Человек карабозы

я верю, что раздвоенная душа не может быть в неведении так долго,
я знаю, что существует мир преград,
и, соединяя, мелкие частицы разбитых нашими предками ваз,
душа воссоединится, сосуд наполнится с полна.

я умер, но не исчез, шедший с утра снег пеленал меня,
и я, соблазненный заботой, становился беспомощнее,
становился ребенком,
и не было дня, когда бы я не помнил,
о райском мгновении жить, закрывая глаза.

в этом была ошибка, я жил, не познав  тайн своих снов,
от рассвета до заката бежал от себя в чащу чужих лесов.
птицы пели, солнце грело мои синюшные пальцы,
только ты уже не знала, как до меня дозваться.

покинутый силой, оскорбленный желанием,
я вернулся туда, где была захоронена  моя любовь.
светлая ей память.
я был в городе, где совершал первые шаги,
учился говорить, наслаждаясь далекими просторами,
где мог и желал любить,
где был удостоен чести и позора.

и вот я в городе, среди толпы, которая не желала моего присутствия,
но я любил и этот город, и всех, что роднило меня с его безумцами.

время оставляло черные кляксы в моей тетради,
открыта была она в любую непогоду,
листы промокали, но написанное не исчезало,
а теперь исчезает - образ любимых, образ желанных.

любимое.. любимое так жадно, так обреченно
начинало забываться, уходить в неконтролируемое подсознание.
вернувшись домой, я забыл, какие перенес страдания,
какие радости были у меня в груди,
все ушло на шумной улице,
по базарным тропам кричали мое имя,
я шел и в каждом доме, в каждом имени
силился найти, обрести собой покинутое.

возвратившись, я гулял на пустырях
такой пустой, заброшенный,
улица моя стала полем,
город изменился, измененным мною.

улица шумела, сверкала глазами прохожих,
грелась недоверием и страхом предательств,
все были невинны, все были немы,
но так коварны и так отчаянно подлы.

равнодушие мира, свой беззвучный крик,
потрескивание капель дождя по подоконнику...
у тебя есть только миг,
чтобы насладиться ощущением покойника.

когда человек умирает, времени не существует,
он становится переходящим звеном,
и больше не принадлежит ни жизни, ни смерти,
фактом его исчезновения является пустота,
бесконечность не замечаемого им времени.

все идет повторением, незамеченным и неразгаданным,
человек умирает,
время течет океанами, иссушается реками,
художники рисуют пейзажи,
воостренные во взгляд тысячу лет назад,
поэты пишут услышанное кем-то
признание многолетнего остывшего опыта.

оставшись в вечности, дыхание становится пылью,
паром, восходящим прохладным утром,
красным заревом срезанных цветов,
дурманом в голове, путаницей.

тайна останется неотомщенной.

и только просторы нетронутых зон,
ветром разграбленные,
будут петь под шагами художников жадных.

темнота... та, в которой спряталась память,
страшит своей серостью,
любовь... та, в которой измазаны дорогие холсты,
подводит к увиденному:
слепыми прикосновениями, неловкими шагами,
иду я, со смертью шагаю,
вижу и помню душу свою,
становлюсь свидетелем ее воссоединения
с любовью предрассветного мира,
с ненавистью уединения.