Ода субъективному идеализму или памятка солипсиста

Вдоль любой из артерий уснувшего города, в предрассветной ночной тиши,
Всяк взглянувший навстречу в лицо бросает невзначай осколки своей души.
Это больше не режет глаз, уж и след простыл столь привычной прежде исступлённой эмпатоболи.
От судьбы не уйти, да и я не желал себе лучшей доли,
Ведь давно и навек усвоил, что искать от добра добра человеку едва ли стоит,
Лучше просто идти вперёд, поумерив пыл, наблюдая за тем, как меняются типажи.

И пускай я самый нелепый на свете волхв,
Утверждающий, будто легенда про Брахму и Майю намного древнее мира,
И что каждое слово в ней абсолютно истинно и правдиво,
Всё равно, сохраняя хрупкий его остов,
Подарю в день рожденья младенцу слиток золота, ладан и миро.

И ловец из меня неважный, даром столько сквозь разума сети просеял овса и ржи,
Что хватило б, пожалуй, — и это как минимум — на нецелые три души,
Да с лихвой бы ещё осталось всем несчастным тем, кому зёрен его не хватает.

Первый снег, проскользнув сквозь пальцы, тут же устало тает.
Свет создаётся из тени, а правда — всего лишь один из различных оттенков лжи.

Где-то там вдалеке наяву мерцают бритвы Оккама устрашающие ножи,
Но точить их ты не спеши.
Знай, что многие радости в том-то и состоят, чтобы просто, умело и честно жить:

умножать
бесконечные
миражи.

А печаль одинока,
Ведь она одна.
Ибо не на что, не с кем, да и, в сущности, некому эти радости радостно разделить.

Ну хотя б на око,
Тесен мир циклопа,
А вообще б, конечно, на два.

Ибо есть только ты,
Больше нет никого,
Да и не было никогда.

12.XI.2015