Храм разрушен

Храм разрушен - на паперти разум, подстреленный в висок,
Обряженный в серое рубище -  цвета мозга -
Истязает себя хлыстами чужих голосов,
Принимает с пантомимой ухмылочной клоунские позы -
В цилиндр, проштампованный пулями, собирает талый снег
И медяки от проходящих мимо приведений -
Снимающих их с глазных впадений - в каракулевом сне
Полысевшем, плешивом - изгаляется солнце денно -
Нощно же волчьи хоры собирают певчих по углам,
Балки обрушенные жжёным органом фордыбачатся,
Ночь наметает в глаза призраков пыльные снега,
Призраки бродят по прихрамовой площади палаческой -
Здесь их когда-то казнили - в мясистом колпаке
Некто поднимал топорища ухнувшую удаль -
И по коридору - к корриде - к быку на песке
Распростёртому плелись обезглавленные тени отовсюду -
Бык источал багровых мук слепоту -
Тени лакали, смутно вспоминая Одиссея -
И катали алые катышки жизни во рту -
Не веря уже христианским обетам воскресения -
Палачи уходил в лесистость - за переезд -
Поезд доставлял из стужи гостей заграничных -
Демонов - на апоплексической растравленной заре
Они принимали казнённых фальшивые обличия -
Смотрелись придирчиво в зерцала палаческих секир,
Качались на гильотинных качелях с визгами -
Капал лак малиновый - растаявшим мороженым с руки -
Цеплявшейся за шеи расстающихся с просроченными жизнями -
Демонам сгодится - лица на лица легли,
Увлажняющим кремом слёзы всохли в эпителии -
И проступает нечеловеческий лик
Кривляющейся маской на сымитированном теле -
Поезд лижет рыжину травы дымным языком,
Одноколейка виляет рельсовой судорогой -
Чернота глаз выбивает  заскорузлое окно
Вагонное - призраки плетутся - снова - отовсюду -
В серых робах нестираной памяти - о прежних временах,
Головы их катятся в чёрные лакуны подъезда
Им остаётся только что-то вспоминать -
Багровыми мухами из разодранной плоти не брезгуя -
Подъездные раны срывают бинты дверей,
Храмовые служки звонят в колокол надтреснутый -
А паровоз тянет сквозь фонарный бред
Лихорадочный - тех, что пародийно воскресли -
И везут чужих лиц плёнки - хлопая по
Воздуху кукольных ресниц сухими букетами -
И выложен костлявым хрустом церковный пол,
И ни одна душа там не отпета -
Только конь блед тянет из чашных губ
Сухость от святой воды, давно испарённой -
И разум в сером рубище, качаясь на снегу,
Кормит мясом голодного адского ворона.