навечно 18-летнему другу

Люди ломаются. Пополам, на треть, на четверть, на крошки
Неожиданно, быстро, медленно и постепенно
И даже устойчивые цветы рассыпаются в пыль на подъездной дорожке
И даже от тонких трещин ломается все мгновенно.
Люди боятся. Высоты, темноты, пауков и закрытых комнат
Одиночества, близости, чувств, ощущений. Люди боятся жить.
И даже у самого светлого дня конец все равно будет темный
И даже у самых смелых порой обрывается нить.
Люди срываются. Со скал, с высоток, с крыш и мостов
На любимых, на близких. На улице, дома, по телефону.
И даже терпенье порой не спасает от лишних слов
И самые сильные люди порой глядят вниз с высоты балконов.
Люди плачут. Тихо в подушку, беззвучно, так, что никто не слышит
И громко, навзрыд, и в истерике бьются часто.
Ведь даже черствые часто неровно дышат
И у давно-высохших глаз веки все еще могут быть красными.
Люди кричат. У себя в голове, в мыслях, во время смеха
В пустоту, в толпе, в квартире, посреди дороги
Даже самый отчаянный крик будет встречен только лишь эхом
И даже тишина своим криком порой хватает за ноги.
Люди молчат. Улыбаются. Машут. Гордо идут по улицам.
Смеются над глупыми шутками, поздно ложаться, рано встают
И даже в самых темных очках на солнце жмурятся
И в пустой квартире старому фортепиано по клавишам бьют.
Люди сходят с ума. Уходят и больше не возвращаются.
Исчезают, испаряются, утекают словно сквозь пальцы вода
А вокруг все как прежде, упрямо не изменяется
А ты со слезами читаешь, как собирались "вместе и навсегда".
Люди слабеют, сбегают, взмывают ввысь и летят на землю
Играют в прятки и прячутся так, что их никто никогда не находит
Зарываются в себе, а потом в земле и там тихо дремлют
Засыпают навеки, сказав пару слов на самом исходе.
Люди не думают о других, отчасти все эгоисты
Люди прощаются с жизнью в свои 18 лет
А жизнь бы лилась и играла еще все 30 и 300
Но вот еще был человек, а вот его уже нет.
Захлебнутся слезами, догадками, грустью воспоминаний
Друзья за сотни и тысячи километров по всему миру
Ты там в записке писал не печалиться безо всяких на то оснований
И если это не они, то как мы должны реагировать?
Не плакать, не обсуждать, спокойно сидеть и улыбаться?
Потихоньку сходить с ума от катастрофической нехватки тебя?
Молчать наедине со своими мыслями, в них закопаться
Тем самым так же как ты добивать себя?
Нет, люди будут плакать и будут помнить, говорить об этом
Хоть истории обычных людей по своем окончании незаметно канут в бездну
Любую темную историю когда-то пора пронизывать светом
Мы этим займемся, да мы будем вот так любезны.
За твою доброту, за тепло, за уют, за те слова, что нас сильно меняли
За все, что привнес нам и за то, что унес с собой
За то, что в нас видел ту красоту, что мы сами не раз отрицали
За медведя спасибо, который выкарабкался прошлой весной.
За рисунки твои, за песни, за то, что остался для нас загадкой
За улыбки и даже за слезы что нам подарил
Мы все вынесли для себя, что какой жизнь была бы не сладкой
Никто из нас твоего решения не повторил.
Мы все за этот день немыслимо изменились
Повзрослели, сблизились, иначе взглянули на жизнь
И, распавшись прежде, мы снова воссоединились
На земле мы позаботимся друг о друге, а ты там, на небе, держись.
Залетай когда будет время, желание, силы на нас взглянуть
Хочешь днем, хочешь ночью, мы рады тебе всегда
В одиноком окне ищи огонек. Он должен блеснуть
Тогда без сомнений поймешь, что тебе туда.
Обними нас хоть так, вместо холода окутай теплом
Просто дай знать, что теперь, что хоть там ты счастлив
И тогда в сердцах наших, в закоулке пустом
Свернется клубком белый медведь ушастый.

Люди ломаются. Люди уходят, давят по тормозам
Когда им кажется, что ничего больше не остается
А ты сидишь и думаешь, почему им никто не сказал
Что после суровой зимы взойдет как обычно солнце?