Метка старой цыганки

Погадай мне, цыганка!
На счастье, на жизнь!
Над моей головою беда
не кружись...

Люблю Москву любовью преданной! Много посмотрела других городов и столиц, но в столице нашей любила бывать всегда. Прилетала ли, приезжала ли и встречала она меня, моя любимая, распростёртыми объятиями. На сердце всегда радостно становилось. Хотя порой и причин для радости не было, то в высшее налоговое управление надо было, то в администрацию Президента, то в Верховный суд России с жалобами на беспредел местных властей. При таких обстоятельствах не порадуешься, а сердце, глупое, ликует и поёт. Когда беспредел достигал абсурда и терпение моё лопалось, обращалась в эти инстанции. Хмурились там, но решали.

Правда, и другие  были в моей жизни поездки. В Совмин СССР, в Госплан СССР, в Министерство нефтяной промышленности СССР, где встречали тепло и вопросы помогали разрешать труднейшие. Оттуда прилетала в свои пенаты, на месторождение нефти и газа Тенгиз, победительницей и с решением проблем моего трудового коллектива, численность которого доходила да четырёх с половиной тысяч человек. Помогали в тех ведомствах, понимая, что пекусь не о себе, а для работы.

Но, как сами понимаете, Москва без сюрпризов не бывает. Всякий народ живёт, со всех сторон съехавшийся. Каждый норовит урвать себе на хлеб и, лучше бы, с маслицем. Карманников пруд-пруди, цыганское племя с гаданиями пристаёт. Кипят площади и улицы жизнью разною.

Прилетела однажды в пальто модном, демисезонном, в туфельках осенних, а снег возьми  и упади, да с морозцем крепеньким. Мёрзнуть стала. Решила пальто зимнее прикупить и обувь потеплее. Заработная плата на месторождении высокая была, деньги водились. От гостиницы  "Москва", где мне часто бронировали номер с окнами на Кремль, до ЦУМа и ГУМа рукой подать. Добежала бегом, отогрелась, попивая чай с пирожными. Рассчиталась,  выхожу, навстречу гадалка в годах:

- Дай, милая, погадаю по рученьке твоей.

Протягиваю руку, разжимаю ладонь, притронулась она, глянула и давай креститься. Развернулась и прочь зашагала, торопясь.

На нет и суда нет. Не хочет гадать и не надо. Хожу, глазею, товар примеряю. Выбрала пальто, дорогое, но красивое, редкость для того времени, чтоб в свободной продаже висели. Глядь, а моя сумочка по боку вспорота и кошелёк мой "уплыл" в неизвестность.

Хорошо хоть на  паспорт с обратным билетом на самолёт не позарились. В кармане лежит сдача от пирожных, до аэропорта "Внуково" доехать смогу, за номер оплачено,  Госплан напротив гостиницы, не замёрзну за пару дней, в холодильнике есть остатки "роскоши былой". Иду к выходу, размышляю. Вижу, стоит гадалка, что не стала мне гадать, хлеб свой зарабатывает.  Встретились взглядами. Спешит она навстречу со словами: - Что случилось, милая?

Да вот говорю и показываю сумку свою вспоротую. Она опять от меня бегом. Рассмеялась я ей вдогонку, стою, витрину с шалями  рассматриваю. Хотя чего её рассматривать - денег-то нет. Кто-то руку на плечо положил. Оглядываюсь - опять она, рядом мальчишка лет десяти, голова в колечках чернявых и глаза смоляные. Молча тянет свою руку, а в ней мой кошелёк. Отдали и бегом. Развернулась и я тоже, поспешила в отдел пальто выкупить, пока другие покупатели не купили.

В отделе обуви стояла пара сапог, будто для меня выставлена. И в пору, и красоты необыкновенной. А рядом в отделе сумка под сапоги в самый раз.

На другой день возвращаюсь из Госплана, а у входа тот малец стоит, что-то в бумаге держит. Сунул мне в руки и шмыг за угол.

Развернула в номере, а это шаль кашемировая. На плечи накинула, да в новеньких сапожках до колен по номеру в танце прошлась, цыганочку напевая.

Часто ко мне потом гадалки во всех городах подскакивали, но, глянув на ладонь, бежали без оглядки. Одну едва упросила ответить почему так.

- Метка, милая, метка у тебя. Сама вспомни откуда она. Такую редко, но дарят.
Не многим нашим дано такое сделать, есть среди наших такие, силой магической большой наделены.

Что вспоминать-то, одна только и была в моей жизни старая цыганка, в детстве моём далёком, у озера моего родного, в ночь памятную. Такое не забудешь.

Больше меня, в моей Москве любимой, никогда не грабили. А тот эпизод запомнился на всю оставшуюся жизнь.