине и по весу. Если ближе к комлю, то древесина плотнее. А попадается и вообще красное дерево, железное! Это листвяк, который на болоте вырос.
       И вот почему-то эти комли железные и попадают под руку, когда приходиться грузить на самый верх машины, когда шапку уже ложат!
        Оно, конечно, имеет своё объяснение – брёвна, которые с комля самые неудобные и по весу и по центровке, их чаще всего упускают в сторону. А потом или штабель кончился или водитель не хочет переезжать. Да и бревно будет лежать под ногами, мешаться и его всё равно надо будет кантовать, пристраивать… вот и увидели молодые начинающие лесорубы как старики работают.
        Когда Костя с Вовкой вылезли из тёплой кабины лесовоза, бригада как раз догружала другую машину. И  попали мужики именно на бутерброд – остались для укладки на самый верх толстенные листвяные комли. Кто-то из мужиков заюлил, засомневался, что-то про переезд к другому штабелю стал говорить, но… но бригадир сказал: грузим!
      - Раз!  Раз, два – взяли! – казалось, что в морозном зимнем воздухе сверкает что-то, трещат какие-то разряды! И это не было простое, обычное примитивное электричество – нет. Что-то совсем другое, более мощное?.. может быть. Но главное - своё человеческое, подвластное человеку, созидательное… а не какая-то там молния, которая только и способна дерево сломать или старуху прибить. А, вот создать… создать вот эта сила создаёт: «… раз, два – взяли! И-и-и… оп!».
       А вот про молнию, про молнию это напрасно, это – зря. Она, возможно и жизнь на земле породила… по одной из гипотез. И вот после дождика с грозой что-то происходит в воздухе… что –то кроме образования трёхатомных молекул кислорода. Оно, конечно всё правильно О3 действует не так , как О2… вопрос в том – почему не так?
      Сколько весили брёвнышки? – по-разному, но двухсоткилограммовые точно попадались! Но… но главное – летели они легко и красиво. Красота, красота работы настоящей – мужской, человеческой, вот что поражало!
        - Сможем… наверное сможем, куда же мы денемся!? – ответил Косте его товарищ по… по работе или это всё таки каторга такая работа.
       Дни летели незаметно… незаметно, это когда они либо пустые, либо счастливые дни . А вот, если пашешь, трудишься до седьмого пота, то дни  очень даже заметны! Заметны, пока не закончатся. Спится после трудового дня так сладко и глубоко, что другой раз и подниматься, вставать не хочется… и в другой, и в третий, даже в пятый – в пятницу!
       Но, это если пятидневка. А, когда вахтовый график, когда ты на работе полмесяца, то потом столько же можешь и отдыхать… ну, если и не пятнадцать дней, то десять верных, чистых, без учёта всяких заездов и отъездов… или наоборот – с учётом? Не важно, главное – времени хватало.
        Зима стояла, стояла… а потом, вдруг и упала!.. вернее, снег упал и потекли ручьи и даже речки, которых  и не было, да и не будет, только сойдёт лишь талая вода.
        Весною речка перекрывала дорогу к леспромхозу и работа останавливалась. Не ходили лесовозы и бригады расслаблялись после долгой зимы. И то – какая работа, какая пахота может быть, если  солнышко пригревает, птички неугомонные щебечут. А деньги… деньги не самое основное в этой жизни. В бригадах состав был смешанный и естественно, что семейные не могли перетянуть бичей, заставить ещё попахать, да и сами не очень-то рвались, если уж по правде.
      Те, кто сидел на технике были на ставке. А ставка, если она вкупе со всякими северными надбавками, то это вполне приличные деньги даже по северным понятиям.
       А вообще-то, все ждали, когда снег сойдёт уже окончательно и можно будет у пня работать, без всяких там бригад и тракторов.
      У пня – это когда лесорубы расходятся, разбегаются по два – три человека и готовят дрова прямо в лесу, без какой-либо техники,- прямо у пня!
       Технология вроде бы и не хитрая: заходишь в лес, на деляну и валишь деревья. Потом сучья обрубаешь  топором или спиливаешь бензопилой – кто уж к чему приспособится. А когда у тебя готовые хлысты уже имеются, то их распиливаешь – кряжуешь на двухметровые брёвнышки. Остаётся теперь только сложить дровишки в штабелёк. Высота его метр, но не просто метр в чистоте, а с запасом в пятнадцать сантиметров – на так называемое уплотнение.
Когда бригада с трактором, с трелёвщиком работает то лента, штабель с дровами брёвнами двухметровыми тянется и на полста метров, да ещё в несколько рядов. А вот у пня… у пня стоят маленькие штабельки два метра шириною и два длиною – это значит четыре куба. Норма на день обычно восемь – десять кубометров, это около машины, норма эта на одного естественно.
       Ну, тут всё зависит от того какой лес. Если деревья по объёму большие, то норма больше, а если лес мелкий, то и план, соответственно падает.
       Человек он существо индивидуальное, это только от безвыходности и в книжках умных люди стремятся к коллективному труду. Естественно, что на конвейере одному не справиться… пока что, во всяком случае!  А вот, если представляется возможность чисто на себя поработать, то производительность сразу прыгает. Ну, естественно, у того кто хочет работать и зарабатывать. Хотя у пня и самые ленивые и худосочные бичи план обычно делали и чего уж тут!
       А вот шофера на севере привыкли и зарабатывать и пахать… работать тоже привыкли и умели. Во всяком случае, кто на грузовых баранку крутил.
       Когда вода на Армани спадает, в самом начале лета у лесовозчиков страда начинается, правда короткая, летняя. Короткая, но важная! Скоро в отпуск, на материк, к морю Чёрному… правильно? А отпускные то рассчитываются и начисляются за три последних месяца. И как бы ты в зиму не рвал, не зарабатывал, но можешь много потерять… особенно, если учесть, что отпуска в Магадане бывают по полгода.
       Это схема, оставшаяся ещё со сталинских времён, вернее, берзинских – был такой соратник у вождя всех народов – товарищ Берзин, чекист и производственник толковый. Естественно при таких достоинствах своей смертью умереть он не смог, но сделал (успел всё-таки!) немало… в Магадане.
       Так вот в отпуск можно было идти один раз в три года, а при том что за один год отпускных дней под два месяца, то… то и получалось соответственно!
        Спешили шофера вывезти дровишек, как можно больше в начале лета, что б средний поднять и с хорошими отпускными на материк, значит, витаминов покушать и у моря позагорать!
        - А ты чего приехал, сказали же порации, что погрузчик сломан,- бригадир спрашивал тихо и вкрадчиво, будто что-то  тайное, задушевное выпытывал… вон, пускай тебя студенты грузят! – бригадир махнул рукой в сторону парней.
          Костя с Вовкой уже в бригаде не числились,- работа сворачивалась и их первых шеф отозвал на посёлок, что б под ногами у мужиков не путались, ну и, видно, хотел куда то отправить… наверное мост строить. Мосты эти после каждого весеннего паводка строили… и они надоели всем, вот начальник и решил студентов поставить.
       Ребята примостились на брёвнах, солнышко хорошо их уже подсушило и от безделья собак гоняли. Одна из них, ну из собак этих был старый лохматый крупный пёс, его сильно не погоняешь. А вот молодого кобелька слегка смахивавшего на овчарку – Муху, того и гонять не надо было – он исам рад был поноситься, побегать, хоть за палкой, хоть за башмаком старым, им же и притащенным на эстакаду.
         - Так я же масла привёз бочку… специально загрузил, не забыл (не  поленился, если точнее), что б масло вам привезти,- Ваня Дик, пока ещё и не наезжал, но потихоньку уже терпение утрачивал… уходило оно его терпение, как жалкие остатки снега по узким, скрытым от солнца распадкам.
      - Зипир, шеф сказал, что тебе масло только надо для погрузчика и всё!
        Дик повернулся к трактористу, он не хотел обострять ситуацию с бригадиром.
       - Что ты молчишь, масла бочка вон целая… шеф хотел выгрузить в гараже, а вам в канистрах отправить, а я всю вот привёз!
          - Привёз… ну и молодец, что привёз. А где сальники?! Я же ещё на той неделе сальники заказывал… где они, ну? – Зипир протянул свою промасленную руку ладонью к верху, словно ожидал, что шофёр вытащит из кармана эти резиновые кольца – сальники.
       Тракторист с погрузчика, грек Зипир походил на медведя. Причём, на медведя,ещё не до конца, видать, проснувшегося после зимней спячки. Он двигался не просто не торопливо, а как в замедленной съёмке. Руки огромные и длинные свисали едва ли не ниже колен и из за своей длины и от того, что фигураЗипира, тело его было как бы согнуто… ну точно как у медведя, вставшего на задние лапы.
       Когда с погрузкой машины вопрос завис окончательно,  Ваня Дик отвёл в сторону бригадира и о чём-то с ним переговорил. Они достигли консенсуса почти что сразу,- бригадир повеселел и стал собирать добровольцев. Это ему далось с трудом. Но всё же кое-как погрузка пошла, не шибко ни валко, но машина потихоньку заполнялась дровишками.
       Зил-131 стоял боком к штабелю с открытым бортом, чтобы ниже было… грузить что б, значит сподручнее. Вот это и оказалось роковой ошибкой – слишком хорошо, тоже плохо!
       Со штабеля когда грузишь, то и так высота нормальная с закрытым бортом – шофёр тут напрасно прогнулся, подсуетился не по делу. Когда штабель поднимается где-то на половину, то борт уже закрывать надо обязательно, а то разопрёт и тогда… тогда уже не закроешь, выгружать придётся!
       - Всё отъезжай, борт надо закрывать… его вообще не стоило трогать, отъезжай! - бригадир, понял промашку… свою промашку, ведь он бригадир-то и стал командовать, покрикивать.
        Ваня Дик попробовал подправить ситуацию, он предложил разобрать штабель, чтобы борт прошёл, что б его можно было поднять и закрыть, вот тут и началось
         - Ты будешь деньги зарабатывать, а я грыжу! Ты видишь, что комли остались… мы их должны на пуп рвать, по-твоему? – первым не выдержал, мордвин Витька, он постоянно соперничал с бригадиром и первым поднимал бучу.
         А тут и Дик уже сорвался:
         - А я тебя и не прошу! Хочешь - работай, хочешь - увольняйся и иди баранку крути, вон опять водителей не хватает – три лесовоза стоят… устраивайся, пожалуйста!
         Это он зря, воздух и так был пропитан весенним анархизмом и расслабухой, а тут ещё и повод есть, к словам можно прицепиться.
       -  Ишь ты - начальник нашёлся, увольнять меня собрался… бабу свою дома увольнять будешь!
         Мордвину только дай повод, он сразу же прицепится, как банный лист. Но Ваня Дик не пацан был, он ругаться не стал, а запрыгнул в кабину и стал сдавать назад, чтобы кузов вышел за ленту и можно было этот борт злосчастный закрыть!
       На работе без команды бригадира не стоит суетиться, что б… что б вот так вот чурка какая-нибудь не попала под колёса! Дик водитель был профессионал, но у любого профессионала всего два глаза и оба в кабине, когда он сам там.
         - Стой, стой! -это Тараш увидел, что швырок прям под колесом окажется вот- вот и закричал предупреждая. Только вот кто же его слушать будет… КолюТараша, тщедушного мужичка, косящего на оба глаза,- он всегда где-то там, в сторонке незаметноошивается.
       До половины гружённый ЗИЛок качнуло на чурке так, что показалось,вот-вот и перевернётся… дрова поехали, прижало задний борт. Хорошо прижало. Ваня попытался потом надавить на борт, подставив бревно, уперев его в землюодним концом, а вторым в борт… он потихоньку тронул машину назад.Не тут-то было, - только борт сорвал с одной петли!
        Шофёр покрутился, поманеврировал и умудрился-таки подойти задом к лесине, толстой лиственнице, которую оставили на краю деляны. Это было дерево отбойник, чтобы трелёвщик затаскивая пачку хлыстов обдирал её прижимая к стволу, сламывал сучки – профессиональные хитрости!
       Не помогло – борт только затрещал. Нет!.. ну, профессионал есть профессионал, другой бы начал дальше… косорезить, а Дик достал ключи и стал что-то ремонтировать, подтягивать - полез под машину, видно там он успокаивался, там был на своём месте.
       Загрузить машину дров, это для бригады от силы сорок минут и то с перекуром. Но это, когда бригада. А когда просто работяги, которым работа уже вся эта в печёнках сидит и надоела до чёртиков… а тут ещё и не заладилось! Теперь весь труд идёт за просто так, для исправления чьей-то промашки и поэтому он в двойне и тяжелее и неприятнее… мужики разбрелись кто куда. И бригадир тоже где-то пропал, вернее он маячил то возле штабеля, то у вагончика, но занят был каким-то своим делом.
Зипир не спеша, как всегда… он наверное и на пожар или поезд отходящий не смог бы быстрее, подошёл к лесовозу, опёрся одной рукой об борт и чуть согнувшись перебросился с Диком парой слов. После чего Ваня вылез изпод машины, а грек подогнал погрузчик и они стали грузиться.
      Сначала мужики поправили дрова в кузове и закрыли наконец-то злосчастный борт. Потом Дик подошёл к Косте и Вовчику наблюдавшими всю эту погрузку усевшись на штабеле брёвен… они хотели выехать на посёлок, а вахтовки что-то не было пока.
          - Что, ребята поможете? Я наверху буду, а вы Зипиру брёвна понакатываете, что б он из кабины не прыгал… что – поработаем студенты?
          - А чего бы и нет, уже сидеть надоело… только вот,- Вовка замялся.
           - Что? – спросил быстро Ваня Дик, немного даже резковато, видно, что нервы ему помотали сегодня.
           - Да, мы то с удовольствием, а мужики не обидятся, они же грузить начинали?
       И тут шофёра прорвало наконец-то и он высказал всё… и где он видел эту погрузку и этих грузчиков, да и вообще эту работу!
          - Ну, чего ты там?.. иди укладывай, а то мне вывалить не долго – будешь потом материться, когда брёвна по кузову разлетятся,- Зипир, высунулся из кабины погрузчика и подкрепил свои слова медленным, но веским движением руки… особенно впечатляли чёрные от масла толстые пальцы, несколько расставленные и немного согнутые, словно грек что-то хотел вырвать, вытащить если и не с самого неба, то уж из этой погрузки точно.
        Когда не повезёт, то уж… не повезёт! – эта присказка наверняка и про лесовоз. Некоторое время погрузчик шустро крутился по эстакаде, масло брызгало во все стороны и вообще – шло производство, работа двигалась. Что-то вдруг дёрнуло семьдесят пятку, будто копьё попало в это ревущее и дёргающееся существо. Трактор замер прямо с поднятыми брёвнами, а потом вдруг резко опустил пачку и замолк.
      Зипир сначала выглянул из своей кабины, потом неповоротливодвигаясь выбрался, пятясь задом, не спеша подошёл к переду погрузчика… что-то там поразглядывал, потрогал руками.
            - Всё, отработали – шланг лопнул, приехали!
Ничего больше не сказав, грек пошёл к бригадному вагончику, время от времени только рука его поднималась вверх, но уже видно, что без всякой надежды что-то там отыскать.
         - Зипир!.. подожди, Зипир, - Дик слез с недогруженного, но уже достаточно высокого кузова с дровами, заглянул на секунду в кабину, не забираясь полностью, а только порылся за сиденьем, стоя на подножке.
          Потом шофёр догнал остановившегося тракториста… они с минуту постояли, обменялись парой слов, чем-то ещё и разошлись.
          - Мы машину и вдвоём, если  со штабеля загрузим,- Костя обратился к водителю просто так, без имени… называть человека гораздо более старшего просто Ваней было не очень-то удобно, а отчества он не знал.
         - Что, Вовка, загрузим? – Костя искренне сочувствовал шофёру и искал возможность помочь.
           - Да загрузим, наверное, куда же мы денемся… ты нас до посёлка заберёшь, Ваня?
    Дик заулыбался. Дело и не только ведь в погрузке этой… дрова они и есть дрова! Просто люди сегодня не очень-то себя проявили… или наоборот – проявили, показали своё нутро. И картина эта оказалась не ахти какая… глядя на такую, теряешь веру в человечество в частности, да и в совершенство мира вообще!
          - Да я вас студенты хоть до Магадана… только провозились сегодня, переночуем и поедем.
Ребята не поняли… ночевать в вагончике, где каждые полчаса кто-то из мужиков закуривает?! Что-то не очень…
            - А чего поздно, обед только, двух-то ещё нет, мужики вон печку затопили, еду греют, чай кипятят. Вахтовка может сегодня и не прийти на деляну… может быть, догрузимся и поедем? –
Костя напугался одной только перспективы ночевать бригадном вагоне.
            - Да я про город! С деляны ясное дело, что сегодня умотаем… в город поедете со мной?
        - Я не поеду, зарплата скоро будет, может тогда. А Костя… Костя, что поедешь в Магадан?
         - Давай загрузим сначала, потом уже будем… загадывать!
           Брёвна и действительно хорошие попались, как на зло - одни комли и листвяк ещё к тому же красный, тяжёлый.
            Первым сдался Дик и не потому, что слабее был молодых, он просто умнее был… ну и опытнее.
            - Мужики, хорош! Так мы только понадрываемся. Поехали… я там место одно знаю, перед посёлком самым считай.
              - Чего ездить, давай здесь уже догрузим, осталось-то всего?! – предложил Вовка, он был на год старше и покрепче Кости, хотя они, вообще-то не сильно отличались и сложением и силой два друга студента… бывших.
- Там старый штабель, дрова там сухие и потоньше брёвна, не такие комлистые, в лёгкую догрузимся,- пообещал Дик и полез в кабину заводить свою технику.
       Приятно иметь дело со специалистом - дорога лесная лесовозная и не дорога вовсе, а так… название одно, но Зилок шёл мягко и плавно. Машина, когда она гружённая, то всегда мягче идёт, но это одно, а вот притормаживать вовремя и чувствовать кочки и ямы под слоем мутной глинистой воды – это уже профессионализм!
          Тридцать километров было от деляны до посёлка и Ваня Дик это расстояние прошёл совсем и не заметно как-то, чуть больше часа.
           - Вы свороток то знаете… сейчас будет, на старую деляну дорога?- шофёр повернул голову к своим пассажирам… не дождавшисьответа, дал задание,- смотрите внимательно, здесь где-то отворот на право, хитрый такой – проедешь и не заметишь! Потом сдавать назад гружённому не очень-то… Чёрт – так я и знал, что проскочим!
Машина остановилась и отъехала назад до своротка, заросшего высокими кустами тальника. Под таким углом входить в отворот было трудно – дорога то была рассчитана на то, что с посёлка будут сворачивать. Пришлось Ване пару раз ещё и на самом повороте снова назад сдавать, пока вписался он в этот поворот. А тут ещё и собаки догнали, стали крутиться вокруг, под колёса лезть. Дик только поругивался, но без злобы, даже когда зеркало веткой загнул перенёс это стоически.
         Старые лесные деляны всегда вызывают какое-то тоскливое чувство… будто развалины старых строений. На довольно большой ровной площадке валялись не только ветки пни выкорчеванные и чурки – это всё было лесное и глаз не резало. Старая железная печка с оторванной и висящей на одном ухе дверцей, вся поржавевшая до какого-то рыжего землистого цвета валялась на боку возле площадки, где когда-то стоял вагончик. Тут же рядом на трёх приваренных прутьях из ребристой арматуры стояла бочка, вернее половина от неё – водогрейка. Зимой воду из трактора сливают на ночь и утром приходиться греть заново. Засыпают лопатой в водогрейку снег и топят его, пока под днищем трелёвщика горит костерок в ведре с дырками по бокам – для тяги. Масло в двигателе… в картере тоже греть надо.
        Зима она требует огня, зимой без костра, без дров ни как… а вот и они, дровишки.
Зилок стал бортом к штабелю, вернее, под остатки его - машины полторы оставалось ещё на старой деляне.
           - Ну, вот сейчас быстро догрузим и.. и наверное,- шофёр посмотрел на часы,- да, должны успеть до темна выехать в город.
Шофера лесовозчики ездили в любое время судок и в погоду любую. Но почему-то с посёлка на Магадан старались засветло уйти. Только в крайнем случае кто-то отправлялся на город ночью, по тёмному времени. Хотя в пути всё равно приходилось при свете фар ехать довольно часто – расстояние то почти в сто км, да  по такой дороге, ну и гружённый ещё под завязку – в обед выедешь и то ночью придёшь.
Штабелёк был пробран сверху до половины, меньше метра от земли оставалось и забрасывать брёвна двухметровые листвяные не так-то и просто было, пусть и подсохшие и не шибко толстые…
          - Нет, не бери - оставь эту корявую, Костя! Она весь вид мне испортит… а то грузили, грузили - комельки одни отборные и испортим, смажем хороший вид двумя сучковатыми вершинками,- Дик командовал погрузкой, закидывал с Костей дрова на верх, а Вовка их там уже один укладывал… старался понадёжнее примостить, что б до города не повылезали из кузова, на таёжных колдобинах не вылетели!
На верху машины, когда уже шапка ложиться  (укладывается, простите), то зевать не приходиться. И бревно надо аккуратно пристроить и помочь мужикам,- подхватить, когда они забрасывают… подхватишь удачно и самому легче будет –шлёпнется лесинка сразу же на место и поправлять, ворочать не надо, будто там и было.
         - Мужики – медведица! – Вовка крикнул это в полголоса, от крика больше эмоций было, чем громкости… он присел на верху кузова стараясь слиться с дровами.
         - Где? Не врёшь… правда, медведица?! – вопросы с низу были бестолковые… скорее там просто ждали подтверждения. Хотели убедиться, что над ними не подшутили.
             - Да… да, вы что! Вот рядом совсем…
  Во второй раз подействовало… сразу подействовало и сильно – грузчики нижние мигом оказались рядом с верховиком.
             - Где?.. что – пошутил?
           - Да, какое там пошутил! Вон на дереве… да не там! Вот – на лиственнице, которая над кустами торчит, видите?! Да, выше смотрите – вон же чуть выше середины, видите?!
           - Так ты же говорил, что… что медведица, а это медвежонок,- Дик сказал запинаясь, неуверенным голосом.
            - А он что, один – без мамки, по-твоему?! Она, наверняка в тех кустах под лиственницей и сидит! – Вова, когда говорил, сидел на дровах всё также пригнувшись, как увидел медвежонкатак и не вставал больше во весь рост. Он и своим напарникам посоветовал, - вы чего стоите маячите, спрячьтесь!  Не торчите на виду.
            - А где же собаки ваши, они что – не чуют?! – Дик тоже снизил голос почти до шёпота,-дошло наконец!
            - Надо собак свистнуть, пускай обнюхают кустарник! – Костя, всё время молчавший, вышел наконец-то… с предложением. Он даже попробовал пальцы в рот сунуть, но шофёр схватил его за руку и зашипел,- ты, что! Она сейчас пока сидит, наблюдает… не знает, что с нами делать… а если мы начнём тут шум гам устраивать - ты знаешь, что медведица за медвежат с нами сделает?!
           - Ты тоже второго видишь,- Вовка обернулся, глянул на Дика и стал опять, вглядываться в лиственницы стоящие подальше в лесу.
         - Какого, второго? – не понял тот.
         - Так, вон… На листвяшке ещё один, кажется.
          - Где… где, не вижу?!
Костя вдруг поднял тревогу,- что-то шевелиться в кустах под лиственницей. Он встал во весь рост и вытянулся даже… постоял какое-то время, опёршись на чьё-то плечо.
          - По-моему… кажется что-то есть там, под лиственницей, мужики давайте что-то делать, пока медведица не вышла на нас!
           - Так, я попробую дверь открыть… с кузова попробую дотянуться, вы меня подержите… а потом залезу в кабину и вам дверцу… помогу, приоткрою сразу, - Ваня Дик принял командование на себя. Ситуация уже опасно затягивалась и кому-то нужно было срочно взять руководство, что б из людей получилась группа, а не толпа перепуганная и убегающая… при этом и с ног друг друга сбивающая.
Дик распластался сверху на брёвнах и пытался дотянуться до ручки на дверце ЗИЛка… задача неразрешимая, когда в кузове десять кубов дров и если ты не акробат.
          - А, ладно… пронесёт! – шофёр одним движением перекинул тело через борт и став ногой на подножку открыл кабину и быстро влез внутрь.
Сначала он тут же захлопнул железно брякнувшую дверцу, но потом, видно устыдившись своих страхов, чуть приоткрыл её и уже почти спокойным голосом начал давать советы.
         - Вы вдвоём не слазьте сразу, по одному! Я дверцу открыл… давайте, кто первый?!
        - Иди первый, Костя!
        - А почему я?.. сам иди первым!
Ничего не ответив, Вовка быстро спустился и залез в кабину. Он не успел умоститься на сиденье, как рядом плюхнулся Костик, толкнул плечом,- подвинься!  Потом хлопнул дверцей.
Некоторое время посидели в кабине, перекуривали свой страх и успокаивали нервы. В ЗИЛке ситуация уже выглядела не столь опасной и острой: подумаешь, медвежонок на дереве… и может быть мамка где-то… рядом.
       -Ну, что… мужики – испугались!?
Дик в своей машине сразу пришёл в себя и встал командовать: давайте, я дёрну листвяшку и стану её раскачивать, а вы берите мешок,- он порылся за сиденьем.
          - Вот, хороший мешок… порвёт, наверное, жалко. Ну, чёрт с ним, пускай… что – цепляйте!
           - Кого цеплять?
           Костя по натуре был флегматиком и когда задавал вопросы, то таким иногда спокойным, отвлечённым голосом, что и сам не мог наверное понять своего вопроса.
         Дик, правда, помолчал всего с минуту, потом развивать стал… свою идею: трос у меня запасной на бампере намотан, видели? Размотаете… только сначала через дерево проведёте, за клык в последнюю очередь, что бы завязывать не пришлось.
Парни переглянулись, ещё не осознали, чего от них требуется.
          - Что ты хочешь? – Вовка повернулся к шофёру.
          - Что, что!? Медвежонка снимать надо.
          - А если мамка рядом и выйдет, тогда что? Куда бежать будем?
      - Да нету её, она бы уже давно показалась, когда мы ещё на машине стояли,- Дик сказал это громко и уверенно… но и для себя тоже, себе тоже доказывал.
Все помолчали, потом Ваня Дик уже чётко распорядился,- на концах троса петли, заводите вокруг листвяка один конец, через петлю пропускаете трос и второй на бампере крепите – петлю за клык зацепите… я за рулём буду. Стану дерево раскачивать, стряхивать медвежонка.
        - Костя с Вовкой переглянулись, потом Костя выдавыил из себя: я не пойду… сами цепляйте свой трос.
         - Ладно, выйди из кабины, выпусти меня,-
      Вова сидел возле шофёра.
       - Да так пролазь,- Костя привстал, согнув голову и попытался распрямить колени, чтобы пропустить напарника.
       - Да, что вы.. – не договорив, Вовка протиснулся к дверце и выпрыгнул из машины.
        В лесу стояла тишина, наступал летний вечер. Солнце, не спеша, как бы боясь пораниться, присаживалось на острые верхушки лиственниц с западной стороны горизонта.
       Размотав тонкий трос парень пошёл к дереву. Дик открыл дверцу и став на подножку  крутил головой по сторонам. Потом крикнул,-
         - Иди, иди… я посматриваю. А если что, то в машину беги, я двигатель заведу и она нас тогда хрен возьмёт!
        Обведя трос вокруг дерева. Вовка хотел пропустить уже было второй конец через петлю, но тут Ваня  стал подсказывать,-
         - Ты что делаешь!? Кто же так цепляет… обмотай сначала вокруг пару раз, а то петля растянется!
          - Так всё… нету больше слабины, не достанет, если обмотать.
          - Подожди, я сейчас поближе попробую подъехать.
Шофёр завёл машину и поманеврировал, подошёл к листвяку ещё на пару метров.
Медвежонок всё это время сидевший посередине дерева, обхватив его передними лапами, зашевелился и стал забираться выше. Он понял, что его обнаружили и таиться, сидеть неподвижно уже не имеет смысла.
       - Давай, пошёл! – Вовка махнул рукой.
Зил громче заурчал двигателем, стал сдавать назад, потом вперёд дёрнулся и так несколько раз.
       Когда лиственница стала раскачиваться детёныш медвежонок чуть не свалился, но смог всё же удержаться передними лапами. Но задние у него оторвались от  ствола дерева и он сполз на пару метров.
        Собаки, подскочили к дереву и залаяли, заметив наконец-то зверя.
      Стряхнуть медвежонка сразу не удалось и только после нескольких попыток бурый меховой комок свалился на мох под лиственницей.
         - Фу! Фу, я сказал - пошли отсюда,-  Вовка пытался отогнать собак набросившихся на медвежонке… впрочем, без большого успеха. И набросившихся и отогнать. Зверь в конце июня ужеи сам был размером с крупную собаку и успешно отбивался, прислонившись спиной к дереву. Медвежонок стоял на задних лапах и бил передними. Его боковые удары были редкими, но очень резкими и неожиданными - собаки уже несколько раз хорошо получили. Потом они всё-таки изловчились, зашли с двух сторон и вцепились в пушистую шубу.
        - Всё, всё… хорош,- и хозяин за холки откидывал псов по сторонам.
       На медвежонка парень навалился сверху и попытался прижать его к земле, но зверь как угорь выскользнул и махнул лапой, чуть-чуть не зацепив горе охотника.
       Зверь снова забрался на дерево - всё вернулось на круги своя.
         - Ты зачем собак отогнал, - Дик уже слез с подножки, но от машины всё-таки не отходил.
         - Так они набросились так, что я думал, разорвут вы клочья!