Молитва за Человечество

Отец наш Существующий Везде!  Перед тобой колени я склоняю  И с Нежным трепетом в груди  К Тебе с Мольбою я взываю  За смелость ты прости меня  За Человечество молитву я читаю  Молюсь Тебе и слезы проливаю  За Человечество Планеты вся  Молю Тебя Великий наш Творец  Простить им этот тяжкий грех  Неверие и Мыслей черноту  За стенанья на свою судьбу  За осуждение и за неверие в себя  А значит мой Отец неверие в Тебя  Прошу Отец прощение за них  Молю за Человечество в Любви  И пусть моя молитва коротка  Но в ней Отец моя Душа  Она кричит и слезы льет  За Милый мой Народ  Отец наш знаю Милость я Твою  Всем сердцем я Тебя Люблю!  Прошу Людей ты сохрани  В дни перехода и в другие дни  Я милости Отец для них прошу  И посылаю им Любовь свою  Прошу прости Отец детей своих  Во Имя Жизни на Земле  Во Имя Мира и Любви  Во Имя Святого Духа  Аминь!   


МОЛИТВА любви и пожелания мира и света всему миру, нашей Земле и всей Вселенной

О, Всемилостивый Господь! Я обращаюсь к Тебе в этот миг и я прошу Тебя: освети своим ярким божественным Светом мою сущность, дабы открылось сердце моё и очистился разум мой! Пошли всем людям Земли Свой благодатный очищающий Свет, дабы все они открыли свои сердца, а разум их освободился от зла и ненависти! Пусть мудрость Твоя снизойдёт на каждого в этом мире! Да прекратятся на Земле зло, войны, ненависть, ревность, зависть и другие пороки, охватившие человечество! Прошу это всё во славу Твою, во имя Твоё! Да будет так! Аминь!  О, Великие Силы Вселенной! Не оставьте без помощи мою планету и человечество! Во имя мира и света во Вселенной прошу вас об этом! Да будет так! Аминь! 


Святые обнимают своей любовью и молитвой весь мир "Бог хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины" (1 Тим. 2:4). "Любите все создание Божие", - говорит старец Зосима в романе Достоевского "Братья Карамазовы":  Любите все создание Божие, и целое, и каждую песчинку. Каждый листик, каждый луч Божий любите. Любите животных, любите растения, любите всякую вещь. Будешь любить всякую вещь и тайну Божию постигнешь в вещах.  Эта "тайна Божия", о которой говорит старец Зосима, есть не что иное, как неразрывная взаимосвязанность всего в Боге-Творце.  Ибо все как океан, всё течёт и соприкасается. В одном месте тронешь, в другом конце мира отдаётся.

Таково видение космического единства у Достоевского. Наш мир представляет собой неделимое целое; таким образом, спасение каждого человека неразрывно связано со спасением всего человечества и даже, ещё шире, со спасением всей Вселенной. Вот почему слова апостола Павла "Мы члены друг Другу" (Еф. 4:25) должны быть осмыслены во всей широте их значения. Мы, люди, не только зависим друг от друга, как члены одного тела, но и с животными мы связаны узами родства, и с деревьями, и с растениями, со скалами и землёй, с воздухом и водой. Мы живём в них, а они в нас. Именно это чувство космического единства выражено преподобным Силуаном Афонским: Кто носит в себе Духа Святого... тот скорбит о всем народе день и ночь, и сердце его жалеет всякое создание Божие, и особенно людей, которые не знают Бога, или противятся ему, и потому идут в огонь мучения.


За них он молится день и ночь, больше чем за себя, чтобы все покаялись и познали Господа. Своим избранникам Господь дает столь великую благодать, что они любовью обнимают всю землю, весь мир, и душа их горит желанием, чтобы все люди спаслись и видели славу Господню.  Архимандрит Софроний в своей книге о преподобном Силуане суммирует это учение Старца о взаимосвязанности всего космоса словами, которые сразу же заставляют вспомнить Достоевского: Жизнь духовного мира старец сознавал, как единую, и в силу этого единства, каждое духовное явление неизбежно отражается на состоянии всего этого мира. 


Отец Софроний утверждает в другом месте, преподобный Силуан верил, что каждый человек, который истинно молится Богу, включает в свою жизнь всякого человека, "независимо от удаленности места или исторической эпохи, когда он жил". Он, конечно же, включает в неё не только любого человека, но и любую вещь. Для него нет никого и ничего чужого. По словам Достоевского, "всё как океан, всё течёт и соприкасается".  Несмотря на поразительные параллели между русским писателем и афонским монахом, весьма мало вероятно, чтобы преподобный Силуан когда-либо читал Достоевского.

Скорее, сходство между ними возникает из-за того, что оба они черпали из одних и тех же источников и были сформированы одним и тем же живым Преданием. Несомненно, что и преподобный Силуан, и Достоевский испытали на себе влияние преподобного Исаака Сирина, жившего в VII веке и в течение недолгого времени бывшего епископом Ниневийским. В известном тексте из "Слов подвижнических" преподобный Исаак пишет:  И что есть сердце милующее?.. Возгорение сердца у человека о всем творении, о людях, о птицах, о животных, о демонах и о всякой твари.

При воспоминании о них и при воззрении на них очи у человека источают слезы, от великой и сильной жалости, объемлющей сердце. И от великого терпения умаляется сердце его, и не может оно вынести, или слышать, или видеть какого-либо вреда или малой печали, претерпеваемых тварью. А посему и о бессловесных, и о врагах истины, и о делающих ему вред, ежечасно со слезами приносит молитву, чтобы сохранились и очистились; а также и о естестве пресмыкающихся молится с великой жалостью, которая возбуждается в его сердце до уподобления в сем Богу. 


Согласно преподобному Силуану, это пламенное желание спасения всему человечеству в наивысшей степени присуще Божией Матери - Пречистой Деве Марии. В этом, как и во всём остальном, Она является для нас образцом и примером для подражания:  Она, подобно Своему возлюбленному Сыну, всем до конца желала спасения. Она любила народ и пламенно молилась за людей... и за весь мир, чтобы все были спасены.  Вера Старца Силуана в то, что Господь действительно желает всеобщего спасения человеческого рода, может быть суммирована в четырех императивах: люби всех, молись обо всех, плачь обо всех, кайся обо всех. Эти четыре императива не должны рассматриваться как относящиеся к последовательным этапам духовного восхождения; скорее, они отражают четыре взаимозависимых аспекта единого подвига, единой устремленности человека к Богу. 


Когда, будучи еще молодым послушником, преподобный Силуан во время богослужения в церкви Святого Пророка Илии удостоился своего первого видения Христа, его душой "овладело новое сладостное чувство любви к Богу и к людям, ко всякому человеку". Эту всеобъемлющую любовь он сохранил на всю последующую жизнь. Много лет спустя он напишет: "Любовь не терпит, чтобы погибла хотя бы одна душа". Подобного рода всеобъемлющую любовь Старец Силуан считал главной характерной чертой святых): Святые угодники достигли Небесного Царства и там зрят славу нашего Господа Иисуса Христа, но Духом Святым они видят и страдания людей на земле. Господь дал им столь великую благодать, что они любовию обнимают весь мир. 


Эта пламенная любовь, как она представляется Старцу, простирается не только на живых, но и на усопших, а также и на ещё не родившихся, объемля, таким образом, то, что отец Софроний называл "всем Адамом", или "всем родом Адама":  В своём искании спасения всех - любовь влечётся идти до конца, и потому она объемлет не только мир ныне живущих на земле, но и уже умерших, и самый ад, и тех, которые имеют родиться, то есть всего Адама. 

Бог есть любовь, любовь абсолютная, всеобъемлющая. Бог и в аду присутствует, как любовь.  Любовь неразрывно связана с молитвой; если нам надлежит любить людей, это означает, что мы должны и молиться за них. Поэтому Старец пишет: Молю Тебя, милостивый Господи, дай всему народу от Адама до конца веков познать Тебя. ...Буду молиться за весь род человеческий, дабы все люди обратились ко Господу и упокоились в Нем, ибо любовь Божия всем хочет спастись. ...Молю Тебя, Господи, дай всему народу познать Тебя. 


Преподобный Силуан считает молитву обо всех прежде всего основным и наиболее характерным призванием монахов. "Монах - молитвенник за весь мир, он плачет за весь мир, и в этом его главное дело". Непрестанная молитва за других является служением монаха обществу:  Благодаря монахам на земле никогда не прекращается молитва; и в этом - польза всего мира, ибо мир стоит молитвою; а когда ослабеет молитва, тогда мир погибнет.  Во взаимоотношениях монаха с миром преподобный Силуан различает как бы двойное движение.


Сначала благодаря молитве монах уходит в себя, закрывается от мира и, постепенно освобождаясь от зрительных впечатлений и дискурсивного мышления, таким образом свободно входит во вне-образную тишину сердца. Но затем в глубинах сердца он вновь открывает свое единство со всем человечеством и со всем творением. Так что бегство монаха от мира оборачивается не мироотрицанием, но мироутверждением. По словам отца Софрония: В своем устремлении к Богу он всецело уходит в глубину своего сердца. И когда действительно войдет туда, чтобы сотворить там брань с сатаною, чтобы очистить сердце свое от всякой греховной страсти, тогда в том же сердце своем, в глубине его, он встречается с Богом, и в Боге начинает видеть себя неразрывно связанным со всем бытием мира, и нет тогда для него ничего чужого, постороннего. Порывая в начале с миром, он чрез Христа снова обретает его в себе, но уже совершенно иным образом, и становится связанным с ним "союзом любви" на всю вечность. 


Преподобный Силуан хотел бы, чтобы мы пошли еще дальше по пути взаимного наследования друг другу. Мы должны не только плакать обо всех, но и каяться обо всех. По мнению преподобного Силуана, этим частично исполняется завет апостола Павла: "Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов" (Гал. 6:2).  Каждый раз, когда мы произносим Молитву Господню, мы молимся не только от своего лица, но и от лица всех людей. "Когда мы произносим "Отче наш", мы думаем обо всем человечестве и испрашиваем полноту благодати для всех, как для самих себя", - говорит отец Софроний.

Святитель Григорий Нисский подчеркивает ту же мысль, когда говорит о том, что, поскольку мы причастны естеству Адаму и следовательно его грехопадению, слова из Молитвы Господней "и остави нам долги наша" приносятся нами от имени Адама, так же как и от нашего собственного имени. Это полностью соответствует учению преподобного Силуана.  Старец с особой силой интерпретирует слова Христа "Люби ближнего твоего, как самого себя" (Мф. 19:19).

Мне заповедано любить ближнего, как самого себя, потому что благодаря единству всего человечества во "всем Адаме", мой ближний - это я сам. Я должен также и молиться о других, как о себе самом: "Я хотел бы научиться только смирению и любви Христовой, чтобы никого не обидеть, но молиться за всех, как за самого себя". Таким же образом и страдание другого - это моё страдание, и исцеление моего ближнего - моё исцеление, а "слава брата моего будет также и моей славой" . "Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены" (1 Кор. 12:26). 


Это ведёт преподобного Силуана к утверждению о том, что в самом сильном и буквальном смысле жизнь ближнего моего есть моя жизнь: "Блаженна душа, любящая брата своего, ибо брат наш - есть наша жизнь". По словам отца Софрония, подвижник, посвящающий себя молитве за мир, приходит к пониманию того, что "бытие всего человечества не есть для него нечто чуждое, постороннее, но неотделимо связано и с его личным бытием... Чрез любовь Христову все люди воспринимаются как неотъемлемая часть нашего личного вечного бытия".  Именно потому, что мой ближний - это я сам, и потому, что его жизнь - моя собственная, я должен любить врагов своих. Только в свете учения преподобного Силуана о "всем Адаме" мы можем по-настоящему понять, почему он придает такое исключительное значение любви к врагам.

Я должен любить врага моего потому, что мой враг - это я сам; я - тот "другой", которого я считаю своим врагом. Его жизнь - моя, а моя - его. Любовь к врагам есть непосредственное следствие нашей взаимосвязи во "всем Адаме".  Взаимозависимость всех людей во "всем Адаме" отец Софроний иллюстрирует ярким образом вселенского древа: "Люби ближнего своего, как самого себя". Мне было дано увидеть смысл этой заповеди в форме гигантского, вселенского древа, корнем которого является Адам. Сам я - не более чем листик на ветви этого древа. Но оно мне не чужое: оно - моя основа, я принадлежу ему. Молиться за весь мир - значит молиться за это древо во всей его целокупности, со всеми миллиардами его листьев.  НУЖНО МОЛИТЬСЯ ЗА ВСЕХ. Епископ Диоклийский Каллист. Спасение по учению преподобного Силуана Афонского. 


«Тот, кто идёт по пути к освобождению, пребывая в сознании Кришны, дорог всем живым существам, и каждое живое существо дорого ему. Это - результат осознания им Кришны. Такой человек всегда видит каждое живое существо нераздельным с Кришной, точно так же, как листья и ветви нераздельны с деревом.

Он пркрасно знает, что вода, льющаяся на корни дерева, напоит и листья и ветви этого дерева, как и пища, поступающая в желудок, снабжает энергией всё тело. Тот, кто действует в сознании Кришны, является слугой каждого, поэтому он очень дорог всем. И так как все довольны его деятельностью, его сознание чисто. Поскольку сознание его чисто, его ум полностью контролируется, а паоскольку ум под контролем, обузданы и его эмоции».


Шри Шримад А.Ч. Бхактиведанта Свами Прабхупада.  Любовь к человечеству. Молитва-Любовь к Богу. Что такое молитва?