Цаппи

Троцкий на Варшаву ведёт полки.
В Чёрное море опрокинут Врангель.
Сдерживая слёзы, сжимая кулаки,
Последние защитники покидают Лабытнанги.
От Лабытнанги до Рашидогорска идти нам тысячу дней.
По тундре идём, по ледяным торосам.
Мы уже скушали всех лошадей и коней,
А песец нахальный лезет к нам в сумки носом.
Путешественник Цаппи попадается на пути.
Он бодр, он только что съел Мальмгрена.
Он того не знает, Господи, прости,
Что человеческая личность неприкосновенна.
Мы хватаем Цаппи за лацкан и говорим: "Подлец!
Как же это стыдно, сожрать Мальмгрена".
А он лопочет, что тот был всё равно не жилец,
Поскольку у него от мороза началась гангрена.
Дать бы тебе ледорубом по голове,
А потом отобедать, поскольку с едой проблемы.
Как у Мане картина "Завтрак на траве".
Но благородные люди все мы.
Поэтому, даже от голода животы теребя,
Не будем марать малиново-серое знамя.
Ведь если мы, макаронник, съедим тебя,
Мальмгрен окажется тоже съеденным нами.
Ленин с трибуны разливается соловьём
Про диктатуру пролетариата.
Но нас не обманешь таким вопиющим враньём
Власти хочет сам, недобродушный диктатор.
Пусть прячутся в щели эти большевики,
Хотя нас осталась жалкая горстка.
Мы, скрипя зубами и сжав кулаки,
Движется в направлении
Рашидогорска.
Возле нас, поёживаясь, ёжики ползут.
Ещё б им не поёживаться - холод собачий.
Мыши чешут уши - испытывают зуд.
Снежные шакалы то поют, то плачут.
А Цаппи за торосами прячется вдали,
Ожидает чего-то, Дель Каннибало.
Вот бы полицейские его к нам привели.
Мы б тогда начистили ему хлебало.