Хотите поговорить об этом?

- Ну, рассказывайте по порядку, - протяжно изрек Авраам Маркович, выпуская изо рта аккуратные клубочки дыма.
- Понимаете, доктор, сколько себя помню, мужчины всегда из-за меня страдали.
Еще в далеком детстве, я проткнула вилкой глаз отцу Аньки Карпухиной, а мужу соседки уронила на лысину с балкона чернильницу...
- Ну вот, милочка! - подпрыгнул на стуле профессор, едва не выскочив из пиджака.
- Вот, откуда у Вас укоренившееся чувство вины перед сильным полом, - добавил он, имея в виду явно не паркет.
- Чувствуя себя виноватой в непредумышленном членовредительстве, вы до сих пор пытаетесь внутренне оправдаться за содеянное. Оттого, каждый мудак имеет пред Вами власть безграничную и непрекословную.
- И как же мне теперь быть, доктор?
- Покаяться, милочка. И как можно скорее. Пока не поздно.
- Ну, значит я пропала. Анькин отец попал под комбайн еще пятнадцать лет назад, кувыркаясь с любовницей в стогу сена, а муж соседки, напившись в очередной раз до зеленых соплей, помешался рассудком и уже много лет никого не узнает, выполняя роль дополнительной недвижимости в соседкиной двушке.
Авраам Маркович почему-то тягостно вздохнул и уставился на тлеющий кончик сигары так, как обычно смотрят пациенты клиник для душевно больных, после очередной дозы мощного, подавляющего всякую волю, транквилизатора.
Вдруг лицо его расплылось в блаженной улыбке, как это бывает после сильного душевного облегчения.
- Доктор, что с Вами? Не хотите об этом поговорить?
- Вот стерва, еще издевается - подумал Авраам Маркович.
- Сколько с меня за сеанс?
- Ступайте, дорогуша. Не стоит благодарности. И не забудьте снять бахилы...
Чувство вины снимать вам бесполезно.