Хома и три мировые войны

Ночь полнолуния, и панночка помэрла,
Грустит Хома, его обуял страх,
И подступает время ночи первой,
Их "первой брачной ночи" при свечах.

Она лежит в гробу, словно невеста,
Закрыты под ресницами глаза,
Но проступает на челе телесном,
И вниз бежит кровавая слеза!..

Она встаёт и руки поднимает,
Полна тоскою, мертвенно-бледна,
И от ужасной ведьмы защищает
Хому всего лишь линия одна...

Но вот уж ведьмин пыл ослабевает,
Она отходит, глаз огонь потух,
И в гроб печальный тело возвращает,
Лишь по три раза прокричит петух.

Хома бредет, словно слепой, качаясь,
Среди живых он как мертвец живой,
Перед глазами снова появляясь,
Встаёт она в одежде гробовой.

И это время Первой мировой...

Вторая ночь... Он пьян, она летает,
И вьётся гроб над самой головой,
Он сапогом в тот страшный гроб бросает,
И поутру выходит весь седой.

Промчалась ночь ужасная вторая,
Словно война вторая мировая!...

Он в даль полей укрАинских взирает,
И третьей ночи время наступает...

Пора идти, настала третья ночь,
И в церковь дверь - как будто вход в могилу,
Молитва божия сумеет ли помочь,
Когда наступит появленье Вия?..

А Панночка мертва и холодна,
Не пощадит она его в беду лихую,
Лишь ляжет в гроб, отмщенная, одна,
Плоть растерзав несчастную, живую...

И до того, как прокричит петух,
Хома испустит в небеса свой дух...

Как третья ночь, кровавая и злая,
Стучит в окошко Третья мировая...