Марине Влади

Торгует памятью Марина.
Всё, что любила – с молотка.
Всё, что хранилось о любимом –
Отдать не дрогнула рука.

И таинство посмертной маски
И боль последнего стиха,
Без сожаленья, без опаски,
Как избавленье от греха.

От мук любовных, боли, нервов,
Считая, что она права.
Всего за двести тысяч евро –
Ей посвященные слова,

Продать, как вещь, с аукциона
«тобой и Господом храним…».
Она права по всем законам,
Как оправдаться перед Ним?

Будь жив, он пошутил быть может:
Высоцкий, надо же – в цене…
Как мало ты, Володя, прожил,
А то продали бы вдвойне.

Ушел ты сорокадвухлетний.
Выходит, выгодно – не жить.
При жизни можно только сплетни
Перепродать, перекупить.

Умрёшь – и вот уже в цене ты.
Идёт, идёт за лотом, лот.
Жизнь пролетела, как комета.
Здесь – окончательный расчёт?

Зачем тебе всё это нужно?
Предательство иль просто блажь?
Где ж, твой, Марина Влади, суженый?
Здесь. На продажной из продаж.

Торгует памятью Марина.
Следами прожитой любви.
Ну, что ж, Марина – ты невинна.
И, если сможешь, то живи.