я видела, как кость обгладывает ворон

я видела, как кость обгладывает ворон,
суровый черный взгляд бездонной глубины
впивая в мою шею, и за ворот
промокшего пальто швырял вдруг сны.
его повадки хищника слепого
передо мною вывели всю суть
людского помешательства больного:
скорее выпасть из реальности, уснуть
бесчестным сном обманщика. такого
сердцу не принять, не позабыть,
ибо и сам являешься таким же.
от кем-то сказанного вслух "убить",
бежишь иль помогать, или кричать "о, боже!"
покрыт испариной весь твой пробитый лоб,
когда сжимаешь пистолет в кармане,
и человеческий колотит по рукам озноб,
и ты стоишь вот так в обмане,
себя же убеждая в том, что ненавидишь
всех здесь людей, засевших в ресторане,
и дышишь, дышишь все быстрее, как невротик,
и в судороге пальцы рук невольно разжимаются, увы,
сегодня ни один откормленный животик
не сможешь продырявить ты.
и есть патроны, есть пустая комната, однако
ты не прострелишь себе нёбо в полумраке.
в тот час, когда все люди так спешат с работы,
что им наскучила до помешательства, до рвоты.
и ничего, отнюдь нестрашно,
что не хватает смелости пробить свою башку.
кому вообще всё это важно?
никто с истории твоей в печальную тоску
не упадет, никто не засмеется, не заплачет.
неинтересен мне твой путь лженелюдимый.
уж приложил бы револьвер скорей к виску,
да насладился запахом могилы.
однако, может быть поганая душа твоя лежит
в тех черных пристальных глазах непобедимых,
и в тех ли крыльях демона ноябрьский снег летит,
в котором ты забыл все имена своих любимых?