В дамки неба когтями я влезу

В душу неба когтями я влезу
Из большой миллионной толпы,
И по месяцу – гладкому срезу,
Прокачусь, как с небесной скалы.
***
Язык покажу алым зорям,
Оттопыря  уши, дразня,
Ведь созвездиям – божьим узорам -
Я сегодня уже не родня.
***
Дать хочу я всем им по оплеухе,
Пустоплётность их не для того ль,
Пусть в евангельском притчевым слухе
Зашифрован вселенский пароль.
***
Всковырну тем во тьме их отверстие,
Как предутреннюю синеву,
И как в чёрной дыре – смертной бестии -
Светлой радугой  небо совью.
***
Как последний библейский оракул
Предскажу астрологию лет.
В жизни бог нам заказывал драку,
Как искусный, сюжетный балет.
***
У виска не крутите вы пальцем,
В вышесказанном я не смеюсь,
Небо схоже с божественным пяльцем,
Но в распятость я ту не молюсь.
***
В эту бездну, сказать что не может
Про условный, цветущий свой сад,
Тишина своей музыкой гложет
Моё сердце, как дней листопад.
***
Ни с того ли стихи я слагаю,
Не как житель обманчивых дней,
А как землю прошедший по краю,
Где все таинства жизни видней.
***
В зорях всполыхах, как поджигаясь,
Прозреваю я день ото дня,
И прожить я хочу ошибаясь,
В правде этой себя сохраня.
***
Чтобы в чьём-то лице, в чьём-то лете,
Из дождинок и тёплых лучей,
Я свои, вдруг, черты бы заметил,
Где горячий был поиск очей.
***
Но чадру не срывают руками,
Чтоб открылась тебе красота.
Её прелесть укусит клыками,
Как библейская правда Христа...
***
Разверзая себя и ввергая
В безвозвратность минувшей поры,
Жизнь я «ведьмой» за всё обзываю,
И кричу ей об этом с горы.
***
Как монеты, года растранжиря,
Путал золото я с медяком,
И прошедшее в душу пружиня,
Теперь гладит и бьёт кулаком.
***
Как  рабочий теперь  я бастую,
Голодовкой пугая себя,
Что отныне не буду впустую
Мучить сердце стихом теребя.
***
Взгляд внимательный в солнце  прищуря,
В его свете увидел я фиг,
Кожей ангела с бесами чуя -
Я не чувствую разума сдвиг.
***
И всё чаще под  дрожь ощущаю
Сам себя я, читая стихи,
Где Христом свой исход предвещаю
И попом всем прощаю грехи.
***
Облака, словно выстрелом пушки,
Вязью пишут про строгий ислам,
Ну а ночи – глухие старушки,
Как сиделки моим теперь снам.
***
Что не спят, как и месяц угрюмый
И считают с ним тысячи звёзд,
Как и он, заточённые думой,
Про бескрайность  безжизненных вёрст.
***
Разбежались его звёзды-жёны,
Словно молодость от старика,
К кучерявым созвездьям-пижонам,
Путь к которым лежит сквозь века.
***
Набекрень нахлобучивши  шапку,
Патрулём он проходит свой путь,
И не хочет как прежде, в охапку,
Тот горем из красавиц вернуть.
***
Мне б из жён его звёздочку встретить
И не в грусть, а на радость сказать,
Что сумел только в ней я заметить
То что можно любовью назвать.
***
Пожалела бы звёздочка эта
Может быть меня тонкой рукой,
И тогда б моя жизнь была спета
И дописана красной строкой …
***
В сад души моей думы влезают
Взмахом ног через тела забор,
И извечный  ведут со мной спор,
Словно  всё за меня они знают.
***
Нужно целиться, видимо, мимо,          
Чтобы в яблочко точно попасть,
Так судьба подсказала мне «мило»,
Показав свою волчию пасть.          
***
И сдружившись не с притчевым словом,
А с писательским языком,
Я предвижу всё старое в новом,
И в церквях – тот былой исполком.
***
Потому и стихи прободают
Из меня, словно дождь в огород,
И листвою слова опадают
В разноцветный свой круговорот.
***
Пусть изломы мои речевые
Обзывают блевотной слюной,
Но порой, как грызу кирпичи я,
Их слагая дорогой лесной.
***
И о них в небеса не кричу я,
А читаю в тиши псалтырём,
Сам себя этим только врачуя,
Отрезвляя, как нашатырём …
***
Но слипаются уж мои очи.
Хочет тело упасть и поспать.
В этой долгой и ветреной ночи
Мне дано свои годы верстать.
***
Просмеять их и горько оплакать
С моросящим ноябрьским дождём,
Но опять в этот холод и в слякоть,
Я сначала как будто рождён.
***
Ну так что ж, пусть продолжится песня,
Раз ещё не молчится  устам.
Это значит – хмельней и чудесней
Я стихами судьбине воздам.

КОНЕЦ