На дорожках листва как листовки,
Осень в ангельский чин созывает,
В небе темном ворон забастовки,
И никто о грядущем не знает...
Под покровом из палевых теней
Страшно быть малодушным и грубым,
Уползают в лазурь ветви-змеи,
Вновь вонзаются в высь стволы-зубы...
Сквозь багровых ветров экипажи
Не приняв время тленного груз,
Понял я что не высь будоражит
А земная осенняя грусть...
Эти листья-листовки все в алом,
Лихачи-воробьи в томном свете,
Солнце гладит траву слабым жалом,
Сквозь густую тоску сладко греет...
И тогда сорвав с лика личину
Дух готов слушать Бога всю вечность,
Молясь тихо в слепую годину,
Веря в ангелов святость и нежность...
На дорожках листва...
© Copyright: Сара Рубинштейн, 2015
Свидетельство о публикации №115112108045
Свидетельство о публикации №115112108045
Рецензии
Рубиновая Сарочка, Мастерица чудес,
Твои необыкновенные мысли творят чудеса - необыкновенные поэтические образы.
Только Тебе удалось сблизить разные по значению, хотя и однокоренные слова "листва" и "листовки". Конечно, если бы Ты сравнила золотистые листья на воде осеннего пруда с листовками какой-нибудь польской партии перед выборами, то это никого бы не тронуло. А вот когда листовки свои разбросала Осень, созывая в ангельский чин, то это совсем другое дело: мы узнаём, что пригласительные листовки она разбрасывает на святое дело, а в тёмном небе только воронам не до святости, им нужна пища насущная, и они чёрными стаями бастуют, недовольные "кризисом природы" - осенними изменениями, из-за которых надолго закончилась роскошная и беспечная птичья жизнь. И при этом никто не знает, что их ждёт в грядущем. Вроде - как у людей, но всё же иначе, по-небесному:
"На дорожках листва как листовки,
Осень в ангельский чин созывает,
В небе темном ворон забастовки,
И никто о грядущем не знает...".
И вместе с тем красота не даёт отдаться только насущным заботам:
"Под покровом из палевых теней
Страшно быть малодушным и грубым...".
Ну, какому гению, кроме Тебя, могло прийти в голову сравнить слабый осенний солнечный луч (с чем только и осенние, и прочие лучи поэты ни сравнивали!) со "слабым ЖАЛОМ", которое не жалит, а жалеет - "гладит" обречённую на гибель ещё живую траву! И греет оно к тому же траву "сквозь густую тоску"! Это уже нельзя увидеть глазами, а лишь почувствовать, потому что густая тоска не разлита в воздухе над травой, а окутывает сердце поэта.
И происходит освобождение Духа от маски сует и он возвращается к Богу:
"И тогда сорвав с лика личину
Дух готов слушать Бога всю вечность..."
Вот что значит Твой великий талант: другой поэт и особенно поэтесса увидел(а) бы во всей этой картине лишь пейзаж, внешнюю оболочку осеннего мира, постаравшись поярче разрисовать словами эту картину, как разрисовывают цветными карандашами малые дети готовые нераскрашенные бледные контурные картинки в специальных альбомчиках. А Ты увидела в этой картине Душу Божьего мира, в котором всё живое, всё мыслит, всё чувствует и горюет перед неотвратимым очередным долгим сном природы, из которого листьям деревьев и однолетним травам уже не выйти весною. То есть, мы, люди, ближе к листьям и траве, а не деревьям, полубогам природы, которые много раз получают новую жизнь и лишь очень нескоро умирают, в отличие от бессмертных богов, к которым они всю жизнь тянутся, но так и не могут дотянуться, ибо небеса слишком удалены от них и к тому же часто темны и обманчивы...
Всё так воспринимает читатель Твоих стихов (если он не сухой пень!) и от ветвей Твоих мыслей он отращивает тонкие побеги своих мыслей.
Не перестаю восхищаться тобою и Твоим даром!
Твой Костя, наречённый Тобою когда-то Хрустальным Мастером,
против чего я не возражаю(!).
Константин Фёдорович Ковалёв 24.11.2015 00:58 • Заявить о нарушении
Твои необыкновенные мысли творят чудеса - необыкновенные поэтические образы.
Только Тебе удалось сблизить разные по значению, хотя и однокоренные слова "листва" и "листовки". Конечно, если бы Ты сравнила золотистые листья на воде осеннего пруда с листовками какой-нибудь польской партии перед выборами, то это никого бы не тронуло. А вот когда листовки свои разбросала Осень, созывая в ангельский чин, то это совсем другое дело: мы узнаём, что пригласительные листовки она разбрасывает на святое дело, а в тёмном небе только воронам не до святости, им нужна пища насущная, и они чёрными стаями бастуют, недовольные "кризисом природы" - осенними изменениями, из-за которых надолго закончилась роскошная и беспечная птичья жизнь. И при этом никто не знает, что их ждёт в грядущем. Вроде - как у людей, но всё же иначе, по-небесному:
"На дорожках листва как листовки,
Осень в ангельский чин созывает,
В небе темном ворон забастовки,
И никто о грядущем не знает...".
И вместе с тем красота не даёт отдаться только насущным заботам:
"Под покровом из палевых теней
Страшно быть малодушным и грубым...".
Ну, какому гению, кроме Тебя, могло прийти в голову сравнить слабый осенний солнечный луч (с чем только и осенние, и прочие лучи поэты ни сравнивали!) со "слабым ЖАЛОМ", которое не жалит, а жалеет - "гладит" обречённую на гибель ещё живую траву! И греет оно к тому же траву "сквозь густую тоску"! Это уже нельзя увидеть глазами, а лишь почувствовать, потому что густая тоска не разлита в воздухе над травой, а окутывает сердце поэта.
И происходит освобождение Духа от маски сует и он возвращается к Богу:
"И тогда сорвав с лика личину
Дух готов слушать Бога всю вечность..."
Вот что значит Твой великий талант: другой поэт и особенно поэтесса увидел(а) бы во всей этой картине лишь пейзаж, внешнюю оболочку осеннего мира, постаравшись поярче разрисовать словами эту картину, как разрисовывают цветными карандашами малые дети готовые нераскрашенные бледные контурные картинки в специальных альбомчиках. А Ты увидела в этой картине Душу Божьего мира, в котором всё живое, всё мыслит, всё чувствует и горюет перед неотвратимым очередным долгим сном природы, из которого листьям деревьев и однолетним травам уже не выйти весною. То есть, мы, люди, ближе к листьям и траве, а не деревьям, полубогам природы, которые много раз получают новую жизнь и лишь очень нескоро умирают, в отличие от бессмертных богов, к которым они всю жизнь тянутся, но так и не могут дотянуться, ибо небеса слишком удалены от них и к тому же часто темны и обманчивы...
Всё так воспринимает читатель Твоих стихов (если он не сухой пень!) и от ветвей Твоих мыслей он отращивает тонкие побеги своих мыслей.
Не перестаю восхищаться тобою и Твоим даром!
Твой Костя, наречённый Тобою когда-то Хрустальным Мастером,
против чего я не возражаю(!).
Константин Фёдорович Ковалёв 24.11.2015 00:58 • Заявить о нарушении
