Дураков - нет

I. Художник

Расчерчивая двери на порушенных стенах
Тем мелом, что недавно контур обводил
Своих теней, я прихожу к себе во снах,
Настукивая лёгкий звук по краешку перил.
Эти мелодии пришли издалека,
Они живут внутри моей системы,
Эти мелодии застыли на века:
Их источают каменные стены,
Что заточили бедный разум в цепи
От слов, пороков и желаний.
Из гипса аккуратно контур лепит
Тот демон, жаждущий страданий
Моих, твоих, чужих - и всех вокруг.
Он лепит контур верности и чести,
Он лепит голос, что ласкает слух
И был готов поддаться зову мести,
Но треснул гипс, и появились раны,
И смысла нет для демона в отмщение;
Пески дорог порушат даже мрамор
И время никогда не тормозит движение.
В тюрьме плетей и знаков водяных
Разбросаны дурацких дней останки,
В Аду найдётся место для святых.
Ад - Рай, одетый наизнанку
Растоптанный, раскрашенный, разбитый,
В огне всегда оставят место для глупцов,
Для нищих, и для королевской свиты.
В Аду пылает жизнь для мертвецов.
И трёхголовый Цербер, что хранит врата
Слюну глотая, пропускает внутрь легионы.
Кровавыми руками под ударами кнута
Восстанут города из камня. Боль и стоны
Их пропитают, от дворцов до акведуков.
Рабы благодарят тиранов за оковы,
Их тяжела судьба, но в жутких муках
Без бремени решать и выбирать. Эти законы
Записаны без права недостойных осуждения.
И лишь рабы способны строить Чудеса,
По миру катится военная машина разрушения.
Культура, философия - все жертвы колеса;
Познание, наука и духовность? Бросьте!
Их предали; подвергнута насмешкам красоты
Вся ценность. Псы войны обгладывают кости
И с криком вниз летят отчаянно мечты.


II. Оруженосец

Желтым пламенем лето нам путь освещает,
И ставит как слуг, на колени судьбы.
Прекрасно-чудесное нас посещает,
Но мы слишком горды для нелёгкой борьбы.
Уничтожим глаза, что свет солнечный пили,
Жаждим плети и палки, как собака кусок
Свежевырванной плоти. И Бога молили
Чтобы время однажды превратилось в песок.
Рыцарь в центре событий, шумит стадион,
Ликует, завидев блеск огненной стали,
Один на один. Кто из вас чемпион?
За титул, столь гордый, с достоинством пали
Полсотни отчаянных, храбрых вояк.
В хлам разбили доспехи, порвали застёжки,
Для них отдать жизнь - это просто пустяк.
Мой Рыцарь, Мой Лорд - впереди две дорожки
Туда и обратно, сквозь жизнь или смерть!
Служить я Вам рад и быть оруженосцем,
Рад земли под ногами чувствовать твердь.
Однажды и я стану тем крестоносцем,
Кто покой и свободу принесёт в каждый дом!
Со мной лишь хромая кобыла и сумка,
Со мной моё слово, заслужил что трудом.
И доблесть, и честь от меня, недоумка
Не ждали, не ждут, но я всем покажу
Что амбиции мне в тёмных снах прошептали,
И чему же меня Мастер мой научил.
В руке правой горит отблеск яростной стали,
Гнев обрушил на латы врага Господин.
Этот меч умолял я быть резче и жёстче,
Этот меч доставал я из северных льдин.
Обагрился песок, пал в бою оппонент,
Ты хороший боец, но один - фаворит.
И не бросил король скипетр между вами,
Падший рыцарь подавлен, на щите герб разбит
И не высечь имён проигравших на камне.
Феодальная знать аплодирует стоя,
Всем участникам, мне, королям и героям,
Пусть и глупый обмен, но не сыщет покоя
Живой трус, избежавший поединка и боя.
Слово сквайра здесь невозможно услышать,
Я готов подносить, я совсем не дурак:
Получив гордый титул смело на кон поставлю
Состояние, честь и бесстрашие драк.
Вы спросили меня - а куда же мне счастье,
Если распоряжаться я им не умел?
Взгляд ненужный бросаю на гвозди в запястьях,
Скажу жизнь ценить тем, кто пока уцелел.
Мы скрываем за храбростью свою жажду крови
И разжиться готовы на руинах полей.
За прекрасный блеск злата пронесём тяжесть боли,
Оправдание и вера превратит нас в зверей.
Как чума процветала, как всех нищих слепили,
Как от Папы святого глупо ждали ответа,
Как больные проказой люди заживо гнили,
Мы забыли об этом и не молвим секрета
Что могущество, власть и предательство света,
Что огнём и мечом легко рушить надежды,
Что нести это бремя заставляет монета
Мы забыли, хоть не дураки, но невежды.
Бесполезная битва. Продан твой флаг,
Огнём объята и растерзана земля,
Прошли молитвы безответно и окутал страх:
За нами все деяния... И шею жмёт петля.


III. Король

Корона плачет смертью, кровью,
Король заплатит за могущество и власть.
Отринут смех, низвергнуты страдальцы,
Четвертование отступников как страсть
Сильна, так огнедышаща, коварна!
Юнцам развяжут руки старики,
Кресты и рясы знают, что бездарны
Их полководцы, ведь кресты - не дураки.
Легко управиться с ослом
Или напыщенным павлином.
Вы, Господин, с небес послом
Предстали и помочь смогли нам
Уверовать в священные писания,
Прочувствовать беспомощную боль
Святых безумцев дни страданий,
Впустую обречённых. Но король
Сквозь слова веры выцепит коварства,
Распутает хитрейший клубок лжи,
Поставит под сомнение силу царства
Для них. Во мраке обнажит ножи
И подходящего во тьме дождётся часа.
Хоть слеп король, но видит много,
Как не был глуп, но вовсе не дурак.
У повелителей всегда одна дорога -
Бороться, жить, казнить, повелевать!
Под сапогами захрустит чужое злато,
Завистливые взгляды бросит знать,
Дух революции, застывший в виде брата -
Посеет смерть и череда междоусобиц
Как сыпь, что пожирает изнутри
С благословения идолопоклонниц,
Так и грозится прошептать: "Сотри
С лица земли всех непокорных,
И нет страшней анархии чумы,
Монархов любят только мёртвых -
Не заслужили бунтари тюрьмы".
Уставшие скрываться от метели
Идущие до самого конца,
За ряд идей погибнув от шрапнели,
Где притаились шарики свинца..
Уставшие, но верные идее,
Погибшие - бессмертны навсегда.
Ковала глупость вас сильнее,
Но отнимала ценные года.


IV. Безликий

Безликий как-то раз поверил в своё счастье,
Узрел жизнь там, где быть и не могло
Её; лишь агрессивный облик пасти
Повсюду: в голове и за спиной.
Всё пожирая и закручивая в смерч
И "Дежа вю" твердят озлобленные зубы,
Да, он глупец, и нервов не сберечь
Покрыты инеем от страха ваши губы,
Вы жертва искушённой, гордой тени
И падали под гнётом света дня
Развратные, порочные осколки хитрой лени,
Что завлекают глубже в щупальца огня.
Безликий слаб, безликий дивно пуст,
И в мире дураков его не существует,
Он лишь глупец, что не имеет уст
И его глупость изо дня в день торжествует;
Безликий - батискаф, нет в море окончания,
Оно зациклено в единый живой шар,
В стремлении изучать исход один - изгнание,
В стремлении в батискафе жить грядёт пожар.
Он видел три великие войны,
Закат, расцвет, создание Империй,
Людей, чьи лица ярости полны,
Глупцов, неведущих сомнений.
Амбиции к господству и слова
К вершине славы возводили сильных волей,
Но потеряв однажды лик в глазах,
Судьба - сливаться с остальными в поле.
В тот темный день, столь трудный час
Он, без лица, без тени, без оглядки
Скрывая отражение от собственных же глаз
В заваленный стол письменный закидывал тетрадки,
Читал одну, три рвал, сжигал - все остальные;
И одиноко воском плакала дрожащая свеча.
Нет в письмах правды, береги, нервишки - не стальные,
И после похорон своих найди достойного врача.
В листы отчаянно смотрел, искал в строке тот смысл
Что можно в жизни применить, раскрашивая небо.
О, глупый друг, наивный, выкинь эту мысль:
Ты не дурак, хоть и безлик - не сыщешь в камне хлеба.


V. Мечтатель

По курсу прямо смотрит диск небесный,
По сторонам развешаны цветы.
Над головой - пронзительный и честный
Парит тот образ, прилетевший из мечты.
Мечтатель созидал его годами
И наполнял сосуд желаний под дождём,
Хранил в душе и омывал слезами
Такими чистыми, и молвил: "Подождем".
К чему бежать к экватору Вселенной
Или идти к холодным полюсам?
В мечте своей, лелеемой и бренной,
Не суждено сбываться чудесам.
Закрыв все окна и захлопнув двери,
Замкнув проводку, уходя в себя
Мне, как ему, только во сне осталось верить
И вспоминать то окончание сентября.
Гром прогремел во сне и эхом
Поднял всех тех, кто нас покинул.
Струится ложь весёлым смехом,
Последний джокер в бездну сгинул
И не осталось больше карт
На окровавленных руках.
Меня сгубил шальной азарт,
Как тонны пуль в чужих висках,
И за надеждой кинув взгляд
В больные серой облака -
Я в свете Солнца вижу яд,
Я живу в сети паука,
Я здесь, сейчас, в паршивом веке,
Где все забыли про других,
Гуляют по библиотеке,
Где не признают этот стих,
Где жить, мечтая - значит, сдохнуть,
Где люд косит под дураков,
Где в одиночестве оглохнуть
Самый простой из пустяков!
Мечтатель смотрит из окошка
И пишет письма в пустоту,
И многогранности дорожку
Смотреть пошлее, чем наготу.
И превратится город в цех,
В куриный, шумный инкубатор,
Тут самых наглых ждёт успех,
Тут место скромных - изолятор.
Весь мир всегда был только цирком,
Из кукловодов и шутов,
Из дрессировщиков и львов,
Из фокусников и плутов,
И наименее опасен
Из всего списка - это лев.

Это последний из записанных веков,
Что существуют на истории странице,
Где лгать легко, как песни петь синице,
Где на смех поднимают простаков.
Прекрасен чудный маскарад,
И вместо лиц - страницы текста,
Циничного, пустого, злобного, как Ад,
Приправлены воспоминанием из детства.
Нет горя в том, чтобы родиться позже,
Нет счастья в том, что б старше быть.
В мечтах немножко стать моложе
Нас зависть убеждает осудить
Тех, кто совсем и не виновен,
Кто не способен изменить судьбу.
Наш романтизм под слоем грязи похоронен,
Мы не способны воссоздать мечту,
Мы лжём. Себе и окружению,
И выдаём себя пред ними за слепцов,
А своему больному отражению
Мы улыбаемся, завидев гордецов.


VI. Автор

Нет дураков на сцене и в гримёрке,
Не сыщешь их в театре и в кино.
Кругом - глупцы, безумцы и шестёрки,
И побеждают их инстинкты и вино.
Великий кубок - грязный символ,
Опустошён и уничтожен в два глотка
Отчаянием, чьи стены страх покинул,
Тот страх, что распродали с молотка.
И долго длится тот аукцион,
Где продают пороки и беспечность,
И принцип, как последний бастион
Из хрусталя построит слово "Вечность".
Я бесполезен в этом сновидении,
Меня на вешалке пусть поедает моль.
В тоске препятствий и безропотном смятении
На чердаке вселенной предначертан ноль.
Открыв двустворчатые двери,
Что в раздевалку приведут,
Легко примерить маску зверя
И душу спрятать за редут
Стальных креплений, ограждений,
За шторки век и за сутулость плеч.
Нас ожидают сотни взлётов и падений,
Нам предстоит костьми под поезд лечь
Чтобы достигнуть правды чистой, непорочной,
Чтоб воссиять, как бабочка в огне,
Даже когда слова будут непрочны
И человечий род закончится... На мне.
Но неужели все так слепы, равнодушны,
И не способны видеть истинный мотив?!
Отнюдь. И тот, кто кажется послушным
Обидчив, агрессивен и строптив.
Создав иллюзию, как будто бы случайно
Мы творим глупости и разжигаем спор,
На троне молчаливости всегда сидит причина
И провоцирует душевный разговор
С самим собою, с тенью, с отражением,
Не называя вслух имён и городов,
Давно забытых, стёртых в день сражения
Обычных смердов и Всевидящих Богов.
И пусть поступки не всегда раскроют тайный смысл,
Всегда за глупостью таится тонкий след
Не вопреки желаниям, мотивам и капризам.
Так хочется шагать по еле видимым карнизам
Из глупости, и лёгкости, навстречу сотне бед!
И тем грустнее признавать, что дураков на свете - нет.