влуже. по тропе за следами

ты можешь распасться на тысячу 
мимолетных искр от сквозняка
или сквозь пелену сна уйти
в мираж, сердце запеленав;
в попытках в пути обнаружить
Маяк, на котором ударами
бушует клевер трехлистный.

четырех толчков, чужого,
полного жил, сердца,
будет достаточно, что б 
обомлеть, начав нещадно 
сдирать старые обои
в комнате-карусели.
взгромоздив свое тело 
на лошадь из керамических 
капсул. грустный мим 
поедающий зелень капусты,
в надежде, что все корабли
когда-нибудь сядут на мель.

и тогда все капитаны выйдут искать
Настоящее, сквозь пагубность 
северных зим и пенаты морских глубин, 
будут рыться в холодной почве,
что бы найти выход на другой, 
полный лазури берег.
с Беринга до Проспекта мира 
меня снова посетит Мурманск,
с огнями и подожженной мастикой - 
я буду пробираться по тоннелям, 
мастито, выплясывая в сопках 
и теплую шаль накинув. 

тогда может быть раздарю всем 
своих стихов кипы. там,
меж строчек себя снова воздвигну,
звуча до последнего мертвого филина, 
без финала и воронки затягивающих слов,
стянув с впалой груди сонм оков,
уносясь в неизвестное роковой стрелой.

посмотри, что скрыто там,
за самой первой стеной, -
жизни другая грань,
волшебства печаль
и теплая печь с ромашковым чаем,
там не принуждают - навзничь.
не пытаются вывернуть внутрености
наружу, лишь тянут к лицу
мягкую, теплую руку.

роковое влечение,
ну, а Мы -
все так же ходим.
по кругу.