Белый, белый, совсем горячий... окончание

8. "Шаркун" потянулся на выход. Осталось какое- то послевкусие во рту после этого инцидента, словно железную ручку от двери пососал, честное слово. Придёт же в голову такое! Ладно, проехали. Плюнуть и растереть! 
Прошло несколько дней в весёлых заботах. "Дрессура" забавляла Ваську, хотя кроме банального кормления пока ничего не выходило. Но и это воспринималось Василием как достижение. " Не боги горшки обжигают, а ты меня в печь не сажай, по имени назови! " - приговаривал он, смешав все поговорки в одном взбудораженном котле интереса. Вася так сжился с белой мышкой, что, казалось, это его душа вылезла из- под пола, решив воочию познакомиться с визави тела, в котором тридцать три года обреталась взаперти. Это всё уже больше походило на паранойю, больной не контролировал действительность и она отвечала ему взаимным игнорированием. Кстати, Вася лежал в палате под номером шесть. Думаете - совпадение? Не лишено! Но главное не в этом, верно? Эйнштейн тоже, поговаривают, был того на этого, так ничего себе: придумал относительную теорию об относительности. Теперь всем относительно и окончательно стало не ясно: кто - полный придурок, кто - гений.
Васька стал спать как убитый. Вставать ему не разрешали, сказывался тяжёлый диагноз. Намается с мышью за день и вырубается без задних ног. " Мотор" уже не так жамкал по ночам, потому как его никто не слышал и по имени, отчеству не называл. Видимо, застыдился и успокоился. А вот санитарушка чего- то ожил, зачастил бродить по коридору. Его тяжёлые, шаркающие шаги тени отца Гамлета просто выводили Ваську из себя. Понятно, если мышь обнаружат в палате, жди беды! Антисанитария, инспекционный взвод интоксикаторов. Война миров, короче. Поэтому Вася предпринимал строгие меры предосторожности: уши на макушке и так далее в плоскости конспирологии. Правда, с веснушчатым хулиганом дело обстояло сложнее: тот стал подкрадываться, чтобы посмотреть на Васину мышь. Пару раз Вася ловил его любопытную физиономию в дверном стекле, но думал, что мышь - белая, простынь белая, в общем, маскировка на высоте.
Однажды утром... Всем известно, что лучшая новость - отсутствие новостей, это - аксиома долгой жизнь без дедушки " Кондратия ". Но человек предполагает, бог на это дело - с прибором и кисточкой. Таков он - бесстрастный, беспринципный абсолют! Короче, Вася проснулся в наилучшем расположении духа, ещё до всех процедур и обходов. Потянулся в сладкой истоме и немного помечтал о своей будущей успешной карьере дрессировщика. Может, ему потом, после виртуозной работы с мышью, доверят дрессировать собак! Да, что собак, бери выше: тигров и львов! Вот так, провинция, держи карман шире! Вася как всегда переврал все пословицы и поговорки. Затем, растягивая удовольствие, он посмотрел в сторону норы, приготовив сырные шарики для мышки. Кстати, сегодня был торжественный день: день тезоименитства. Чего это такое он опять понятия не имел, но что- то было чертовски торжественное в этом длинном слове, что- то от аристократического, царского, управления полупьяными согражданами ( проще говоря, он решил как- то назвать мышь, в общем, даже не зная какого пола зверюга). Он, Василий великолепный и его мышь Маша потрясающая... И с этими словами он опустил глаза ниже: на дыру под плинтусом, около которой стояла маленькая мышеловка. Васька тупо вглядывался в то, что лежало придавленным проволокой на деревянном ложе орудия мышино - крысиной смерти, почти гильотины. Там лежал трупик мышы...
9. А вы знаете, что смерть у всех выглядит по- разному? У кого- то это - восковое лицо матери или отца, умерших от старости, у кого- то изуродованное тело в автоаварии. Труп птицы или мелкого зверька, увиденного в детстве случайно на заднем дворе или пустыре, лесу.Сказать, что это - шок, ступор, онемение, не сказать ничего. Не передать весь ужас падения в какую- то бесконечную пропасть ( а Вася очень, ну просто очень, очень боялся высоты. Чего он только не боялся, воскликнет кто- то и будет прав. Вообще, Василий боялся жить ). Он закрыл глаза, первое средство детей: нет света, нет проблемы! Открыл, есть ужас и зияющая пустота в груди. Постепенно стало не хватать кислорода, видимо, в этой пропасти всё было наоборот: чем глубже, тем разреженней воздух. Сердца не было, там ничего не стучало, только всасывало Василия как чёрная дыра, неотвратимо, гибельно. Вот тут его прорвало: он заорал без всяких " петухов " во всю глотку. Это был рёв изюбря, вызывавшего соперника на бой. Этот рык пугал даже тигров. Понятно, сбежалась не только вся ординатура, но и вся больничка. Васька хрипел ( " изюбрь "- таки взял свою долю сил ): " Маша, Машенька!! " - тыча пальцем под окно. Докторишка перепугано переводил взгляд то на Ваську, то на мышку. Он тоже был явно не форме. Все толпились, мешая друг другу, что- то балабонили, ахали, охали. Понятно, такая скука, а тут тебе " изюбрь "! Василий усилием воли притянул доктора за воротник халата и прохрипел ему, показывая на мышь: " Спасите Машеньку! Христом богом умоляю, её родную! Меня бросьте! Главное её!! " Последнее, что он увидел, падая в спасительную тьму, это небритая ухмылка санитара, который прошамкал ему вслед: " Всё в поряде? "
Василий сидел на подоконнике восемнадцатиэтажного дома, свесив ноги наружу. Страх высоты? А он был? Нет, он себя чувствовал великолепно. Дышалось полной грудью, перспектива - отменная, горизонт чист. Солнце ласково щекотало лоб, ветер любезно причёсывал. Кстати, ногти были острижены. А главное, Машка! Она сидела на его плече и деловито грызла сырные шарики. Да, это не жизнь, рай! Честное пионерское!
Кто- то сзади потряс Василия за плечо. Он недовольно сбросил руку с плеча и грубо заметил: " Чё надо, блин?! Видишь я кайф ловлю! "
Но трясун не унимался: взял Ваську двумя руками и так тряханул, что, казалось, душу вытрясет. Тогда Васька не выдержал и, открыв глаза, прямо в лицо этому болвану сказал пару ласковых на трёхэтажном сленге. Вокруг все, облегчённо вздохнув, радостно загудели. Рядом толпился медперсонал больнички, почти все пришли посмотреть на "дрессировщика"- изюбря, который перепугал весь немногочисленный штат лечащего учреждения. Над Васей склонилось красное, круглое и очень довольное лицо доктора, от которого подозрительно попахивало спиртом. Он что- то пролепетал, но Василий перебил его лепет суровым окриком: " Где Маша?! " Докторишка, вздрогнув от неожиданного дифирамба больного, только что валявшегося без сознания между жизнью и смертью, послушно зачастил: " Да, что ей будет, жива твоя мышка. Перелом задней ноги, ветеринар уже наложил шину. Ты- то сам как? "
" До свадьбы заживёт, Айболит! Не спеши хоронить! " - бодрячком пропел Вася. У него и вправду в груди всё пело, шкворчало и переливалось всеми цветами радуги.
" Люди! Моя душа жива!!! "