Чёрный соболь мальчик и ворона

    Мальчик и ворона.


      Деревушка стояла посреди леса. Избы, приземистые домики были разбросаны по левому берегу таёжной речки Армань как попало. Казалось бы, что и вовсе без какого бы то ни было порядка. Но это только на по- верхостный взгляд так вот... казалось. А, вот когда освоишься с таёжным размеренным  житьём – бытьём её обитателей, то и начи- наешь потихоньку понимать тонкости и осо- бенности такой беспорядочной планировки.
     Обжившись и вовсе ясно видишь, что вот эти длинные дома окружают площадку, на которой можно собраться – здесь и магазин и клуб с конторой. Чуть поодаль большие высокие строения - гараж и дизельная, где свет гоняют. Понятно, что они в стороне. Вокруг домики по две квартиры... в основ- ном по две. А пара избушек совсем уж на краю, - так ведь кто-то не любит шума и толкотни, даже деревенской – вот и обосно- вался построился на отшибе.
      В этом месте, где горная речка Армань уже считай, что почти выходила на равнину, как бы разминаясь – расправляя плечи, рас-  ширяя берега перед впадением в Охотское море, находился лесозаготовительный уча- сток . К нему-то и шла всего одна дорога.
     Дальше дорог не было вовсе как таковых  одни лесовозные просёлки. Весною эти горе дороги, пути к городу, к цивилизации... или от неё,- это смотря с какого конца, с какой стороны смотреть, заливало и размывало талыми водами и хорошо размывало - снега в этих местах выпадало по два метра пол-ных  каждый год. А вот иногда и не по два… а и гораздо больше.
      Когда, бывало, идёт зимой машина, ле- совоз из города, из Магадана на посёлок, то подъезжая видишь в начале столбы белого дыма. Много столбов, может быть, даже це- целая  дюжина… а когда и больше. И дым этот часто, считай почти всегда стоит прямо и высоко  – мороз сильный,- говорят мужики и пригибая головы поглядывая через лобовое стекло «ступы».

      Правильнее будет сказать, что не через стекло, а через стёкла – их делают двойными, чтобы не запотевали, обзору не мешали. Ну и для тепла, понятное дело.
        «Ступа» - это… это не про бабу ягу. Машина такая есть – ЗИЛ-157. Очень проходимая техника, не зря же говорят, что она помогла войну выиграть . Правда, тогда автомобиль этот назывался «Студебеккер» и его нам американцы поставляли, но это не так уж и важно… если подумать, согласитесь.

       Так вот, подъезжает ступа к посёлку, из кабины  столбы дыма сначала видно, а потом уже и домики нарисовываются. Они засыпаны снегом с крыш и по самые окна считай и на самом деле похожи на игрушечные, нарисованные… сразу, как посмотришь, и Новым годом запахнет!
        Снег действительно до подоконников на окнах, потому что его ещё и специально нагребают вокруг. Чем больше снега тем теплее в избе будет, снег известно – тепло держит.
        Машина, если она с будкой для перевозки бригады, ну чтобы лесорубов на делянки завозить… такая машина называется «хозяйкой».
       «Хозяйка» из города когда приходит, то сразу в центр посёлка… деревушки проезжает. Здесь и магазин находится и дом начальника лесоучастка Олега Николаевича.
        А домики, где лесорубы живут, разбросаны по округе, где и как кому понравилось. Вроде бы и в беспорядке стоят избушки, но когда присмотришься… ан, нет!
         В стороне домик, вышел из общего ряда, но зато за бугорком, от ветра с севера укрыт. Или наоборот, на возвышенность влезла избушка, но весной не утонет в луже – деревня! Посёлки так не строились – им главное, что бы все дома в одну линию, по ранжиру, как солдатики.
        Вот на самом краю деревни, на отшибе даже несколько, можно сказать, стояла одна избушка. В ней жил парень молодой с женою… она тоже не старая была, жена. Ну, вот и жили они, поживали.
      Летом и времени у них не было, чтобы скучать.  Муж на работе с утра до вечера, а жена по хозяйству… и хоть день летом на севере длинный, а пролетит и не заметишь.
         Потом, опять же, огород какой – никакой. А там, глядишь, и ягоду: клюкву, морошку, бруснику всякую уже пора собирать.
      Ягода ещё не закончилась, как основная страда – рыбалка! Тут уже всё… и всё и все на речке, и днём и ночью – рыба идёт, красная: горбуша, кета и даже кижуч попадается.
         Короткое оно, северное лето. Прямо парадокс какой-то:  дни длинные, а лето само короткое.
          Но, мы же про зиму! А, что зима? – зима она настоящая!.. снегу по самую крышу, морозы такие, что деревья в лесу трещат.
       Зимою даже на работу иногда не выходят лесорубы. Придут в клуб, где сторож пытается натопить печь железную… с раннего утра, ещё темно-то было, как растопил и всё « натапливает». Придут и ждут. Курят мужики в печку, если начальник появиться должен. Но начальник не сильно кому должен и не всегда бывает на наряде. Откуда-то лесорубы узнают об этом заранее… про начальника. Тогда курят уже в открытую и в клубе хоть шапку вешай!
       Посидят, поговорят и по домам расходятся. Кто на печку снова уляжется, после трёх- четырёх стаканов чаю, а кто и на охоту соберётся.
       Парень то, ну который на краю жил, жена у которого ещё… ну не старая, он на охоту частенько бегал. И не то, что б уж охотник был, что б действительно заядлый… но  похаживал, любил её охоту эту, тихо так… ненавязчиво.
       И была у него собака, пёс по кличке Мальчик. Мальчик этот довольно крупным чёрным кобелём уродился… вырос. Вначале он понятно-то, щенком в рукавичку помещавшимся родился. Но уродился – то крупным, родовая у него была, гены так сказать, дай боже!
       Мальчик был медвежатником. Он имел длинную, но не лохматую, а прямую шерсть. Это, чтобы медведь не мог его лапой когтистой захватить или поранить, подрать.
        Вряд ли длинная шерсть совсем спасает от медвежьих когтей, но помочь иногда, наверное, может всё-таки.
       Пёс на охоте был не очень… медведей как-то не попадалось, зима всё-таки, а по другой живности Мальчик вообще не работал.
       Дело в том, что собака досталась теперешнему хозяину от другого, у которого  жила несколько лет на привязи, на цепи. Понятно, что  охотник из взрослой, необученной и не натасканной собаки никакой. Помешать, вспугнуть дичь – это да! А вот подсобить – не дождёшься.
         Дом, избушка стоял, как мы уже говорили на краю деревни. И вот прибилась как-то ко двору ворона. Вороны не редкость, нигде не редкость, тем более в лесу, в тайге. Но в посёлке, в лесном… там, где лесорубы одни, можно сказать, что без присмотру – ворона!?
           Это уж вряд ли, маловероятно, даже если и не держит никто курей и не разводит цыплят, то всё равно –на ворону найдётся… найдётся тот, кому патрон истратить не жалко и в удовольствие даже.
         Но к крайнему домику птица повадилась. И вот по какой причине.
     -   Ты на охоту сегодня пойдёшь? - спрашивает как-то жена у своего благоверного.
         - Пойду… прогуляюсь, разомнусь немного, - тот говорит.
       И, помедлив, добавил:
     - Может быть, что и добуду… чего-нибудь.
     - Ну, да… ты уже, сколько обещаешь! – жена ему в ответ заметила… вполне резонно, надо признать.
        - Ты вот сама первая… начинаешь, а потом я виноват! Всё, пошёл я… на охоту.
        - Собаку то, Мальчика кормить, ты его не берёшь с собой?
        - Нет, он мне всех куропаток и глухарей разгонит, распугает… охотничек!
         Жена, разумеется, не удержалась:
       - Да вы стоите один другого…
    Но на неё был брошен такой взгляд, что не договорила она, на другое перешла, - по охотничьи выражаясь, след скинула.
         - Хочешь посмеяться, я тебе сейчас что-то покажу.
      Она взяла собачью миску с похлёбкой и поставила на плиту.
       - Ты зачем греешь, собака сильно горячее есть не будет, - муж говорит.
        - Так в этом-то всё и дело!.. ты смотри, не мешай, увидишь сам всё.
          Подогрела она миску, да так, что пришлось самой в рукавице её войлочной брать, пошла - отнесла  Мальчику.
          Пёс уже давно визжал и рвался с цепи, узнал как-то, что кормить сейчас будут.
          Хозяйка поставила миску чуть в стороне, у столба, а собаку спустила с цепи. Потом в избу вернулась, а дверь оставила чуть приоткрытой.
        - Ты зачем Мальчика отвязала, я же сказал, что…
       - Да, подожди, ты!.. двери не трогай – смотри лучше, - прикрикнула жена, когда муж попытался  дверь закрыть. – Лишь бы прилетела сегодня, но должна… она уже который раз…
        Не успела договорить, как собака, затихшая после того, как ей отдали миску, вдруг снова залаяла. Да так, что на визг даже перешла – буд-то случилось что… словно медведь на неё прёт, встал, понимаешь, из берлоги специально ради такого случая!
       Тут раздалось воронье карканье, да не простое, а тоже необычное – слишком уж наглое.
       - Вот, прилетела, подруга! Ты не выходи, сейчас цирк будет… не выходи… через щелку в двери наблюдай!
        Мальчик крутился возле своей миски полной горячей еды, пробуя время от времени – не остыла ли. А ворона нагло уселась на столбе, уцепившись когтями в провода и орала во всё воронье горло. Горло у неё было, видно голодное и крик получался истошный, пронзительный.  Он даже на людей действовал, не то, что на голодного пса у горячей миски.
      - Сейчас я её… - хозяин не выдержал, того как над его собакой издеваются, и потянулся за ружьём, которое висело у вешалки, на гвозде.
       - Да, подожди ты… смотри дальше, это ещё не всё, смотри – чем закончится! – его жена останавливает.
        А наглая птица, тем временем, хорошо разогрев сторожа миски, слетела пониже, на забор… Пёс бросился к ней, ворона на завалинку… ну и куда-то увела.
         Собачий лай раздавался уже в лесу, где-то за домом.
       - Ну, что… издеваетесь над бедным псом, я эту ворону всё равно…
       - Смотри, смотри, вон она! - хозяйка показала рукой на улицу.
        А там… там эта наглая ворона уже сидела на краю собачьей миски и вовсю наворачивала, выбирая ещё что-то и по вкуснее.
        И тут, где-то в лесу, довольно таки далековато раздался истошный собачий визг! Мальчик, который уже понял, что его жестоко и нагло обманули, выл как обиженное до глубины души… до самого дна голодного желудка существо. В его вое уже не было злости или голода. Нет, он скорбел по своей утраченной вере в справедливость… ну, хоть какую-то справедливость, пусть хоть жестокую собачью, но справедливость!
         Собачий вой и скулёж приблизился к избе. Ворона не спеша, ковырнула клювом ещё несколько раз в миске, а потом нехотя, сыто так, тяжеловато взлетела на столб.
Мальчик, когда прибежал, ткнулся первым делом мордой в миску и как взвоет! Потом снова в миску – чего-то жеванул там, лизнул и опять как завоет.
         Хозяин не выдержал и сняв ружьё вышел на порог.
        Ворона почесала что-то там под одним крылом, потом расправила пёрышки на другом и громко  со вкусом несколько раз каркнула.
       Охотник уже стал поднимать ружьё, когда птица после паузы, посмотрела вниз на собаку и каркнула последний раз почти членораздельно. Потом взмахнула крыльями и улетела.
           Хозяин опустил ружьё, переломил его, вытащил не использованные патроны… посмотрел на пса и сказал:
           - Мальчик, а ведь она права – дурак ты!