Перестарался

Идиот  старый   бурчал  помощник  машиниста  тепловоза  Ленька  Селехов,  высунувшись чуть-ли не по пояс в окно. - ну погоди.  Я тебе  не мальчик.
Помощники  машиниста,  или (по-научному – кондукторы, а не  по-научному – свистуны) отвечают за формировку и сцепку  платформ с лесом, и, как  правило, закреплены за определенным машинистом  тепловоза.  От хорошего  кондуктора  зависело многое,- быстрота погрузки, правильность загруженности сцепок, знание  технологии  ликвидации   аварийных ситуаций  при  вывозке леса.   И Ленька был  именно таким.  Уже с десяток  лет,  работая с машинистом Полуяновым, они научились понимать  друг-друга  без слов – по мимике лица  и жестам. По вывозке леса и заработной  плате были одними из первых, а совместная   охота  и рыбалка -  сделала их закадычными друзьями  казалось на век,  но внезапный инфаркт  положил надолго Максимыча (так его звали) в больницу.  Неделю  Леньку  на работу  не  вызывали, а сегодня, вызвав,  прикрепили к Мишке Самохину,  машинисту  опытному  и через край заносчивому.  И жена его,  и невестка-  работали в бухгалтерии  леспромхоза, поэтому он иногда  позволял  себе  покуражиться перед остальными.
-- Эй ,  свистун!    Бери   ведро  и бегом за  искрой- заводиться будем.
  Сразу не врубившись, Ленька  схватил ведро и направился в Депо.  Дружный  хохот   вернул  его к действительности, он поняв  розыгрыш,  с досады  запустил  ведро в кусты.
---  Принеси ведро – хохотал  довольный Самохин, - и не дурак, а Михаил  Петрович. -              Так или  иначе,  настроение  было испорчено  и Ленька, осматривая  пустые  сцепки,   обдумывал  план  мести. Но как назло ничего  путного  в  голову не  приходило.
-- Ну, погоди, старый  пердун,  погоди.-  Бурчал он, недобро поглядывая на машиниста. 
          Из переклички по рации стало ясно, что навстречу идет груженый  состав, необходимо  было в районе  реки Талицы на разъезде подождать и пропустить его. Через полчаса,  освободив главный путь, устроились на  стоянку.  Ленька, завалившись на лежанку, молчал, делая вид что спит. 
   Ноябрь  побаловал  мягким пушистым  снежком.  Квадраты  вырубленных  делянок  леса, заполненные  неубранными при рубке  сучками,  покрылись  порослью еловника, посаженного лесниками.  И снег,  прикрывая  поросль белым  покрывалом, настороженно  молчал, словно ожидая  чего-то  сказочного,  необычного.
  Петрович зачем-то  спешно  слез  с  тепловоза и направился в лесок. 
  -- Обосрался,-  понял  Ленька и вдруг  шальная  мысль заставила его  расплыться в широкой улыбке. План  созрел мгновенно.  Он  взял  совковую лопату   и стороною, ориентируясь на следы  Петровича  вошел в елушник.   Что Самохин  глуховат в Депо
знали  все, и Ленька не боялся  быть услышанным.  Машинист, утоптав под ногами снег, пыхтя  расстегнул кучу  штанов и облегчено  присел для опорожнения, задрав от удовольствия голову.  Ленька  бесшумно  подставил  под него  лопату.  Управившись, Петрович  степенно, по-стариковски, подтерся,  застегнул не спеша  штаны и обернулся, чтобы  увидеть  результат облегчения.  Ленька уже исчез, заровняв лапником  свои  следы, и терпеливо  ждал на  своей  лежанке развязки  событий.  Минут через двадцать он  забеспокоился и заглянул в лесок.  Петрович остервенело,  рылся в своих  штанах. Ленька, беззвучно нахохотавшись, вернулся в тепловоз.  Вскоре по главной, натружено  пыхтя прошел  груженый  состав и путь к  месту  погрузки  (к верхнему  складу)   был  открыт.
Появившийся  Петрович был сам не свой.   Бледный, напуганный  чем-то, он осторожно повел  состав к складу.
  Погрузочная  площадка, так называемый  верхний  склад,  состоял из  кучи навезенных тракторами  хлыстов  леса,  тракторов- погрузчиков и временных железнодорожных веток  для сцепок-платформ.  Металлическая  конторка на  санях  была  местом для принятия пищи  и карточных баталий.  Здесь отдыхали тепловозники ,дожидаясь очереди на погрузку. 
   Угодили к обеду.  Топилась  печка, в чайнике булькал кипяток  для любителей почаевничать.  За столом  резались в «дурака» на «высадку».  Места за длинным  столом  хватало, и Ленька с Петровичем принялись за обед.   Петрович  жевал  неохотно, через  силу,  и, как-то настороженно  молчал.  Ленька же, наоборот, весело болтал, забил  очередь на карты.  –Подожди, старый черт,  - думал  он.  Давненько не рылся в штанах.
  --Мужики!  Чем у вас тут пахнет?  Говном что-ли.  Кто обосрался?
- Сам ты обосрался.—мужики обиженно  загудели  - себя понюхай.
     Петрович выскочил из конторки и направился к будке туалета.  Вернулся  белым как бумага, придерживаясь за сердце.  По рации вызвали  смену, тепловозом отправив Самохина в поселок.  Леньку  перевели к никудышному  машинисту, заработная  плата  упала, а вскоре он  пересел на трелевочный  трактор  таскать лес на верхний  склад.  Самохин  же  вышел на пенсию, но до сих пор на него  нападает  период дикого непонимания окружающего.Он вдруг остервенело  начинает  рыться в штанах, повторяя –«Да не  может же быть».