Глава 8. Ещё раз о Любви

Пеночка и Сергений.

Сергей Таллако

Дорогой читатель, весь роман в стихах «Пеночка и Сергений», представлен на портале Стихи.ру, на странице автора - http://stihi.ru/avtor/svetlost . Герои романа – реальные люди. Достигнув пенсионного возраста и многое испытав, они сделали Великое Банальное Открытие: «Любви все возрасты покорны»! Что, согласитесь, в начале 21-го века несколько удивительно.
Эта глава романа номинирована на конкурс "Поэт года 2015"
 
Глава 8. Ещё раз о Любви.

Посвящается Маргарите Фетининской

«Но есть не меньшие чудеса: улыбка, веселье, прощение, и – вовремя сказанное, нужное слово. Владеть этим – значит владеть всем. Что до меня, то наше начало – мое и Ассоль – останется нам навсегда в алом отблеске парусов, созданных глубиной сердца, знающего, что такое любовь. Поняли вы меня?» «Алые паруса». Александр Грин.

1.
Помнится, снеги весну предварили.
Зимний звонок неожиданным был.
Ангелы в небе за них всё решили
В шорохе белых стремительных крыл.
Будто впервые такая случилась
Божией щедростью данная милость.
Счастие дивные очи лобзать
И откровенности радость познать.
Вспомнил Друг Пеночке раз о сюжете:
«Там за мученья герой был любим,
И сам любил за сочувствие к ним».
Это не наше, - сказалось в ответе.
- Мы – солнца солнышку - общий рассвет.
В колкой стерне Бог в тропу свёл наш след.

2.
Могут быть счастливы пенсионеры,
даже, когда внуки их влюблены.
Мы, люди в возрасте, помним примеры
Свежести счастья - повтора весны.
Знаем цветение яблонь под осень.
Августа – в небе - возвратную просинь.
Верим в закатный огня изумруд,* -
Свято шотландцы в морях проблеск ждут.
Жители Скотии* древней в поверьях
Знали - зелёный увидевший луч,
С милой разгонит уныние туч.
Станет любовь его людям примером.
Зелень не жди, коль багрово закат,
Или рассвет, тебе в душу глядят.

* - редкое оптическое явление при закате или восходе
* - Шотландии

3.
Гибелью милых изранен Сергений.
Пеночку ранил обман и расчёт.
Близко плескала волна опошлений,
Оба не сдали Достоинства Форт.
- Друг, облегчи мне докуку сомнений,
Как вы с подругой влюбиться сумели?
Что значит «любят» при ваших годах?
Как разобрались вы в общих мечтах? –
К Другу пристал я раз, выбравши время.
Он усмехнулся, подёргал за ус:
- Психоанализ давать не берусь,
Но постараюсь ответить по теме.
Благо, писал ты о древних веках,
Где мир царил и неведом был страх.

4.
Мы с тобой знаем, - продолжил Сергений, -
Как рвёт измена любовный замок.
Цепи любви держат груз поколений –
Тысячелетий заветный итог.
Пеночку предали - светлую веру
Ложь и предательство крыли мглой серой.
Не приведи, Бог, ещё раз – теперь!
В жизнь - нервной встряской - закроется дверь.
Я с двумя милыми прожил полвека –
Тридцать три плюс восемнадцать лет – вслед.
Славил их утром, средь ночи, в обед,
Превознося в них Красу Человека.
Петь надо им о Любви каждый день,
Радость даря, победив свою лень.

5.
Не лебезил. Был хозяином слову,
Не девальвируя знамя в тряпьё.
«Вне подозренья!» - девиз и основа.
Кротостью гордой пленил я её.
Гнева её знают блеск - того мига,
Где, вожделея лихого блицкрига,
Некто, рискнув, «заработал» в лицо,   
Визг обогнав, улетел под крыльцо!
Вспыхнул автограф пощечины звонок.
Штампа багрового прочен позор –
Памятен ручки крестьянской узор –
Чётко, навеки: он - сукин потомок.
С милой наш вечен пленительный спор -
Кто первым стал вить любовный ковёр?

6.
Должно брести мглой суровых угроз
В скрипе дерев под напорами ветра,
Если костёр – сын полуночных звёзд –
У горизонта шлёт проблеск приветный.
Если по улицам хлещут дожди,
И неизвестен приют впереди,
Благословляй тихо ждущие двери,
Где тебя встретят, поймут и поверят.
Если в беде многолетней страна,
Гнев собери, чтоб мечом размахнуться,
Губы сведи, коль нет сил - усмехнуться…
Родина-мать! У тебя есть Она!
Там, в блеске свечек, загадкой - окно.
Нужен ты там, и, возможно, давно.

7.
Морем плывём, пробираемся лесом,
Пост охраняем, иль «атом пасём»,
Все мы – разумники или повесы –
В жизни своей верно службу несём
Милой России с полями, лесами,
И хороводу смешливых красавиц,
И Лику Девы, лоб низко склонив.
В душах звенит животворный мотив.
Пеночки облик цветёт перед Другом,
Веером алым рождая рассвет,
Зеленью чистых озёр шлёт привет,
Переполняя напевом округу.
Радости тихой парящий полёт
К сердцу любимому вёл и ведёт.

8.
К Пеночке, после, пришёл я с вопросом –
Не угасал к их любви интерес:
Что ты увидела в этом «барбосе»?
Что к твоим ножкам Сергений принёс?
- Смелую веру, что нет меня лучше.
Весть: я - костёр средь метели летучей.
Сказ - никогда от меня не уйдёт –
Веско поведал, без клятвы вперёд.
Приняли оба: «На всё Воля Божья!»
Милость Его нам решенье найдёт.
Встретились – общий продолжим полёт
Бережно, прошлого не потревожив.
Веруя прочно: первична Любовь –
Нет нашей жизни надёжней основ.

9.
Сладостен вой поездов электрички,
На звонких рельсах, на связи с Москвой,
К городу, к домику Пеночки-птички,
В улиц зелёных дремотный покой.
Дом молодел, отрешаясь от гноя,
И оживал в суете перестроек.
Крышей вишнёвой, приняв солнца зной,
И отражая обстрел грозовой.
Крыша и газовое отопленье,
Новый забор – зря никто не войдёт!
Всё хорошеет, хоть рубль течёт,
И нет станочка – печатать бы деньги!
Дом и работа, ждет рук огород,
Муж – не хозяин, пустое ничто.

10.
Нет здесь нужды углубляться в детали.
«Пашет» жена. Муж не порет, не шьёт.
Слышно: «Я стар – силы, мысли увяли»!
И болтовню - не любил, мол, её –
Нанятым ею к починке строенья.
Ревности нет! Нет – самца - вожделенья!
Нежность лобзаний, пыл секса забыт –
В «Эхе» он ухом, мир прочий закрыт.
Вид современный «пикейных жилетов»:
Не различит тела женского блеск
И не прорвётся к нему через треск
Дамских, отброшенных прочь, туалетов!
Боже, зачем он коптит небеса,
Не различая любви голоса?!

11.
Верно, известна нам жажда и голод,
Многих болезней мучительный рой.
Но ещё есть умертвляющий холод -
Боль от измены. Что делать с судьбой?
Есть в её сердце тревога и верность.
Озером светлым играет в нём нежность.
Только по жизни ей не повезло.
Подлостей – мусором – в дом нанесло.
Друг думал, как бы спасти от печали?
Можно ль влюбить и влюбиться с умом?
Как, объяснившись, жизнь строить вдвоём
После, в потоке грядущих реалий?
Да, он не Грэй, и она не Ассоль, –
Что из того? Любовь вылечит боль!

12.
Радостью полнились редкие встречи.
Многое взял на себя телефон.
Им электрички подставили плечи.
Дух Подмосковья вёл с разных сторон.
Друг не спешил, не «тянул одеяло»:
Важно, чтоб милая легче дышала
В жизнью поставленных строгих тисках –
Дом гнать, работать, держать старика.
Встречами им и Москва помогала:
Консерватории зал обнимал.
Звёздами в небо Кремль рядом вставал.
Как же столицу она мало знала!
В прошлом супруга сухой эгоизм
Ей даже в этом уродовал жизнь!

13.
Не сочиняя сирвент и канцон,
Друг, попытайся добавить к началу,
Поразглядев суть с различных сторон,
Чем эта женщина очаровала?
- Взглядом ребёнка пленял её взор,
Аурой - тихий её был укор,
Предупреждал о цветах на поляне!
О глубине озерца в хвойной раме!
В ней проступал свет российских икон.
А чистота её помыслов светлых
Мягко манила к деяньям ответным:
Делай, что должно, и выйдет – добром!
Мнилась она ручейком серебристым
Среди корней у дубравы тенистой.

14.
Верностью тем, с кем беда обручила,
Без прагматизма – мужик или пёс.
С каждым возилась, любого лечила,
Всякого жалко ей было до слёз.
Знал Друг, что эти в тайге не бросают,
Спутника тянут встречь дальнему лаю.
Плача, влекут среди топей болот
Там, где лишь леший в корягах живёт.
Ждала и тех, кого гнать давно надо,
Стиснувши зубы, вела летам счёт:
Русские мы, перетерпим. Пройдёт!
Не проходило – жизнь стала засадой.
Но не сдавала - держала свой пост,
Даром, что рядом не рыцарь, а хвост.

15.
Интеллигентность пленила и вкус.
Нить продолжалась жён Друга любимых.
Помнила прозу, стихи наизусть,
Опознавала и роли, и имя.
Строй её речи был чист и певуч,
В школе привили «велик и могуч»,
Слух отдыхал средь её оборотов,
Чистых от слэнга, от фраз патриотов.
В сердце толкнул царь клумб пышный пион.
Гвардией встали цветы возле дома –
Радостью бронзовкам, с детства знакомым,
Целью охраны мохнатым шмелём.
Речь понимали собаки и кошки
На подопечных садовых дорожках.

16.
Бился Друг долго - не смела понять,
Как ни внушал поэтическим пеньем,
В чём её шарм, чем пленительна стать,
Что чаровать - её предназначенье.
Что её яблоки, бёдра и стан
Дивны. - Вслед пяткам, коленям, устам!
Недоцелована и недолюблена –
Сколько в ней женского счастья погублено!
Нитью в колючках затянут клубок
Нервов. На грани пружина сомненья.
Жуток кроссворд, но насущно решенье,
Чтобы не щёлкнул надрыва курок
Ей - жертве подлости и извращенья –
 Нужно тепло и волна утешенья.

17.
Образ крестьяночки – женщины русской –
Стволик берёзки у склона скалы.
Где-то у грани, на тропочке узкой,
Наперекор, средь мороза и мглы.
Если мужик её - пьянью иль дурнем –
Жребием выпал из мусорной урны,
С ним возле юбки завёлся малыш –
Как и куда от судьбы убежишь?
Тихою станет она героиней.
Тяжек над ней безнадёжности вес
Пьянства и лени, безденежья, слёз.
Вот почему мало свадеб в Отчизне.
Спорить не буду, сам думай, народ:
Что заставляет идти на аборт?

18.
Радостно видеть искусные ручки
Средь пышных стаек её пирогов, –
Дар поколений – от бабушек внучке –
Кладезь рецептов из давних веков.
Добрый подвал самодельных припасов,
Гнутся под банками полок каркасы.
Поздно приди – вмиг стол будет готов.
Ночь просидишь до вторых петухов!
Речи сейчас – просто добрые шутки.
Но в девяностых, когда был провал,
Труд её летний опору давал,
Делая зимнюю пору уютной.
Крепких ладошек волшебный узор
Не устаю целовать до сих пор.

19.
Просто затеять ей новое дело.
Может, враждебен раздрай и бардак
Ей оттого, что по-пьяни сгорела
Из-за соседки родная изба?
В басне известной беде гвоздь – начало.
Тут - дом сгорел, она в вуз не попала.
Неумолимо сказал слово быт:
Техникум, офис, балансы, кредит.
Точность насущна в финансовой сфере.
Каждый бухгалтер в душе шахматист.
Но, может быть, в ней пропал финансист
Более крупного, скажем, размера?
Верность работе и патриотизм,
Знанья и опыт вошли в её жизнь.

20.
Цепкость на цифры и память на лица.
Некто подходит, иль гнать его прочь?
Каждого помнит, с кем вышло трудиться,
Кадровику может дельно помочь.
Греки сказали бы – кариатида.
В деле - основа, Дюймовочка с виду.
Многим известно, как шли их дела,
Коль ей на камень коса их нашла.
Правило знала, иль Жизнь так решила?
Несколько фирм у неё позади.
Трения, сор оставляла в пути,
Опыт и дружбу с собой уносила.
Надо бы так же менять мужиков,
Вместе с обломками брачных оков.

21.
Пеночке дочка и якорь, и сила.
Мать дочь не бросит, грянь ядерный гром!
Думаю, если бы Шар развалило,
Эти вдвоём вновь стянули его.
В каждой сидят своенравные козы.
Видят насквозь сладкой лести наркозы.
Скажут, как врежут, споткнувшись о пень.
Вычислят вас сквозь словесный плетень.
Это о них говорят: две подруги!
Обе - на помощь - по грязи бегом
Под проливным беспощадным дождём.
О, да минуют их беды в округе!
Боже, храни кров родной и страну
И подари им Рассвета Весну!

22.
Страха с отвагой богатый коктейль.
В Пеночке нас повергал в изумленье.
Сев в автожир, под моторную трель,
В небе растаяла. Мы же в смятенье..
Бич яркой молнии небо хлестнёт –
Ужас ей душу стальной кистью жмёт.
Пенсионерку вгоняли в дрожь грозы,
Но не страшили паденья угрозы.
В онкопалату вход мрачно пугал.
Жуток Луны странный лик среди ночи.
Но было весело очень и очень – 
Как квадроцикл по ухабам скакал.
Расхохотался однажды Сергений:
«Эта – трусиха?! Нет, смелости гений!»

23.
Этого званья достоин лишь тот 
(если развеять золу рассуждений),
Кто весь трепещет, но всё же идёт,
Дело вершит, разогнав страха тени.
Пеночка может всё сделать сама – 
Знает давно, где рассвет и где тьма, - 
Мне говорил многократно Сергений,
- Нужен Боброк под дубравною сенью.
Я – ей - гарант и Засадный – ей – полк.
Деньги её как войска в наступленьи.
Дом – сейчас главное в жизни сраженье.
Надо, чтоб реял над ней счастья шёлк!
Здесь я парирую мужнины бредни
И помогаю стать схватке – победной.