Александр Зайцев С-Петербург

Александр Зайцев  С-Петербург
 
 "ВОДЯНОЙ-ТЕРРОРИСТ"
 
      СКАЗКА

Не в гроте, не в башне - в реке ледяной,
Ни грустно, ни весело жил Водяной:
Избушка его, как виденье во сне,
Непрочно стояла на илистом дне:
С окошком и шторой на нём голубой,
С нехитрою печкой, а значит, - с трубой;

Хозяину было, хоть он и не ветх,
Ни много, ни мало – две тысячи лет:
Он с мельницей жил по соседству. – Давно
В муку превратилось не только зерно;
Холодной и чистой реки старожил,
С речным населением запросто жил:

Не пил, не курил, языком не трещал –
Завалы от брёвен весной расчищал,
Однако  недавно, в полуночный час,
В домишко его забурился КАМАЗ;
С трудом, натянув своё тело, как трос,
Он выбрался всё ж из-под чёрных колёс,
И диву давался, что месяцев пять
Хозяин не хочет машину поднять.

У речки глубокой с водой ледяной
Народ проживал очень даже чудной:
Пройдя сквозь реформы и лесоповал,
Он рано ложился и поздно вставал;
И где-то привычку успел перенять:
Предметы отжившие в речку «ронять».


И сам прокурор - правосудия меч,
Такие поступки не думал пресечь;
С милицией, видимо, был заодно –
В реке захламлялось стремительно дно.

Над речкой, качая свой погнутый лоб,
Торчала труба, будто бы перископ,
И думал, прищурившись, местный «бандит»,
Что кто-то со дна за округой следит.

                * * *

И время настало – задачу решить:         
Как дальше в реке обитателям жить?
От стычек с предметами разными – всяк               
Уж если не шишку носил, – то синяк;
Губительной ржой понесло от воды –
И все ощутили угрозу беды.

Лишь солнце за тёплую гору легло,
Гостей к Водяному – с реки нанесло:
У мельницы старой, при яркой луне,
Вопрос не из лёгких решался на дне:
Тревогой своей поделился Судак:
– Всем ясно, что дело речное - "табак" –    
Наш дом превращается нынче в тюрьму,
Выходит, что мы не нужны никому;
Сома поддержал разволнованный Сиг:
– Друзья, нас сегодня загнали в тупик –
Поймет и малек: от железной чумы
Река задохнётся, а с нею – и мы;
Нас люди пытают за что-то бедой –
Надежда одна на тебя, Водяной. 

Тот, чувствам своим притупляя накал,
Собравшимся тихо, но твёрдо сказал,
Что сделает всё. А удача и ночь
Нам  в деле нелёгком сумеют помочь.

          * * *
В том городе странном в полуночный час
Так  было темно, как тому, кто без глаз.
А местный хапуга, увязший в торги,
От  света себя отключил за долги:
Лишь солнце садилось за старую ель,
Как все горожане ложились в постель.
А следом стекались в каморки свои
Дружина, милиция, служба ГАИ,
Вослед сторожа отправлялись домой,
Но только не думал о сне Водяной:

На берег однажды он вылез ползком
Блестящим на солнце живым ручейком,
Сюда же, лишь солнце убралось из глаз,
Он выкатил с помощью троса КАМАЗ.
Заправил бензином...  и Утилелов
Достал телевизор – свой первый улов,
Кровати и плиты клюкою удил
И, кузов наполнив, их в город вкатил:
Всё то, что лежало в реке тяжело,
Теперь на бульвары и в парки легло;
Поскольку ночами никто не мешал,
Он город утилем со дна «украшал».

У речки глубокой с водой ледяной
Народ проживал от рожденья чудной.
На то, как проспект  щедрым хламом бугрел,
С улыбкою он озорною смотрел
И думал: "Вот канет одна ещё ночь,
И груды с туманом поднимутся прочь",

Ночь трижды слетела уже от земли,
А хлама сугробы росли и росли –
В реке побежала свободно вода,
И стража порядка проснулась тогда:
Рванулась, забыв  про досуг и обед,
Стараясь нащупать "преступника" след.
Терпение мэра взорвалось и враз –
Схватил, окружив Водяного, СПЕЦНАЗ:

– Попался, голубчик, Анархии зять!
Преступные руки сейчас же поднять!
Такого, как ты, «замочить» нам не жаль! –
И щёлкнула властно наручников сталь;
Спецназовцы тут же, жужжа, как шмели,
Его в сверхсекретный подвал привели.
И главный начальник, с фамилией Босс,
Над ним учинил костохрустный допрос:

– Как смел ты подобный свершить выкрутас,
В подъезд прокурору втащить унитаз?!
Кто только тебя попросил, изреки,
Пять тысяч горшков доставать из реки?
Тут чёрта загнать можно было бы в шок:
Где флаг развевался, там нынче – горшок!
Однако – Поддубный! - Ведь надо ж, – один
Поднял десять тысяч стиральных машин!

А пленный не морщился, даже не ник –
Был пленному  чужд человечий язык –
Другой понимал он: деревьев, воды...
Но понял чутьем, что не минуть  беды,
И, вымолвив несколько странных речей,
Он в миг превратился в бегущий ручей   
И в дверь приоткрытую, в действии скор,
Течет коридором, а там - и во двор,
Туда, где трава, где смешок ветерка,
Туда, где – свобода, туда, где – река,

А там, за бетонным забором литым,
Бегущий ручей снова стал Водяным –
Поймать его тянется власти рука,
Но вот она – рядом, родная река –
Прыжок – Мягкий всплеск – Пуля с посвистом злым,
Но воды родные сомкнулись над ним.

* * *

У речки глубокой с водой ледяной
Народ проживает и нынче чудной.
Теперь он предметы (играет с ним бес) –
Не в речку бросает, а носит их в лес -
Заведует чистой водою и дном 
Порядок - в хозяйстве своем Водяном.