Хранитель

      Кажется, я уже потерял все что можно, и теперь мне нечего больше хранить. Совсем. Поэтому я храню спокойствие. Тёплое спокойствие, холодное, жидкое, газообразное. Постное и скоромное. Живое и мертвое. Для неприхотливых аскетов и изысканных придир. Блестящее и прозрачное, в мелких стекляшках, складывается в коробочки. Мягкое и нежное, напоминающее зефир или даже рахат-лукум, — в шкатулках, украшенных разными ароматными пряностями. Хотя я лично предпочитаю только корицу, ваниль и анис. Последний, кстати, вносит лёгкость и головокружительную нотку в восприятие этой реальности. Или какой другой реальности, что тоже неплохо. Жидкое спокойствие разливается по колбочкам и пузырькам, бутылечкам и другим склянкам, впрочем, как и газообразное, и хранится под сургучом, чтобы не испарялось и не выветривалось. Непременно с красной печатью.
      Все стоит на полках, разложенное и расставленное по порядку, так, чтобы его было легко взять, отсыпать, налить… Сколько вам надо, сто граммов или полтора литра, сударь? — Извольте. У меня есть, к примеру, восхитительное зеленое спокойствие, только очень дорогое, его надо добавлять по капельке, максимум по две, не больше, для истинных гурманов, а вот там, на второй полке снизу — замечательное малиново-землянично-мармеладное. Его можно съесть сразу полкило, но действовать будет только до вечера…
      А некоторые Его виды я храню в погребе. Чтоб не испортились. В основном в больших дубовых бочках, между можжевеловыми листьями и полынной настройкой. Это вовсе убийственное спокойствие. Особенно со второго глотка. Как говорится, второй — контрольный. Хотя рядом стоят всяческие другие продукты, как-то: разные солености, варености или засушенности, в компании спокойствия они не портятся, но приобретают новый смысл, вкус и аромат…
      И на чердаке Оно попадается. В основном в вениках или охапках разных трав, подвешенных для просушки на сквозняке под крышей. Это самое лёгкое спокойствие, только у некоторых на Него аллергия. Или бабочки. Хмммм… Обратная реакция. Сплюнь. Через левое плечо, я сказал…
      Но есть одно место, где я никогда Его не храню. В книгах, в страницах и между строк. Там, где раньше прятал и хранил своё беспокойство. Тссссс… Оно и сейчас здесь, только открой… Только попробуй… И тогда все, что я сейчас так трепетно храню, вмиг превратится в дым и развеется по ветру, оставив после себя пыль, пахнущую чем-то пряным и острым, вроде грустного сожаления, смешанного с уверенностью, что все правильно, и беспокойство — единственное, что позволяет жить по-настоящему, а спокойствие — только иллюзия и запах аниса, примешивающийся к гари и копоти сгоревшей цитадели непоколебимой уверенности в собственной правоте…