Глава 1. Призыв

Начало. http://www.stihi.ru/2015/11/26/3429               

               
                «Воинская служба в рядах  Вооруженных   
                Сил СССР – почетная обязанность
                советских граждан»

                Конституция СССР 1977 года,
                Статья 63.

     После окончания десятого класса, пройдя в сентябре 1940 года призывную комиссию, я остался дома до особого распоряжения. Еще в августе начались непрерывные проводы в армию и в Военные училища. Приходили повестки. Уходили друзья. Девушки тепло жали им руки, обещали ждать их возвращения, дарили скромные подарки на память. Родители устраивали проводы по мере возможностей, украткой утирали непрошенную слезу и провожали своих сыновей в новый, для них ещ заповедный, армейский мир. В конце-концов я остался один. Все друзья уже служили и писали о себе с разных концов страны. Было невыносимо тоскливо и скучно в вынужденном одиночестве, терзали мысли о предстоящей разлуке с домашними. Не склонный к праздному безделью, в январе 1941 года я устроился на работу, а 10 апреля получил повестку из военкомата и полный расчет на производстве. До призыва мне уже трижды устраивали проводы. В честь них были зарезаны к столу козленок, петухи и почти все куры нашего маленького домашнего хозяйства. К военкомату приходили соседи, школьные преподаватели, девчонки из нашего выпускного класса, родители. Но всякий раз отправка откладывалась. В тот последний вечер под родной крышей, стол уже не накрывали и случилось так, что даже с родителями я не успел попрощаться. Позже, когда на несколько лет со мною прервалась всякая связь, отец, утешая маму, говорил:
     - Он вернется обязательно. Ведь мы с ним не попрощались...
 
     Накануне отъезда ходил в кинотеатр, смотрел фильм «Веселые ребята», после, бесцельно бродил по Сураханам, разглядывая в темном весеннем небе крупные голубые огоньки звезд ковша Большой Медведицы. Домой пришел аж во втором часу ночи. Родителей будить не хотелось, не спалось, в голову лезли мысли об армии в которую я так стремился, но о которой, в принципе, мало что знал, несмотря на то, что в старших классах школы изучалось военное дело.

     13 апреля в семь часов утра, как только во дворе военкомата  собрались все призывники, нас перебросили в Баладжары*, и  тем же вечером воинский эшелон уносил меня на запад. Миновали Ростов, Днепропетровск, Канатоп, Минск. Я ехал на западную границу...

     В конце месяца прибыли в часть.С этого момента домой стали приходить письма-треугольнички со штемпелем «воинское».

     В первых числах мая призывники получили рабочую форму танкистов нашей кавалерийской  части. Так началось у нас прохождение двухмесячного курса молодого бойца и подготовка к принятию присяги. Все дни стали похожи друг на друга как братья-близнецы, и мы проводили их в усиленной подготовке и напряжённых занятиях. Армейский режим дня для нас, молодых солдат, был необычным и обременительным. В шесть утра – подъём. Потом, повзводные построения, километровая пробежка к реке, зарядка, умывание, затем вновь бегом назад в казармы, уборка постелей и приведение в порядок одежды. Новое построение – и строем в столовую на завтрак. Ходили с песней, а после завтрака, с песней же, топали через маленький городок Новогрудок на луг, где нас ждала строевая муштра. Разучивали строевой шаг, приветствия «на ходу» и «на месте», на классных занятиях, проводимых в части, изучали рации АК- I и РБ, учились разбирать и собирать винтовку-трехлинейку и наган. Мы зубрили уставы различных служб и в обязательном порядке с нами проводили политчас и физподготовку. По окончании строевых занятий, громко горланя строевую песню, шли на обед.. Если нестройно пели, или шагали не в ногу, то нас заставляли маршировать в столовой на месте перед тарелками с горячим борщом... С двух до трех часов дня полагалось спать, но, несмотря на усталость, редко кому удавалось отдохнуть хотя бы с полчаса. Шутки, смех, стягивание одеял, обмен колкостями, строгие окрики дежурных, приструнивающих не в меру расходившихся, и вот звучит протяжная команда:
     - П-о-о-о-дъ-ё-ё-м!

     После отдыха шли вновь на классные занятия по изучению азбуки Морзе (принимать учили на слух) и танков БТ-5 на которых нас готовили в командиры экипажей. Это был средний танк (предшественник знаменитого Т-34), который расхваливался на все лады за свои высокие ходовые качества. По асфальтированной дороге, при снятых гусеницах, он обгонял  легковую «эмку». Впоследствии первые же бои  показали его полную непригодность и неприспособленность к боевым действиям. БТ-5 с бензиновым двигателем, при поадании в него противотанковой гранаты, сгорал быстрее бамбуковой этажерки.

     Вечером, после ужина, проводились занятия по политподготовке, разучивались строевые песни, а затем личному составу давался час свободного времени, когда можно было заняться своими делами: чиститься, блиститься, писать письма домой и прочее. Перед отбоем производилось построение на вечернюю поверку после которой отправлялись спать все за исключением тех, кто нес очередной наряд или зарабатывал внеочередной.

     В 23.00. казарма вымирала. Свет гасили, лишь тускло горела лампочка у тумбочки дневального, «штрафники» и дежурные начинали драить тряпками выкрашенный красным палубным суриком деревянный пол. Улегшиеся на двухэтажных нарах новобранцы, ревниво следили, чтобы их сапоги с подоткнутыми за голенища портянками, не отодвинули в сторону, иначе при команде «подъём!» придется тратить время на поиски собственного обмундирования. И вновь остроты, шутки, приглушенные разговоры. Мы постоянно не высыпались и старались наверстать упущенное на политзанятиях, в караулах и даже на поверках, стоя с закрытыми глазами в полутемном длинном коридоре.

     Большинство командиров в нашем отдельном батальоне были только что призваны с «гражданки». Только четверо из них были кадровиками: майор – командир батальона, старшина, тоже родом из Баку, да повар с фельдшером. Строгие командиры с большим старанием передавали опыт и знания, настойчиво воспитывая из нас младший командный состав. Комиссар же, при каждом удобном случае, повторял, что война с Германией неизбежна, что Гитлер держит за пазухой камень, и что мы должны быть готовы в любую минуту встать на защиту Отечества. В газетах мелькали сообщения о высадке немецких дивизий в Финляндии  и о нарушениях немецкими летчиками воздушного пространства нашей страны. Атмосфера наэлектризовывалась, чувствовалось приближение если не войны, то, по крайней мере, какого-либо конфликта.

     С другой стороны, сообщение ТАСС от 14 июня как-то нас успокаивало. В нем говорилось, что Германия выполняет свои обязательства, вытекающие из советско-германского пакта о ненападении и слухи о намерении Гитлера напасть на СССР лишены каких бы то ни было оснований. Массовое сосредоточение немецких войск у нашей западной границы объяснялось простой невинной передислокацией. Политруки говорили нам, что немцы отвлекают внимание от подготовки вторжения в Англию, а пока Гитлер соберет для форсирования Ла-Манша, мы успеем создать новую укрепленную линию обороны у своих рубежей.

     Ко всему этому, полная неподготовленность нашего батальона к мало-мальским боевым действиям и отсутствие в части боеприпасов, танков и стрелкового оружия, наводило на мысль, что война вскоре начаться не может. Все, чем мы занимались, выглядело учебным, наивным. А пока с отдыхом связывали воскресный день – 22 июня...

*БаладжАры - поселок в г.Баку, где до сих пор располагается Республиканский призывной пункт.


Последующая. http://www.stihi.ru/2015/11/26/3408