Лейтиан Балада о Надежде 19 глава Сильмариллион

Усталый путник брел по мягким травам,
Вдыхая сладкий аромат цветов.
Лет горьких тяжесть плечи нагибала,
И седина скопилась у висков.

Он вспоминал своей страны руины…   
Под карканье стервятников с ветвей,
Друзьям убитым он копал могилы,
Сам воздвигал курганы из камней.

Теперь он шел по буковому лесу…
И вдруг в лучах проснувшейся луны,
Увидел он эльфийскую принцессу,
Танцующую на шелках травы.

Она скользила стопами босыми, 
Кружил наряд, как небо голубой.
Усеян плащ цветами золотыми.
Лазурный взгляд… Поток волос льняной…

Сиянью листьев под лучами солнца,
Встающим звездам над туманною землей,
Ручью прозрачному, что с песней льется,
Своей она подобна красотой.

Лишь путник шаг ступил, она исчезла…
Он околдован ею, стал немым.
Ее разыскивал он…. Бесполезно…
В лесах, как дикий зверь, бродил один.

В душе он имя дал своей любимой -
Тинувиэль, что значит соловей.
Ее он видел в звездах над вершиной,
И в листьях ветром сорванных с ветвей.

Вновь шел искать, лишь небо багровело…
Он вдруг ее увидел на холме,
Она кружилась в танце и запела,
Подобно жаворонку на заре…

Взлетала песня над вратами ночи,
Трель рассыпая возле спящих звезд,
За гранью мира, глядя солнцу в очи…
Под шагом девушки цветок пророс.

С него безмолвия проклятье спало,
Он громко закричал - Тинувиэль!
Ему лесное эхо отвечало,
Принцесса замерла… Бежал он к ней...

Свершился жребий, девушка влюбилась.
Скользнувши из объятия его,
Вдруг в наступающем рассвете скрылась…
А он упал, не видя ничего.

Без чувства рухнул, поражен блаженством,
Как в бездну черную свалился в сон.
Во тьме искал принцессы совершенство,
И в опустевшем сердце бился стон…

В отчаянье он тосковал по милой…
Она пришла однажды на заре,
Свою ладонь в его ладонь вложила,
Коснулся поцелуй к ее руке.

Сквозь слезы он смотрел в глаза ей нежно,
«Прошу свое мне имя назови…»,
«Я Лютиэнь, с синдарского «Надежда»,
Дочь государя «колдовской земли»»…

Они вдвоем бродили до заката,
Уже туман дымил на  берегах…
Был путник счастлив, как давно когда-то,
В далекой юности, в родных местах… 

Кто радостней Детей Илуватара,
Чем двое полюбившие навек…?
Но государю все известно стало,
Предстал у трона смертный человек…

«Кто-ты без дозволения пришедший,
Здесь негостеприимная земля?» -
Так говорил король, от гнева покрасневший,
На путника с презрением глядя. 

Ответил он: - «пришел я в земли эти,
Ища не то, что мне дала судьба.
Ценнейшее сокровище здесь встретил,
Превыше золота и серебра!

Им жажду завладеть навечно!
Ни камню, ни железу, ни огню,
Нет, никому не отобрать Надежду!
Люблю прекраснейшую дочь твою!»
Царь произнес, - «ты дерзкими словами,
Заслуживаешь смерть! Так внемли ты!
В Ангбанде, за железными вратами,
Сияет Сильдмарилл в короне сатаны!

Мне принеси в своей ладони камень,
Что Феанор из света сотворил.
Кристалл, что сохранил бессмертный пламень,
Который судьбы мира заключил.

Конечно, сгинешь от мечей барлогов,
Дойдя до крепости, где вечно ночь…
Лишь только, если избранный ты Богом,
Вернешься и мою получишь дочь!»

И поняли стоящие у трона,
Ответом путник обречен на смерть.
Царю кивнул он, не сказав ни слова,
«До встречи», - произнес лишь Лютиэнь.

Спешил на запад путник по равнинам,
Взбираясь на холмы, сквозь сильный дождь.
Он видел башни эльфов на вершинах,
Крича дозорным, - «где ваш славный вождь?!»

К нему эльдары вышли на дорогу,
Лишь путника услышали вдали.
Ночами к потаенному чертогу,
Его, с повязкой на глазах, вели.

Он встретился с нолдорским господином,
Кольцо на пальце показал царю,
С изображеньем дома Финарфина,
Что с клятвой царь вручил его отцу.

Король ответил – «Клятву я исполню,
За то, что был спасен твоим отцом.
Но знай, за Сильмарилл уплата кровью,
Хозяин камня будет умерщвлён!...

Был  Сильдмарилл украден в Валиноре,
Творец его балрогами убит,
Погибнет новый обладатель вскоре,
На нем проклятье ярости лежит!

С тобой в Ангбанд пойду я ради клятвы,
Себе личины орков предадим…»
Два путника, на север тьмой объятый,
Прошли через хребты Эред-Ветрин.

У гор, на остров оборотней, двое
Взошли. Иx видел с башни Саурон,
Почувствовав сомнение большое,
Что это орки поднялись на склон.

Вдруг песня Саурона зазвучала,
Сердца сжимая ужасом немым.
От песни все живое увядало,
Мир становился сумрачным и злым.

Тогда в ответ запел король эльдаров,
О силе Эру, поражавшей зло.
Сходились песни, как мечей удары,
И мраком небеса заволокло.

Раздался волчий вой, визжали звери,
Закаркал ворон, ветер застонал,
Заливы и моря оледенели,
Сраженный чарами король упал…

В то время, Лютиэнь  узнала пенье,
Которое мир ужаснуло тьмой,
А путник без надежды на спасенье,
На помощь не придет ни кто другой!

Она отцом упрятанная в терем,
Что на высокой кроне бука был.
И пес, который с лошадь был размером,
Под деревом принцессу сторожил.

Принцесса эльфов чары применила,
Чтоб стали волосы большой длины.
Их, срезав, заплела, и вниз спустила,
И плащ сплела  из локонов льняных.

В ее плаще хранилось сна заклятье,
Чтоб пса объял необоримый сон.
Она спускалась… В цепкие объятья
Пес взял ее, и рухнул усыплен.

Она бежала стопами босыми,
По мягким травам, по лесным цветам…
Но пса внезапно чары отпустили,
За ней в погоню мчался пес Хуан.
Тропою тайною бежал по лесу,
Ее догнал… Стояла чуть дыша…
Но с первой встречи пес любил принцессу,
Над нею смиловалась пса душа.

Он был валарами обучен речи,
Пес трижды в жизни мог заговорить…
Сказал – «садись верхом, держись покрепче,
Успеем мы беду предотвратить!»

Хуан неутомимо мчал на север,
Явившись в час, когда упал король.
И Лютиэнь запела о рассвете,
О том, что истребится зло и боль.

К ней Саурон под видом волколака,
Страша глазами черными как ночь,
Бежал, распространяя ужас мрака,
Подавшись страху, пес метнулся прочь.

Взвывая волколак в прыжке метнулся,
Упала Лютиэнь, лишившись чувств…
Принцессы плащ льняной вдруг развернулся,
Сквозь сон почуял волколак укус!

Бой начался Хуана с волколаком,
Вой вперемежку с лаем зазвучал,
В долине души наполняя страхом,
Хуан клыки на шее волка сжал.

И стены башни сотряслись от воя,
Пес сжал на глотке намертво клыки,
Вдруг Саурон из волка стал змеею,
Но челюсти Хуана как тиски.

Из змея-демона исторглись вопли,
От них увяли все цветы вокруг.
Вдруг принял Саурон обычный облик,
Свое оставил тело гнусный дух!

Очнувшись, Лютиэнь врагу сказала: -
«Злой дух, твой облик мы сожжём в огне!
Чтоб тень твоя у трона зла дрожала,
С позором возвратившись к сатане.

От мук призрения в Ангбанде сгинешь,
Хуан тогда лишь плоть тебе вернет,
Когда дашь клятву, что навек покинешь
С волками, остров Тол-ин-Гаурхот.»

Дал клятву дух, напуганный угрозой,
Лишь пес клыки разжал, вдруг Саурон,
Принял обличье мыши кровососа,
Взлетев, луну затмил собою он. 

Летела мышь, роняя кровь из пасти,
В проклятый мрак лесной Таур-ну-Фин,
Волки бежали от эльдарской власти,
На месте башни стал завал руин.

Нашла принцесса путника бездвижным,
Лежащим, возле тела короля.
Подумавши, что он лишился жизни,
Она его, заплакав, обняла.

Роса, текла из глаз как незабудки,
Упал на травы мягкий лен волос.
Очнулся странник… Взял ее на руки,
Губами собирая жемчуг слез…

…Алел рассвет над свежею могилой,
На взгорье погребен великий эльф,
А сверху камень: здесь владыка Финрод,
Сын Финарфина, брат Галадриэль.

Сквозь Мандоса чертоги эльф к любимой
Амариэ вернулся навсегда.
Тысячелетие не видя милой,
В душе с ней не прощался никогда…

А путник с Лютиэнь в лесах гуляли,
Оберегал их верный пес Хуан,
Цветы влюбленным ноги утирали,
Им ветер вел рукой по волосам.

Но путник не забыл про обещанье,
Беречь принцессу псу он доверял.
Однажды до рассвета, на прощанье,
Ее он спящую поцеловал.

В тоске он шел к ущелью Сириона,
И песню расставания сложил,
Запев под лад сердечного минора,
В слова вложил он весь сердечный пыл.
«Прощай благословенная земля,
Где я узнал мою Тинувиэль,
Принцессу с волосами цвета льна,
С глазами небосклона голубей.

Воспеть тебя, мне слов на свете мало,
Ведь Эру создал травы и цветы,
Затем чтоб ты босою здесь гуляла,
Даруя всем сиянье красоты...»

Разлуки боль вложил он в пенье это,
Узнала Лучиень любовный гимн,
На псе верхом за ним помчалась следом
Сквозь жуткий мрачный лес Таур-ну-Фин.

Когда пес к лесу приближался ближе,
Они под силой чар сменили лик,
На облик волка и летучей мыши,
Под мраком сосен ужасал их вид.

Их приближенье путника смутило,
Услышав ясно речь Тинувиель,
Подумал, призрак выслан злою силой,
Чтоб выведать его похода цель. 

Но Лютиэнь вдруг сбросила личину,
И путника, заплакав, обняла.
Корила в том, что он ее покинул,
Сказала,  с ним пойдет в обитель зла.

Ответил он, той мысли нет ужасней!
Тогда Хуан заговорил опять:
– «Принцесса в одиночестве угаснет,
Зов рока вместе вы должны принять!»

И понял путник, не сбежать от рока,
Им вновь пришлось личины натянуть.
Был путник также заколдован в волка,
Втроем они помчались в тяжкий путь.

Опасности минуя, в гору лезли,
К стенам Анбанда опустились вниз. 
У врат железных развернулись бездны,
Над ними скалы поднимались ввысь.

Объял их ужас возле преисподней,
Их планы стали сатане ясны.

Врата стерег огромный и голодный,
Волк, вскормленный рукою сатаны.

Хуан на волколака прыгнул яро,
И эхо рев звериный разнесло,
Был в псовом лае слышен гнев Валаров,
А в вое волчьем ненависть и зло.

В тот миг мышь с волком сквозь врата прокрались,
По лестницам спускаясь через страх,
Пред троном сатанинским оказались,
В чертоге, возведенном на костях.
 
Под видом волка путник крался к трону,
Но с Лютиэнь личину дьявол снял.
Она себя назвала духу злому,
И пеньем озарила темный зал. 

Принцессы  красотой пленился дьявол,
И наслаждаясь замыслом своим,
Стал слушать пенье дочери эльдаров,
В короне ярче вспыхнул Сильдмарилл.

Облекшись в тень, принцесса ускользнула,
Ангбанд от пенья дивного уснул.
Она свой плащ на дьявола метнула…
С паденьем сатаны раздался гул.

Богровым засиял в короне камень,
Принцессою разбужен путник был.
Он бережно корону снял руками,
И вырезал кинжалом Сильдмарилл.

Рука светильнику подобной стала,
Сиянье заструилось сквозь ладонь.
Влюбленные спешили выйти с зала,
Мрак лестниц озарял в руке огонь.

Но волколак стоял у врат Ангбанда,
- Спасайтесь – взвизгнул пес, лишаясь сил.
Вцепился волк в Хуана кровожадно,
И пса на землю повалив, убил.

Но путник к волколаку подбегая,
Направил Сильдмарилл в его глаза.
И закричал, - «погибнешь ты сгорая,
Сокройся от огня творенье зла!»

Не устрашился волк сиянья камня,
Свеченье Сильдмарила в пасть вошло.
Кисть откусил… Мучительное пламя,
Мгновенно внутренности обожгло.

Волк, обезумев, бросился с обрыва,
В горах разнесся эхом крик, как гром.
До срока Эру скрыл свет Сильдмарила,
Чтоб камень обрели в конце времен.

Лежал без чувства путник, умирая,
Лилась из раны зараженной кровь.
В Ангбанде пробуждалась сила злая,
Казалось, смертью кончилась любовь…

Но в это время птицы в поднебесье,
Явились вдруг на помощь Лютиэнь.
И подхвативши путника с принцессой,
Взлетев, укрылись в облачную сень.

В лощине их на землю опустили,
У королевства колдовской земли.
Но в путнике угасли жизни силы,
Очнувшись, он увидел смерть в дали…

И с грустью посмотрел в глаза любимой,
Она, заплакав, крепко обняла,
Того, кто полюбил с великой силой,
Принцессу с волосами цвета льна.

Он умер… Лютиэнь покинув тело,
Склонилась срезанным цветков в траву…
Душа ее у Мандоса запела,
Взлетела песнь у мира на краю.

Две темы – скорбь людей, печаль эльдаров,
В единой песне в грустный дождь слились.
Она, пожертвовав бессмертья дарам,
У Мандоса любимому вернула жизнь.

Принцесса эльфов стала человеком,
Воскресшие вернулись в Дориат.
Об этом новость разлетелась эхом,
Народ их встретил радостно у врат.

На время дочь к отцу пришла обратно,
Сказать, что с путником уйдет она.
Король спросил у них:  - «а как же клятва?» 
Ладонь разжатая была пуста…

Ответил путник, - «Сильдмарилл в ладони…», -
Вперед запястье выставил на вид…
Царь понял, что каприз его им стоил,
И что любовь, весь мир не победит!