Я был ломаным кривлякой и паяцем, фальшивым Пьеро

Я был ломаным кривлякой и паяцем, фальшивым Пьеро
И косил траву непроизнесённых слов косой, одолженной у смерти -
Она целовала меня в буколический лунный рот,
Ставила на мне флейтовую россыпь отметин -
Чтобы играть на мне - я не Гамлет - я прощу и соглашусь -
Если госпожа в чёрном платье мною прельстится -
И протекали волнами по чёрному плащу
Её оперённые серебром изощрённые ресницы -
Стоны проводов отзывались в венозной тишине,
Алая купель в груди мироточила иконно -
А я рисовал в обрамлении лазурных вен
Выстуженный ночью лик чахотки-Персефоны -
Кашляли белые платки, расцветая на крови -
Родные роптали, призывая к покаянным славословиям -
А я так эстетически безукоризненно губы кривил
В пароксизмах тщательно выверенной лживой боли -
Брошен на челюсть стула бархатный жилет,
Корсет зашнурован лепетом чёрной ленты -
Мне было сколько-то там непрожитых лет -
И я был то ли Пьеро, то ли Пьереттой -
В чёрных залах глаза люстры раздвигали дым,
Руки нимфы истощённой ломались за зеркальными ставнями -
Я хотел истомлённо одного - быть кем-то другим -
И чтобы меня, наконец, в покое оставили -
И гробовые коробки раскрывали кукольные рты,
И их жилицы выходили оттуда - реверансами придворными -
И дождь за окном размывал пунктирность черты
За которой открывалась дорога в другую сторону -
Люстры париками жёлтыми на головы теней
Напялены - и в шорохе шкафов хорохорятся скелеты -
Я смотрю на себя - и не узнаю - кто ты -
Фальшивый Пьеро, лживая насквозь Пьеретта -
Кончики ногтей - и те омочены во лжи -
В храме еретическом водица не святая приготовлена -
Кто ты такой, моё я недоступное, скажи -
Кто тебя создал из ничего, фарфорового голема -
Кукольной невинностью выписал ресничную вуаль,
Брови заострил кинжалами - финальный росчерк -
Кукла без сердца, которой ничего не жаль,
Чьи несуществующие вены наполняются ночью -
Багровеющие ставни - капилляры паутины плетут -
Взмахами ресничных дурманов мой путь овеян -
И соединяются в холодном лаковом рту
Алые рубины - колье персифониного звенья -
И чёрное платье шелестит - ломкий листопад
Складок - и кружев - и судеб - вплетённых кружевницами -
Что-то уже было - сколько-то лет назад -
Чему-то ещё суждено монструозно сбыться -
Кукольный миманс в единственном лице - моём
Утопает в гардеробе собственных бальных ипостасей -
И чёрной маской прикрывается старинный дом,
Размыкая губы дверей, напыщенно-красные -
Родные видят - лампу у абриса лица,
Которая очерчивает скулы янтарным светом -
Пьеро танцует, не узнавая отца -
Ускользает шалью из рук матери Пьеретта -
Только кровавая дорожка - чахотка или грех -
Вышивает будуарную сирень и постельные страницы -
Странник или странница, которому в аду гореть
Суждено - прячет кокетливые лица
В сундука укромность - пеньюар - белые кресты -
Чёрная бархотка горло перетянет гильотиной -
В зеркало стучит очередной самозваный ты -
Пудрит амальгаму улыбкой - дьявольски-невинной -
Вот уже и дни пересчитаны - и грудь холодна -
И отглажено горячим утюгом антрацитовое платье -
И приходит навестить меня тот, кто не пьёт вина -
Чтобы сказать, наконец, заветное «Хватит!» -
И слизнуть жадностью пунцовой скорую смерть -
Выпить канцоны чахотки из груди пианино -
Иногда приходится всё же почти умереть -
Чтобы примерить новую роль и имя -
Пьеро и Пьеретта - наскучили - чёрная слеза
Катится по белой простыне - жемчужиной холодной -
Алая кровь, которую он слизал
С запястных рун - возвращается  мне в горло -
Чтобы расцвести шипованным дождём в темноте
Бесплодного лона -  распуститься алым парком -
Не знаю, право - такую ли фальшивую смерть
Мне приготовили  суровые седые парки -
Или мы их переиграли - почти шутя -
Пеньюарное облако падает к ногам - пухово -
И я - не смертное - но всё ещё почти дитя -
Приникаю к алой канители лепечущей крови -
Что она мне шепчет? Мир шагает невпопад -
Солнце закатилось в висок и жжётся мигренью -
Кажется, меня спускают на лифте в ад
Одетые в ночную униформу услужливые демоны -
Чёрное дерево и слоновая кость -
Слоновая ли? Или человеческая всё же?
Дитя моё новорождённое, как тебе спаслось
Первую ночь на смертью выстеленном ложе?
Шёлковая память холодит, как мята и жасмин -
Кружевная круговерть алеет в глазах расширенных -
Я понимаю, что отныне мы едины с ним -
И называемся, как ни забавно, вампирами -
Алые миазмы, алые мазки на губах -
Плоть холодна и стеклом претворяется незримо -
В чёрном плаще галантно склоняется судьба -
Шепча мне в пену волос новоявленное имя -
Крест где-то потерян - утоплен в измятых простынях -
Сердце застывает - так просто и так неизбежно -
Кого-то хоронят - кого-то, кто похож на меня -
Того меня, которым я казался прежде -
Рыдают Пьеро и Пьеретты - им бы всё рыдать -
Но одновременно хохочут - такие одержимые -
Туфельная россыпь - и кровавая капель - прямо в ад
Приводят меня - иного - под новым именем -
Ласковые пальцы тенистости касаются скулы -
Очерчивают чёрные глаза, которые пылают -
Кукла опускается на лифте - в глубину земли -
Плоть её разрезана на мифы ножами-зеркалами -
Сон мой вышивается на пении вуальной белизны,
И рука в ножнах сумерек лезвие нащупывает -
Кукловод, укравший лицо у обезумевшей луны
Повелевает распятыми на времени куклами -
А я - и не кукла, и не кукловод - или нет -
Я и то, и другое - от вальса в  голове опустело -
Алая морось разжиженных жизнью монет
Падает в щель автомата - фарфорового тела -
Поиграй - покружись - улыбнись - и вычерти ногой
Росчерк придворного поклона перед князем преисподней -
Я не признаю принципиально никаких богов -
Но одно колено я преклоняю сегодня -
Перья алым пожаром клонятся к паркету - и смешно -
Почему-то - сладостен хохот в пасти могильной -
Вы здесь давно владеете моей душой
А вот теперь и всецело меня получили -
Одеяния чёрного в ночи - ниспадение - с плеча -
Глаза всё видят - и пламя за ними всё ярче -
И ночь черна, и свежая кровь горяча -
И всё как должно быть - и никак не иначе -
И пепельный ветер уносит прошлые года -
Ангелы могильные падают в лонжи паутины -
Крестит новоявленного демона чёрный ад,
Дарит ему тайное истинное имя -
Алые улыбки - колье - усеивают грудь -
Солнце ушло - или просто в чёрный выкрашено -
Пролегает отныне мой танцевальный путь
Между домами - и над заглохшими крышами -
По периметру - тонкости грани, по царапине судеб,
Что выдавливает спелые гранаты в жаждущие руки -
И выходят из такого же - лилового нигде
Сотканные тьмой и белизной фарфоровые куклы
С лицами моими - каждая - какое-то число -
Какое-то убийство в полуобмороке улицы гриппозной -
Ничто от меня не спасёт - ничто не спасло -
Падают каракули тел переломанных - оземь -
Осень - значит, падать - умирать пора -
Листьям и людям - а бессмертным - собирать гербарии -
Это - то ли искусство, то ли просто игра -
Не всё ли равно - коснуться жаркими губами -
Выменять жизнь свою на чужую - легко -
Так пух опадает в горячем, как кровь, июле -
И закрываю я белой, как пух, рукой
Глаза тех, кто по воле моей заснули -
Может быть, ангелы и заберут их в рай -
Не знаю, не мне решать - не мне раздумывать -
Моё дело - искусство - судьба - вечно играть,
Прячась в кулисной ночи за чужими костюмами -
Домино и плащей танцевальные па - парк
Тих и синеет глазами озёр кокаиновых  -
Лист - с багрового клёна - кружась, упал -
В перчатку мою - белую - мрамор - ивы -
Надгробные плиты - я отстучу мотив
Похоронный - для вас, мой мимолётный спутник -
И я не прошу меня ни за что простить -
Не нужно прощения белым холодным куклам -
Не нужно - алым ножом распороть батист,
Новые швы наложить поцелуйной пагубой -
Не надо прощать меня -  не надо просить -
Не надо, не надо, уже ничего не надо -
Не надо… падает сумрак как пеньюар -
Мой - давний - тогда - серебром и слезами расшитый -
Я помню, как будто это было вчера -
Родных - их слёзы - нелепые их молитвы -
Их скользкие лица в жидком свете лампад -
И мякоть подушки в чернеющих язвах крови -
Не надо оплакивать тех, кого принял ад -
Не надо жалеть о тех, кто родился снова -
И белые руки мои - ледяной браслет -
Сплетаются - птицами вьются - и тянут книзу -
Я выжил, и вот пребываю в изящном зле,
Я выжил - и вот забираю чужие жизни -
И триединство раскроет своё трюмо -
Я тот - я та - я то - я и сам не знаю -
И лживый миманс фальшивых Пьеретт и Пьеро
Глядит на меня из трюмо моими глазами.