двери

Швыряя мне взор, и надменно, и зыбко,
в отсутствии боле престижной персоны,
роняете:
- В парке кошерная скрипка
рвёт душу, как юность студенту кальсоны.

И вот мы ступаем - Спесивая, Жалкий,
да горсть показушных семейных идиллий -
под вётлую сень и под птиц перепалки.
И ждём, чтоб смычком наши скуки пилили.

Он гулко выходит.
С засаленной прядью.
Он в трёпаном фраке
на грязном помосте.
И мы,
и которые счастливы в браке,
застыли, что суки, задравши охвостья.

Теснятся вплотную пальто и фуфайка:
наслышаны черти, что дядька не фуфел.
Я вяло ликую: "давай, мол, сыграй-ка!",
надеясь отвлечься от нэпманш и кукол.

Музло, антрепризы, мазня под Да Винчи,
слащавая ересь про яд и корону -
всё лучше, чем стерва под боком да винчик,
разбавленный вдрянь златозубым Мироном.

Табачную крошку по нёбу катая,
я ждал звук корёжимой кровельной жести.
Но скрипка открыла мне двери в потаи.
И я потерялся во времени-месте.