Билли Коллинз. Ave Atque Vale

             AVE ATQUE VALE
   ("Здравствуй – и прощай!", лат.)
 
Хотя и удалось мне свернуть от увальня-сурка,
что лежал на спине посреди дороги,
он проехал потом со мною много миль –

мирный пассажир,
коротавший время, выглядывая в окно
и наслаждаясь этим новым видом леса,

по которому он раньше разгуливал вперевалку –
спал весь день, а ночью кормился,
иногда поднимаясь и носом поводя – посовещаться с ветром.

Прошлой ночью он, должно быть, брёл по дороге,
надеясь пробраться сквозь завесу
из мягкого папоротника на той стороне.

Я наблюдал эти "предметы" каждый день –
всегда надеясь, что каждый следующий окажется
обрывком шины или брошенной бурой шубой,

но там лежали они – в позах, как для посмертного портрета –
во всех, какие только можно вообразить.
Этот, к примеру, о котором говорю –

тот самый, что долго путешествовал со мною,
мне напомнил приземистого римского гражданина –
с его сытым брюшком,

вялой улыбкой
и нелепо вскинутой лапой-рукой:
будто всё еще – жив, будто всё еще приветствует Цезаря.



AVE ATQUE VALE
by Billy Collins

Even though I managed to swerve around the lump
of groundhog lying on its back on the road,
he traveled with me for miles,

a quiet passenger
who passed the time looking out the window
enjoying this new view of the woods

he once hobbled around in,
sleeping all day and foraging at night,
rising sometimes to consult the wind with his snout.

Last night he must have wandered
onto the road, hoping to slip
behind the curtain of soft ferns on the other side.

I see these forms every day
and always hope the next one up ahead
is a shredded tire, a discarded brown coat,

but there they are, assuming
every imaginable pose for death’s portrait.
This one I speak of, for example,

the one who rode with me for miles,
reminded me of a small Roman citizen,
with his prosperous belly,

his faint smile,
and his one stiff forearm raised
as if he were still alive, still hailing Caesar.


(с английского)