Окно распахнуто в миры...

Окно распахнуто в миры: звёзд верещанье -
рой наитий,
я с Мандельштамом в кухне посижу
за чашкой чая,
пока вы -
спокойно спите,
я в очи вечности,
что днесь
и здесь
пророчит
о человечности
в тисках чернорабочей ночи,
моё текущее былым своим венчая -
погляжу...

Пусть то, что будет - только обещанье,
в круговороте мировых событий -
не много сказок у моей судьбы,
но "лбы в зелёнке" - повод для мольбы,
с которой и высоковольтный провод -
не сможет
напряжением сравнится...

По милости великой Божьей
в безвременьи моём дано - всем временам всех стран
возвеселиться...

В юго-восточный Казахстан
духовности поющей птица
через века
и станы
мчится,
садится
на мои страницы,
накала строчек
не боится...

Не смоет времени река
царств, возникающих вне тела,
мой монитор, как та доска,
к которой мудрость прикипела
предтечи пушкинских пророчеств...

Сугроб я вижу стылой ночью,
жестокость звёзд и блеск штыка...

Юдоли боль в соль лиры
прочит
сиротство роста
языка,
чей вырост виден над погостом,
над каторгой и над темницей,
над прошлым власти сапога
стального с пряником в заначке, пропахшим жиром
и кнутом...

Стихом
сияй моя квартира,
не превращённая в Содом,
над враками,
над мраком
мира -
любви гостеприимный дом,
той самой, что не обвиняет,
не унывает
и не лжёт...

По Велимиру -
умирая
рот человеческий - поёт...

И в слове зычном -
гибель тает,
когда в нём
отражён
народ
небоязычный,
как на трон,
способен встать
на эшафот,
с которого простор видать
любви для всех (над мукой личной) -
его пророк,
лица первичность
в любом,
любовью освящённом -
огонь священный вещих
строк,
ветвящихся сквозь взгляд на вещи,
чьи очертания зловещи,
но сквозь которые, сам Бог -
является благим просветом,
без коего не быть
поэтом
в быту,
что к искренним жесток...

Сказавших правду - судят
люди,
чей идеал -
спокойность буден
и чей финал -
чертог
червей...