Отец

Рука отца лежала на плече,
В другой – ремень (воспоминаньем детства),
В его словах – печать на сургуче
Загробного всесильного агентства.

Он как живой воочию стоял
С печалью всевселенского еврейства,
В который раз меня он укорял
В отсутствии традиции семейства.

Свистел ремень, потоком шли слова,
Что не умею жить, что я зажрался,
Что виноват во всем, везде, всегда
И что таким я с детства оставался,

Что эгоист, что все – лишь для себя,
А в результате – он теперь в могиле,
Что не пройти по жизни не любя,
Оправдываясь в собственном бессилье.

И коль уж на колени – то к жене,
Выпрашивай, вымаливай прощенье
За все, в чем виноват, – вдвойне, втройне!
Просто прижмись и выслушай биенье,

И губы в губы, и глаза в глаза,
Чтобы когда ко мне – то только вместе.
Обратно в одиночество нельзя –
Путь в пропасть – он болезненно известен.

Иди… не возвращайся без нее.
Я все сказал. Хоть раз меня послушай!
Он медленно ушел в небытие,
Стереотип мышления разруша.

А я… я сжался… словно эмбрион,
Комочек плоти, выброшенной в небо.
Я так хочу всю жизнь прожить с тобой –
И пусть это не выглядит нелепо.