Музыка Небесных Сфер

Ну  с чего  начать? С  хотя  бы того,  что  дед Щукин  жив-здоров  по  сию  пору, шлет  всем  пламенный  радио-привет (это его  словечки,  из  лексикона  комсомольцев-пионеров  и  прочих  активистов  далеких  тридцатых)  и  готов  подтвердить  все произошедшее  слово  в  слово. Хоть  сейчас.

Только  говорить,  настройте  свой…эээ…ге-те-ро-дин. Во.

Мне,  его  внучку  непутевому,  такое  штуки  говорить  не  стоит. Ну  ничего  в  этих  гетеродинах  не  смыслю,  а  читать  дедовы  записки, - кучу  пыльной  макулатуры,  частично  рукописных   блокнотов  с переписанными  от  руки  чернилами (вот  как  люди  знаний  жаждали,   ксероксов то не  было!) книгами,   смешанную  с  какими-то  неведомыми  радиодеталями  времен  первой  мировой (радио  уже,  вроде,  было?)  руки  не  доходят.

Храню,  как  дед  хранил – в  сундуке. Уже  смешно,  да?

Сундук  знатный. Дед  зачем-то  приволок  его  с  войны. Как  трофей  что  ли?  Он  то  сам  до  последнего  дня  отнекивался,  а  теперь,  когда  не  спросишь  то  особо,  без  гетеродина,  уже  и  не  известно.

Но  сундук  правильный. Хороший  такой,  объемистый  ящик  с  крышкой  и  ручками  по  бокам. С  навесным  замком,  оббитый  черти  чем,  но  из  металла,   и  наборный  из  дощечек  внутри. Добротная  штука,  короче.

Вот  в  нем  то  и  зарыта  дедова  собака…гетеродин.

Его  слова,   было дело  -  береги  внучек  сундук,   там  есть  все,  чтобы  собрать  гетеродин. Да вот не  судьба. Толи  не  нужен  мне  он,  толи руки  с головой  не  из тех  мест  повырастали…охраняю,  короче,   сундук.

А  сама  история  то…приключилась она  давненько,  уже  лет  как  двадцать  миновала. И я  единственный теперь,  кто  взаправду  знает,  куда  делся  дед  и почему  только  я  один  за него  не переживаю.

Деда  всегда  и всюду,  уж  сколько  я  сам  упомню,  даже  в семье,   звали  не иначе  как  Дед Щукин. Ну,  или  уж  на  худой  конец,   просто  Щукин,  с  какими  бы  словами  это в  сочетании  не  шло – пенсионер  Щукин,  ветеран  Щукин, товарищ  Щукин  или  даже  Старый Хрыч  Щукин,  если  деда   в этот момент  был  с кем-то  в  конфронтации.

 Никто  не  спрашивал,    сам  он  и  не   рассказывал  особо,  разве  только  что  прошел  всю  войну  до Берлина,  был  трижды,  по  счастью легко,  ранен  и  за  всю  войну  не  выстрелил  ни  в  кого  и  никак,  разве  только  в  эфир  на  радиочастотах.

Он  был  радист.  Еще из  тех довоенных  энтузиастов,  мотавших  свои  катушки  вручную  и  строивших  какие-то  там  замудренные  штукенции,  обеспечивавшие  на  тот  момент  времени  уж  если  не  хай-энд,  то  в  любом  случае  полный  хай-фай  радиосвязи. 

Врать  не буду,  не  такой  дед  старый,  чтобы  радио  изобрести,  но  по косвенным  данным,  впрочем,   исходившим  от  него  самого,  он  там  чуть ли не  за плечом  у  Попова  стоял  и подсказывал.

Деду  было  под  восемьдесят,  когда  тихо  и  безмятежно  умерла  моя  бабушка – Мария  Алексеевна. Иначе  ее  никто  не  называл,  даже  сам  дед. Горевал  он  недолго. То  есть просто  никто  его  сердце,  кроме  нее  не   тревожил,  дети-внуки  радовали,  а  он  что…надо  дальше  жить  говорил  он  и  возился  со  своими   гетеродинами  или  чем  там  еще,  упорно   давая  лишь  каждой   их  новой  реинкарнации  порядковые  имена – МА-1, МА-2, МА-4547/43657  и  так  далее…Главное,   не  сникал  и продолжал  оставаться  самим  собой…на  своей  волне.

Так,  вот…давно  это  уже  было. На  даче  торчали  только  настоящие  мужики (дед  сказал,  ему  я  верю!),  то  бишь,  дед  и  я,  уже  не  совсем  сопливый,  но  все-таки  еще  просто  свежеиспеченный  пятиклассник  на  каникулах.

Лето,  жарища,  а  дед  по полдня  в  своем  углу  с паяльником  и канифолью. И меня  не отпускает,  мол,  купаться   на  речке   днем -  время   тратить.

А мне  какой  с  этого  резон?  Он  купаться  в  пять утра  будет,  совместив  с  рыбалкой,  точнее  ее  окончанием…а  мне  бы  сейчас,  с пацанами…но  дед…в  этот  момент и я  его называл  (про  себя,  конечно) – Старый Хрыч  Щукин  был  непреклонен.

Вот,  говорит,  допаяю-долатаю,  закончу  одно  дело – вот, мол,   тогда  иди,  а  то  и за  тобой  следить  и за потоком  заряженных  частиц  не  успеваю.

Вот и  следим  оба…за  потоком  заряженных  частиц. Чтоб  они  разрядились.

И  тут  наладил  что то  дед  и  затрещал,  зашипел  любовно  латаемый  им  прибор – чудо  техники,  из  невесть  чего  и  для  чего  собранный…И  даже  музыка из  динамиков  пошла…не  то  чтобы  та,  которую  я  ждал  услышать.

Но  к  удивлению,    и не  дедовы  любимые  авторы.

Сейчас  то  я знаю,  это  было  что-то похожее  на  терменвокс…этакие  странные  звуки  электричества,  ну  и может  быть,  этих  самых  заряженных  частиц.

Протяжные,  меняющие  частоту,  громкость,  тембр,  но на  удивление,  не  занудные  и не вгоняющие  в тоску,  как  раньше  мною  воспринималась  какая-нибудь там  симфония  в  тугом  непреходящем  миноре. 

- Музыка  Небесных  Сфер,  внучек, - сказал  дед, торжественно теребя  щетинистый  подборок

Что  это было,  я  и  сейчас  не  вполне  понимаю,  но  сказано  было  хорошо.

И  сам    уже  привычно применяю    мною  много  лет  для  обозначения  чего-нибудь  непонятно  звучащего,  но  не  раздражающего.

Короче.

Послушали  мы  послушали  ту  самую  Музыку,  дед  и говорит :
- а  вот  теперь,  внучек,  начнется   самое  интересное…будем,  говорит, - ловить  не  только  музыку,  но  и  еще  что  услышим…из  Небесных  Сфер


А  дальше  давай накручивать  свои  кнопки-ручки…то  музыка  уходила,  то  шорохи и трески  приходили,  а  то вообще  тишина… 

Я,  как  сейчас  помню,  в  кои то  веки  увлеченный наконец   всей  этой  радиотехникой,  стоял  за  дедовой  спиной  и  смотрел  во  все  глаза.

Надо   сказать,  что  кроме  паяльника,  припоя  и  кучи  каких-то  деталек-деталюшек  на  столе  у  деда  в  его  сарае-мастерской   стояли и  приборы. Что  уж  там  за  телевизоры,  как  мне  тогда  казалось,  это  были  не  знаю…вон,  поломанные  там  же  в  сарае   пылятся. Однако  тогда  показывали  они  какие-то  точки  и  ломанные  линии  на  своих круглых  экранах. Да  еще  эти,  со  стрелками.

Так  вся  эта  фигня,  пока   дед   крутил-настраивал   вдруг  ожила,  совершенно  непредсказуема  и для  него  самого.

Забегали  точки  по  каким-то  неведомым  разметкам,   заплясали  стрелки,    динамики  низко  низко,  басом  завибрировали, причем  каждый   по-своему…

Дед  мне  тут  и  говорит:

- Отойди,  внучек,   подальше…а   лучше  сбегай-ка  в  дом,  принеси  кваску   холодного.

Я и  пошел. Да  что–то и   забылся-закружился…а  квас  деду   принес   когда,  оказалось  с  час  меня  то и  не  было.

И  деда  не  было.

Гудел  его  прибор…как  гудит  обычная  электрическая  техника,  включенная  в сеть,  не  более  того.

И  записка   на  столе,  прям поверх всей его  мешанины  из   проводков,  штепселей-дросселей  и  прочего.

«Сережа! Если  меня  нет  на  месте,  не  волнуйся  и  маму  с  папой  не  волнуй раньше  срока. Я  тут  нашел  кое-чего  интересного,  сейчас  слетаю быстренько (так  и написал  - «слетаю»),  осмотрюсь  и   назад.  Прибор  не  выключай,  пока  меня  обратно  не  дождешься. Да,  береги  мой  старый  сундук. Там  все  записи  и  детали, чтобы  сделать гетеродин  МА-23  и его  настроить.  До  встречи,  любящий  вас  всех  ваш  дед  Щукин.
PS. Родителям  передай,  что  мои  приборы  все называются  МА – Мария Алексеевна»

И все,  больше  его  никто  никогда  не  видел.

Родители  пришли  вечером,  благо  пятница была,  все  свои  работы  отработали.

А  тут  малый  без  присмотра  да  пропавший в  неизвестном  направлении  старый.

Деда  искали  долго. Ну  куда мог  за  час  уйти   хоть и пожилой,  но  крепкий  и  ничем  особо  не  страдающий,  особенно  головой,  дед?

«Слетаю»  было   истолковано  по  всячески,  ну  кроме  разве   что,  как  в  буквальном   смысле  слова.  Ну  какие-такие  полеты  с  нашего  аэродрома  восьми  соток  величины?    Не  на  помеле  же,  в  самом  деле. Да  и не  замечен  был  дед  Щукин   в  пристрастии  к  авиации. Уж  самолета  точно  не  строил.

И  вроде  как  даже  видели  нашего деда,  то  здесь, то  там,   мать  так  вообще  извелась  по   моргам  ездить…но  да  не  судьба. Дед Щукин  будто  и вправду  улетел,  хотя и  обещал  вернуться.

Прибор  дедовой  постройки  не  выключали  до  конца  лета. А  перед  самым   сентябрем,   когда  дачу полагалось  закрывать,  он  и  вовсе  перегорел.  Что-то  щелкнуло,  стрельнуло,  потянуло  кислым  дымком  и  отец,  не  сильно  в тот  момент  размышляя,  окатил  всю  конструкцию  из  ведра. Из  благих  помышлений…сарай  то вплотную   к  дому…если  загорелся  бы.   

Получился  отменнейший  «пшик».

 Конструкцию  подсушили,  там  же  на  столе,  да  и  засунули,  частично  разобрав,  туда,  где  ей  и  место. В  сундук.

Ага,   тот  самый.

А  дед  наш,  выходит,  тогда  и  потерялся.

Сколько  годов  то  прошло?  Деду  было  восемьдесят  восемь,  когда  он  улетел  неизвестно  куда,  а  сейчас…ну  да…двадцать  один  прошел. Ему  вчера  как  раз  аккуратно  сто  девять  исполнялось.

Он  и проявился,  Старый  Хрен  Щукин. Наш  любимый  дед.

Вот  только  ни  мать,  ни  отец  этого  не  дождались.

А  я  чего?  Да  ничего,  пришел  домой  со второй  смены,  время -  три  утра. Сна  то нет,  а  как  выясняется,  спать  то хочется,  включил  телек  на  хоккей,  да  так  под него  и уснул…

Стоп! Стоп!

Говорю  же,  не  приснилось  мне  это,  не  приснилось…

Под  утро,  уже  светло  почти  было,  сквозь  сон  слышу – Внучек!  Проснись, Сережка!

Глаза  открываю,  а  наш…мой  дед – в  телевизоре!

Обознаться  не  мог,    точно  дед  Щукин  в  эфире.

И  говорит  мне – привет,  мол,  внучек, давно  не  виделись,  как  живете  там  без  меня.

А  я?...Сам  дурак,  да  не   разговариваю  я  с  телевизором (это  я  не  вам).

А  я  и  отвечаю -  привет  Деда!  Куда  ты  подевался  и  где  тебя  носит  уже  столько  лет? Потом  понимаю,  что  живем  то  уже  не  «мы»…говорю  мать  умерла,  уже  лет  семь…отец  -  пять  как  будет. Один  я  твой  родственник  в наличии.

Дед  загрустил  было, но  собрался,  дальше  надо  жить  говорит. Что  теперь  изменить  то?  Что они  ТАМ,  У  ВАС  умерли…будем  думать,  что здесь  У  НАС  можно  исправить.

У  ВАС  это  где?

-Да  не  поверишь  ты  внучек…как  есть  не  поверишь.

И  давай  рассказывать,  ага,  прям  так,  с телевизора.  Спокойненько  так. Что,  мол,   он  не  на  Земле…нет,  не   раю, а  в   каком-то  ином  мире.  Как  там…синкордная  вселенная…Что-то  типа   сдвига  по  фазе  электромагнитных  полей…и  этот  самый  сдвиг обеспечивает  существование параллельного  мира  что  ли? И  вот  он  туда  и  проскочил…частоту  что ли  подобрал…или  как  там  у  них…у  радистов.

В  общем  у  него  и  у  бабки…да-да…нашей  бабушки,  Марии  Алексеевны,  бывшей  покойницы,  все хорошо, природа  чудная,  домик  на  озере…а  какая  рыбалка!...все  счастливы,  здоровы,   не  болеют…сказал,  что  мать  с  отцом  тоже  наверняка   здесь,  непременно  разыщет.

Еще  раз  спросил  у  него,  не  с  того  ли  света  дед  явился, он  злой,    в  отказку,  сами  вы  говорит не  на  том  свете  живете. Нет,  не рай. И  называется  он - Радиоэлектронный  Коммунизм. Ага,  энтузиаст  хренов.

Ну  думаю,  совсем  дед  плохой  стал,  раз  про  коммунизм  заговорил.  И  ему.

А   он  что?...да  с  чего  я  и начал…всем  привет, и  настройте,  в  конце  концов,    свой  гетеродин…а  то  он  по  Земле  соскучился,  да  и  нас  в  гости  с  бабкой  позвать  не  могут.

А  еще   обижался.  Что не  поздравляли  с  Днем  Победы.



02.04.2014


© Copyright: Иван Таратинский, 2014
Свидетельство о публикации №214040201801