Культурно-научное наследие ученых-краеведов Приирт

    Жулдыз Ануаркызы Калиева.
               
                Культурно-научное наследие ученых-краеведов
                Прииртышья второй пол. XIX - нач. ХХ в.в.

        Ликвидация ханской власти и дальнейшее вовлечение Казахстана в общероссийское общественное устройство оказали существенное влияние на расширение исследований по истории края и его общественно-экономических особенностей русскими учеными и путешественниками.
       Имперскую администрацию интересовали различные стороны жизни кочевого народа и основную задачу на первоначальном этапе колонизационной политики, они видели прежде всего в максимальном сборе информации  о крае. Более того, в определении термина ”колонизация ” в политическом словаре дается такая трактовка как “заселение”  и  в последующем, дабы освоение пустующих окраинных земель своей страны, принадлежащих царской короне - никак не форсирование казахской Степи[1].
      Следует, из этого понимать так: изучение проблемы колонизации Казахстана к Российской империи на страницах ЗСО РГО ставилось первостепенной задачей ученых и исследователей - определения путей реализации колониальной политики Российской администрации на территории Казахстана.
     Западно -Сибирский отдел Императорского Русского Географического Общества существовал прежде всего как научное объединение исследователей, ставивших первоочередной задачей детальное изучение Степного Края (Казахстана), его культуры, экономики, политического развития, правовых вопросов и ряд не менее важных аспектов социально-экономического развития региона. К примеру, ряд исследователей, одно из направлений колонизационной политики, видели прежде всего в ассимиляции местного населения, славянским элементом.
Сообщение П. В. Путилова «К вопросам местной антропологии» очерчивает поднятую проблему, автор говорит: «Сделав опыт антропологического исследования, местного инородческого населения “докладчик предложил Отделу”, не ограничиваться исследованиями казахов и начать таковые для определения типа русско-сибирского населения(русско-казахского)»[2]. Из выступления видно, что имперская администрация зондировало почву на страницах научного журнала для начала реализации русификаторской политики колониальной администрации.
     По-сути, многие историки склоняются во мнении, что Российская империя проводила на территории Казахстана политику хищнической колонизации осваиваемых территорий и как, следствие не только насильственное изъятие земель, но и стремилась полностью ассимилировать местное “аборигенное” население. В то же время имперская администрация четко обозначила основной приоритет колониальной политики по отношению к Казахстану. В качестве примера можно привести исследование Г. Е. Катанаева: «О поступательном движении киргиз Средней Орды к границам Западной Сибири», в котором пишет: «Определение границ первоначального местожительства киргиз (в XVII в.) по древнейшим и более достоверным картографическим памятникам затрудняет точное для предупреждения всякого рода беспорядков, сопряженных с быстрой и беспорядочной кочевкой их к нашим владениям, и для ограждения последних была установлена в 1765 г. вдоль пограничной линии… 10-ти верстная полоса, на которую был запрещен пропуск киргизов»[3].
       Выступление докладчика определяет тот факт, что по ранее вышедшим письменным документам, можно определить границу и систему кочевания, и российское правительство считало, что земли, находящиеся к северу от Казахстана, исконно русские, но они не брали во внимание одну простую вещь, что именно эти земли были “оккупированы” в результате российской колонизации, носившей военно-казачий характер, а издания появившиеся для оправдания своей политики, появились намного позже, хотя де-юре любой политики должно существовать, а де-факто как следствие колонизаторской политики.
      Члены отдела видели свою основную задачу, прежде всего в создании основ для масштабной колониальной политики, что в переселенческом движении в конце XIX – начале ХХ вв. Генерал-Губернатор Казнаков, справедливо отмечал, что «казачий элемент не имеет никакого культурного влияния», в связи с чем поднял вопрос о необходимости заселения степных областей русскими переселенцами-крестьянами, при чем писал, что «осторожное без его стеснения» кочевого населения водворение внутри степи, оседлого населения»[4]. На тот случай в чем видится оптимальность варианта продвижения русского населения на территории края, можно привести из доклада на заседании ЗСО РГО, будучи сам видным администратором Степного края, Катанаева Г. Е. на тему: «Несколько данных по вопросу о пригодности киргизских степей к земледельческой культуре»  обозначил проблему внедрения земледелия как новой основой экономического жизнеобеспечения края, при этом была высказана просьба к администрации, с целью активного вмешательства в этот процесс, и осуществление его регуляции автор пишет: «Хозяйничанье кочевников», приводит к оголению степи, но и еще вреднее кочевников преждевременное заселение степи земледельцами, являющимися настоящими хищниками природных богатств. Степь далеко не везде успела подготовиться к грядущей земледельческой культуре» [5].
      В свою очередь, автор одного из докладов Шестаков М. А. пишет:
« Мы не имеем права игнорировать этой первобытной культурой: в ней много знаний эмпирических, много оригинальной философии, много живой поэзии, и вообще кочевой человек не так прост как думают. Мы должны знать историю юрты и ее предшественников, и изучить зимовку, как начала жилища оседлого. Нечего говорить, что экономический быт киргизов и изучение скотоводства ждут своих исследователей. Из всего вышеизложенного видно, какое богатое поле предстоит исследователю в киргизской степи…, в Записках нашего Отдела статьи о киргизах начали появляться только в последнее время. Правда, мы имеем труды Левшина, Потанина, Красовского, Зеланда, Пояркова и др., но первые из них написаны  давно и неполно, вторые отрывочны, и сделаны между другими исследованиями, а последние касаются только антропологии, и то племен населяющих Семиреченскую область» [6].
       На этом же заседании был сделан доклад В. А. Остафьева «О колонизациях степных областей в связи с вопросом о кочевом хозяйстве».  Автор пишет: «Положение в степных областях требует особенного внимания. Со времени принятия киргизами русского  подданства, успех, сделанные ими в гражданственности ничтожны. Попытки перехода к земледелию остались почти только те, которые были введены Китайским правительством...  Контакт между двумя этническими группами могут быть «единственное средство, могущее смягчить нравы и поднять уровень благосостояние полудикого народа.» [4, с.6].   Колонизационные процессы в степных областях, по мнению Остафьева, «…нарушили вековую традиционную нелюбовь к сохе ленивого, апатичного киргиза-номада и не менее ленивого казака, чего тщетно добивалась администрация в течении  десятки лет разными проектами и мерами при колонизации степи казаками. Крестьянская колонизация степи принесла уже ту громадную культурную пользу, что разобщила киргиз-номада от казака, влиявшего на него крайне негативным образом» и, способствовала более эффективному синтезу принятию новой культуры киргизами(казахами) русским населением» [4, с. 12].
      В связи с политикой Российской империи и ее результатами, следующий докладчик Шнэ В. К. в своем докладе: «… после нескольких беглых замечаний о постепенной потере кочевниками самобытности и перенимании черт чужого быта,- по мнению исследователя (культурными киргизами) стали от более культурных русских промышленников, выразил надежду, что «скоро в степи вместо звука скрипучей арбы будет раздаваться удалая …песня русского пахаря, появится маленькая русская изба, и издаваться плавный звук церковного колокола, который заменит неприятный голос муэдзина» [7].
       Анализируя записки и отчеты ЗСО РГО, следует отметить несколько довольно любопытных фактов. Отдельные исследователи- ученые обслуживали интересы российского империализма, и поэтому в их трудах наблюдаются консервативные, а порой и реакционные идеи.
       Характерны в этом плане труды Г. Е. Катанаева, В.А.Остафьева, В. К. Шнэ.   Рассматривая проблемы колонизации края, основный упор делали на постепенной ассимиляции местного населения и искали пути реализации поставленной политики. Свою основную задачу они видели, прежде всего, в детальном изучении кочевого народа, всех его сторон его жизни, понимая, что любые мероприятия царской администрации в Степном крае должны основываться на большой эмпирической базе.
         Конечно, в работе ЗСО РГО проявились как демократические так и реакционные тенденции, которые были свойственны и характеру жизни края, при этом определенное и позитивное влияние общество оказывало на рост сознания среди казахского населения и подъем его культуры.
        Разрабатывая пути колонизации, исследователи прекрасно понимали, что о быстром заселении окраины не могло быть и речи. Вопрос, прежде всего, стоял в создании наиболее оптимальных вариантов продвижения русского населения на территории края. Понимая, что успехи колонизации невозможны без фактического захвата земель кочевников, имперская администрация пыталась всяческим способом экстраполировать русский элемент на местную почву, и в связи с этим ни о какой добровольной здесь и не могло быть и речи.
       Представители же либерального направления  общественной мысли осуждали проводимую в крае колониальную политику, выступали за развитие экономики на капиталистических началах.  Так например, Н. М. Ядринцев отмечал, что «в истории Сибири мы встречаемся  с отвагой, и с предприимчивостью русского народа, но ему не доставало чего- то другого: ему не доставало истинного сознания экономических потребностей края и создания самобытной; а не посреднической промышленной роли» [8]. Подчеркивая положительные стороны в «инородцах», он писал: «Киргизы давали даровитых людей и представляют народ, поражающий остроумием и богатством фантазии» [8, а].      
       Основным методическим пособием для изучения общественно-экономического положения казахского народа были инструкции и программы. Как правило, инструкции и программы проходили цензуру и в центре и у  местной администрации. Такому подходу способствовало и то, что представители бюрократии, будучи в нескольких научных обществах и принимая участие в работе административного аппарата, имели в своем распоряжении большое количество фактического материала.
Расширенное внесение в работу РГО самых разных приемов и методов стало для общества одним из решающих условий в продолжительности его работы. Таковы, например, сбор и обработка статистических данных по сельскому хозяйству, промышленности, народонаселения. Более систематизировано проводится анализ физико-географических и естественнонаучных проблем. В этих документах деятели ЗСО РГО в сжатом виде предлагали вопросы, на которые должны были ответить местные корреспонденты.
В собственно-географическом смысле в этот период происходит оформление основ физической и экономической географии, гидрографии, климатологии, почвоведения и других дисциплин. На основе большого количества данных, полученных экспедиционной и  исследовательской практикой, сформировались новые представления в изучении земной поверхности, которые тесно связывались с практическими задачами освоения края.
Данные по Казахстану способствовали созданию предпосылок общего землеведения и ландшафтоведения [9]. Получило  гражданственность природохранение, которое впоследствии выросло в экологию. Изучение обширных пространств Казахстана установило определенные закономерности земной поверхности – это систематизация зон в регионе, проявления во флоре и фауне и т.д. Основным принципом в их изучении были взаимосвязи и взаимодействие, переход от простейших  описаний и сведений к выявлению общих закономерностей явлений, а также изучение данного явления в исторической последовательности. Зачастую эти принципы переносились на общество и тем  самым, складывалась мозаика жизни края.
Интерес к коренному населению края, его жизни и быту был среди ученых и исследователей РГО одним из главных аспектов их деятельности. Экспедиции и отдельные исследователи края в своих поездках по краю опирались на знание природы казахов. Многие из них были проводниками и содействовали успешному проведению исследований. Проводниками, переводчиками становились наиболее знающие и опытные люди. Уже во второй половине XVIII века в переводчики брали «со строгою осмотрительностью, основанною не столько на книжном знании, сколько на способностях, готовности и благонадежности избираемого…» [10].
        Много внимания исследованию Казахстана уделял Е.П.Михаэлис. Именно, в 70-х годах XIX века произвел естественно-географическое исследование Семипалатинской области, его проводником был Данияр Мендыбаев родом из Кокпектов, который поведал ему о режиме Черного Иртыша [11]. В Зайсанском приставстве Е.П.Михаэлис производил изыскания известняка. Он писал: «Было бы желательно продолжить поиски на известняк в окрестностях Зайсанского поста, назначив открывшему благонадежное месторождение награду и раздав предварительно всем желающим искать банки с соляною кислотою; при таких условиях киргизы, вообще очень внимательные к различению черных пород, найдут все, что нужно» [11, с.6].      
       Ссыльный народоволец Л.К.Чермак в конце 90-х годов XIX века,  южнее Каркаралинска побывал возле остатков старинных строений, вместе со статистиком Алиханом Букейхановым. Они  отмечают об этих памятниках  следующее: «Кыстау (зимовка) основана 90 лет назад сыном Букей – хана Чингисом, выселившимся тогда от отца на ключ Кызыл-кеныш. В 1824 году здесь предполагалось строить город. Но влиятельный султан Турсын, сын Чингиса, не желая уступать отцовскую зимовку под город, перенес его в Каркаралинские горы , занятыми тогда казахами из рода Алтай… На земле, описываемой группы, лучшие сенокосы сочетаются с превосходными зимними пастбищами. Как говорят на Кызыл-кенше не было ни одного джута(гибели скота- Ж. А.) Благодаря этому, Кызыл-кенш привлекает внимание соседей всякий раз, когда наступает джут». [12]. Чуть позже его проводник, казах Толенгут Мухамедче рассказал ему легенду, связанную с этими развалинами.  Л.К.Чермак опубликовал запись казахской легенды Кызыл-Кенчь [13].
Другой исследователь, Г.Н. Потанин еще в начале 60-х годов XIX века  обследовал озеро Зайсан в сопровождении казаха Данияра Мендыбаева. Он хорошо знал физико-географические условия озера, разбирался в породах рыб [14]. И все же не менее уделял этнографическому исследованию, собиранию легенд и эпических сказаний чем богата земля Баянаула, где побывав он однажды, оставил нам в своих  записях  сказание об «Олжабае» [15]. Все казахские легенды и исторические предания, связанные с героической отвагой Олжабая, прекрасно также описаны в трудах русских ученых-краеведов Прииртышья Ф.А. Щербины[16], Н.С. Смирновой, Н.Я. Коншина  и других. 
         В одной из работ известного исследователя Н. Я. Коншина, записан один из вариантов сказания о Козы-Корпеш и Баян-слу. Во время поездки исследователь   разыскивал известного сказителя этих мест Букешпая [17, с.50].  Здесь же упоминается имя Чагыбая Тасымбаева. Вместе с ним он  объехал озера, расположенные в окрестностях Баян-Аула. От Ч.Тасымбаева исследователь записал предание, относящееся ко времени джунгарского нашествия. Н. Я. Коншин в своей работе отмечает, что «По поручению главного предводителя киргиз, батыра Ульджабая, Джасыбай должен был с небольшим отрядом удерживать в горах (Баян-аулы) джунгарского хана с тысяч калмыков. Во время одной из жестоких битв с джунгарами Джасыбай пал храбрым… Киргизы дрогнули, но в это время к месту битвы подоспел Ульджабай, и ущелья огласились криками калмыков, просивших пощады» [17, с.36]. На просьбу джунгаров Ульджабай ответил - « все вы вместе взятые, не стоите пятки убитого вами вождя. Нужно истребить, вас, волчью стаю»[18]. В память Джасыбаю озеро Шоиндыколь переименовано Ульджабаем в  Джасыбай- Куль, где ныне находится памятник Джасыбаю.
Этот знаменитый герой, поборник трудового народа, богатырь Олжабай, великолепно воспет в казахской поэзии  XVIII- XIX вв. О героической борьбе Олжабая батыра против Китая написана знаменитым акыном Жаяу- Муса Байжановым[19], кроме того известно нам,  что в свое время с целью сохранения истории прошлого,  он передал одну из  военных доспехов Олжабая батыра Толыбайулы - саблю с золотой   рукоятью, в свое время дарованной ханом Абильмамбетом, Ер-Олжабаю после победы в сражении с джунгарами в местности «;алма; ;ырыл;ан» около Баянаула, в этнографический отдел Омского историко-краеведческого музея(примеч: в 1880 году он передал свою рукопись эпической поэмы «Олжабайды; бір со;ысы» научной библиотеке Казанского университета, ныне она хранится в архиве ценных рукописей: в папке № 609, раздел 1 института литературы и искусства им. М. Ауэзова Академии наук РК), а также в трудах знатока истории казахского народа, известнейшего в народе ученого-этнографа, поэта Машхур-Жусупа Копеева: «Он сан орта ж;зге ;ран бол;ан ер Олжабай»[19,а](ныне рукопись //2-х томник избранных собраний с инв. № 1176-1177 хранится в научной библиотеке Академии наук РК), повествуя нам о различных событиях  и фактах, связанных с именем Олжабая батыра, о его деятельности и героизме. Более того в центре исторического прошлого мы видим личность незаурядную, яркую. Поэтому, прослеживая в генеологических родословных таблицах, выпадают многие звенья (поколения), не проявивших себя ни в чем знаменательном. Это и есть один из самых важных принципов степной историологии, где имеет место принцип персонофицированности повествования и вообще истории в целом.      
Эти личности владели фундаментальными знаниями из области истории казахского народа, которые получили от носителей устной исторической традиции, и сами в какой-то  мере являлись носителями устной исторической традиции. Каждый из которых посвятил себя собиранию литературного и фольклорного наследия казахов. Главная их заслуга в том, что они в письменном виде нам оставили ценные сведения о прошлом казахского народа.
       Переводчики не только узнавали многое для себя, но и могли многое дать, всегда готовы были поделиться теми сведениями, которыми располагали. Они были носителями знаний духовной и материальной культуры своего народа: знали наизусть степные предания (исторического фольклора), важнейшие решения биев, законы обычного права, ритуалы и обряды, шежіре -устными историческими традициями. Данное определение является конкретизацией понятия «степная историология, введенная некогда В. Юдиным. [20].
       Они знакомили ученых с топонимикой, с названиями растений и животных, скотоводческое хозяйство, пути кочевания, расположение колодцев по маршрутам местностей – все это было заимствовано сыновьями от отцов, в результате, эти  сведения запечатлевались в картографических и других изданиях. Эти  сведения свидетельствуют о представлениях и понятиях казахов об окружающем мире. 
        В свою очередь знакомство простых труженников с лучшими представителями русской интеллигенции вырабатывало у них положительное отношение к русскому народу, показывало значение образования и культуры.
 В 1856-1857 гг. по Восточному и Юго- Восточному Казахстану путешествовал П. П. Семенов-Тян-Шанский. Пол возвращению, находясь в Семипалатинске, он писал секретарю Русского географического Общества в Петербург: «Частые пребывания между киргизами дикокаменными и Большой Орды дали мне случай ознакомиться с правами, обычаями и жизнью народов, а в особенности полезными были для меня сведения, сообщаемые лучшими здесь знатоками киргизского быта поручиком –султаном Чоканом Валихановым и переводчиком Бардашевым»[21].
         Административные реформы царизма во второй половине XIX века повлекли за собой слом традиционных способов социокультурной регуляции общественных отношений в традиционном казахском обществе, что породило множество новых проблем и социальных противоречий. По этому поводу в свое время Ш.Валиханов справедливо отмечал, что всякое нововведение без учета культурно-исторических особенностей того или иного народа «может быть, безусловно, вредно, и как явление аномальное может порождать только одни неизлечимые общественные болезни и аномалии» [22].
       Вся короткая жизнь ученого проходила в тесной связи с  Русским географическим обществом. Влияние РГО на Ш.Ш.Валиханова было огромно, между тем его мысли и деятельность были положены в основу глубокого исследования общественно-экономического положения казахов. Архивные документы неопровержимо свидетельствуют о том, что мысли Ш.Ш.Валиханова о кардинальном изменении всей административно-политической системы в Казахстане, стали убедительным доказательством необходимости изменения политического переустройства края. Ратуя за сохранение прежних ценностей традиционной культуры и демократических институтов обычного права казахов, Валиханов подверг резкой критике колониальную сущность административно-правовой реформы царского правительства. Он писал: «…Тот закон хорош для народа, который более ему известен, закон родной, под которым человек вырос и воспитывался, как бы закон этот ни был несовершенен, должен казаться ему лучше, понятнее и яснее самых мудрых законодательств, взятых извне или навязанных сверху» [23]. Царское самодержавие понимало, что в направлении прогрессивного переустройства края, предложенного Ш.Ш.Валихановым, оно неминуемо потерпит крах.
       Наряду с этим мысли и деятельность Ш.Ш.Валиханова оказали большое влияние на корреспонденцию близких ему людей, публиковавшихся в трудах РГО в изучаемый период. После смерти ученого, его отец Шынгыс Валиханов оказывал всяческое содействие последователям РГО, а дядя Ш.Ш.Валиханова – Муса Шорманов опубликовал заметки о казахах  [24,с. 415].
       Ш.Валиханов занимает видное место в истории культуры и науки нашей страны. Его общественно-политическая деятельность сыграла большую роль в укреплении дружбы казахского и русского народов, а научные исследования явились ценным вкладом в науку.
Научная деятельность Валиханова протекала на поприще русского востоковедения в тот период, когда эта наука существовала как комплексная, от которой впоследствии отпочковались отдельные отрасли. Он усвоил лучшие традиции русской школы востоковедения. Г.Н.Потанин справедливо указывал, что Валиханов является «первым по времени казахом, вставившим свое имя в список русских писателей»[25]. Редактор его трудов Н.И.Веселовский писал о нем, как о «блестящем метеоре, промелькнувшем над нивой востоковедения», и что «русские ориенталисты единогласно признали в лице его феноменальное явление...»[26].
 Ш.Ш.Валиханов внес весьма существенный вклад в разработку истории, этнографии и фольклористики казахского народа. Результаты его наблюдений историко-этнографического характера по своей глубине и важности стоят несравненно выше работ многих современных ему авторов. В его трудах мы находим исключительное богатство оригинальных и разносторонних глубоких мыслей и идей, выводов, интереснейших гипотез, фактических сведений, не утративших своего значения для науки и по настоящее время.
Ш.Ш.Валиханов прекрасно понимал, что для решения этногенетических проблем ученый должен, прежде всего, располагать достоверными и разносторонними источниками, а также опираться на научные выводы смежных дисциплин. Но если его предшественники исключительное внимание обращали на письменные источники, то он, наряду с этим, одним из первых в историографии казахского народа высоко оценил данные этнографии и фольклора, казахские предания, легенды, поговорки, пословицы как незаменимые источники при изучении становления казахской народности, ее этнической территории, известной общности хозяйства, языка, культуры. Мысли ученого о значении этнографических и фольклорных источников для исследования древней истории достаточно четко изложены в его «Очерках Джунгарии», «Заметках по истории южно-сибирских племен», «Киргизском родословии»[22,с. 509]. Весьма важным источником для изучения древней истории казахского народа Валиханов считал археологические и архитектурные памятники. По его мнению, кочевники не могли оставить значительные следы материальной культуры вроде развалин городов, остатков поселений. Но в Казахской степи, говорил он, много различных надгробных сооружений, курганов, мавзолеев, отдельных могил, культовых памятников, которые должны привлечь внимание исследователей, так как открытые в них при раскопках находки характеризуют обычаи, обряды, верования, занятия, уровень материальной культуры древних народов.
Ш.Ш.Валиханов категорически опровергал гипотезу образования казахской народности в домонгольскую эпоху, которую поддерживали А.И. Левшин и А.Вамбери, и связывал это событие с возникновением казахской государственности и распадом татаро-монгольских орд во второй половине XIV века. Но государственность вовсе не является обязательным признаком народности, складывание которой в Казахской степи было связано со становлением феодального строя. Правильнее рассматривать образование Казахского ханства как благоприятное условие, обеспечившее относи¬тельно безболезненное завершение формирования казахской народности в течение XV - начале XVI в.в.[22,с. 455].
В «Записке о судебной реформе киргиз Сибирского ведомства» Валиханов с демократических позиций высказал свои соображения о судебной реформе, которую готовило царское правительство для Казахской степи, и охарактеризовал обычное право, роль и значение суда биев у казахов [22, с.456].
Ш.Ш.Валиханов высказал интересные мысли о национальных особенностях и самобытности жизни, нравов и обычаев казахского народа, о необходимости конкретно-исторического подхода к его нуждам и требованиям, дал оригинальное определение народа, имевшее большое теоретическое и практическое значение в истории этнографического изучения казахского народа.
В статье «О кочевках киргиз» Валиханов подробно охарактеризовал состояние современного ему казахского скотоводческого хозяйства, его эволюцию и перспективы. Он утверждал, что в недалеком прошлом условия для экстенсивных форм хозяйства были более благоприятны и кочевники менее страдали от засух, напольных пожаров, саранчи, гололедиц. С образованием же административных округов, казачьих станиц, размежеванием земель без учета интере¬сов кочевого хозяйства, закреплением пастбищ за определенными родами и лицами, кочевые пути резко сократились, как и возможности чередования пастбищ в зависимости от колебаний климата, хозяйство кочевников из года в год стало приходить в упадок [22,с. 457].
Характеризуя казахский народ, Валиханов писал: «Говоря серьезно, киргизский народ принадлежит к числу наиболее миролюбивых и, следовательно, к числу наименее диких инородцев русского царства» [22,с.482]. Вместе с тем он дал глубокую критику экономической и социально-культурной отсталости казахского народа, его классовой разнородности и разоблачил колонизаторскую политику царизма.
Таким образом, вклад Валиханова в изучение казахского народа весьма значителен. Научные материалы, собранные им, и многие его выводы не потеряли своего значения. Его труды оказали огромное влияние на всю последующую историю изучения культуры и быта казахского народа. Он явился основоположником демократического направления в истории казахской общественной мысли и содействовал приобщению казахского народа к передовой русской культуре.
       Необходимо теперь сказать несколько слов о его отце Шынгысе Валиханове и дяде М.Ш.Шорманове. В 1896 г. Г.Н.Потанин писал: «Султан Чингис, его сын Чокан  Муса Черманов были самыми сведущими в степных обычаях людьми». Весьма характерно также сообщение А.К.Гейнса, что в 1865 г. в области сибирских киргизов самые важные этнографические сведения могли сообщить степной комиссии только Ш. Валиханов и М. Шорманов [27].
Шынгыс Валиханов получил образование в училище Сибирского линейного казачьего войска, переиме¬нованного в 1845 г. в Сибирский кадетский корпус. По службе ему иногда приходилось исполнять различные поручения научного характера. В то время, как правило, многие научные мероприятия: сбор материалов, осуществлялись по просьбе научных учреждений через колониальную адми¬нистрацию. Известно, что в 40-х годах Шынгыс Валиханов в соответствии с указанием председателя Пограничной комиссии собирал произведения казахского фольклора.
Сам Шынгыс Валиханов не опубликовал ни одной работы. Но его материалы широко использовали Шокан Валиханов и  Г.Н.Потанин. А.К. Гейнс в своих трудах полностью передал свою беседу с ним, в которой были охарактеризованы казахские ремесла [27,с.254]. Шынгыс Валиханов принимал участие почти во всех русских выставках последней трети XIX в., посылая на выставки ценные экспонаты.
М. Шорманов еще при жизни прослыл известным знатоком культуры и быта казахского народа. Он был братом матери Ш.Ш Валиханова. Его отец Шорман был прославленным бием. Да и сам он отличался незаурядными способностями. Не получив никакого образования и рано потеряв отца, он достиг больших успехов самообразованием. В 1833-1869 гг. М.Шорманов служил в колониальных учреждениях. Ш.Ш.Валиханов называл Шорманова «на редкость чудесным человеком» [28], а Г.Н.Потанин — «одним из наиболее европеизированных киргиз» [29].
Противоречивость его натуры сказалось в непоследовательной политике в антиколониальном движении Кенесары Касымова. Вначале он примкнул к восставшим со своей 150 тыс. кибитками, но на решающих этапах восстания, попав под влияние царской администрации и из-за боязни потери богатства: «Малым жанымны; сада;асы, жаным- арымны; сада;асы»(Имущество-залог жизни, но жизнь сама- заложница чести)»[30], Шорманов перешел на сторону колонизаторов и просил прислать отряд для насильного возвращения сородичей. Шорманов был верен России и отныне враждебно относился к реакционному движению Кенесары. Он помогал русским людям бежать из плена на родину.
Но в отступлении, написанных этих  строк,  думается, что будучи человеком умным и проницательным, М. Шорманов понимал всю губительность колониальной политики, хотя  и сочувствовал Кенесары, но в то же время он не смог противостоять колонизаторам, видя их мощное и упорное сопротивление.
      Д.П. Путинцев писал: «Вся жизнь и цель Мусы Шорманова была исполнена забот и стремления во благо киргизского народа, и много времени потратил он на составление различных проектов, с которыми и обращался к генерал-губернаторам».[31]. По словам его, как автора его некролога, через наветы и запреты времени пронесла светлое имя, называя его «;лкен мырза». 
       Один из первых и известных проектов, «Докладная за¬писка подполковника Шорманова об упразднении Баян-Аульского приказа», был написан Шормановым совместно с Валихановым в 1864 году. Проект отстаивал интересы народа и вносил предложение о наделении казахов зимовками и лесными угодьями.
С русским населением Баян-Аульского округа он поддерживал тесные дружественные отношения. Будучи убежденным сторонником русского образования и просвещения, он поощрял открытие русских школ и оказывал школам материальную помощь. М.Шорманов вносил также предложения об установлении обязательного обучения детей казахской знати в русских учебных заведениях с правом поступления впоследствии на гражданскую службу. С этой целью он принял по своему округу специальное решение, где обязывал направлять из каждой волости двух детей на обучение детей в русской школе. В своем письме Г. Н. Потанину он пишет: «Просим Вас быть любезным относительно исполнения Вашего намерения о составлении доклада о кочевой гимназии и прислать нам. А то казахский народ без умения коснеет в грубом невежестве»[30, с.8],  а также о замене выборов должностных лиц из казахов жеребьевкой с целью пресечения злоупотреблений, высказывался за переселение безземельных русских крестьян в Казахскую степь.
В период работы в Казахской степи Степной комиссии (1865-1866 г.г.) Шорманов переписывался с членом комиссии Гейнсом и высказывал свои соображения о законодательных мероприятиях царизма. В некрологе Шорманова указывается также, что в 1884 г. он приехал в Омск с новым «проектом о нуждах любимого народа», но, не успев представить проект по назначению, скоропостижно скончался. Кроме того известно, что Шорманов относился критически к деятельности колониальных учреждений. Он также хлопотал об увековечении памяти Валиханова.
М.Шорманов испытал значительное влияние Валиханова, которое сказывалось как в его служебной, так и научной деятельности. Ведь Ш.Ш.Валиханов постоянно поручал М.Шорманову сбор эт¬нографических материалов и требовал от него серьезного отношения к этому делу. Со временем Шорманов увлекся казахской этнографией. Первоначально он ограничивался передачей, накопленных материалов Валиханову, Г.Н.Потанину «… В архивах омских канцелярий, вероятно, найдется немало трактатов и записок о казахском хозяйстве или о судебных порядках и т.п., составленных Чоканом по собранным им лично данным, или написанным под диктовку Мусы»[32] и Гейнсу[27,с.323-338].   
Но уже в 1871 году он передал «Семипалатинским областным ведомостям» свои законченные этнографические статьи, увидевшие свет в том же году [33]. Спустя две¬надцать лет его статья появилась в столичном журнале. В ней подробно освещались хозяйство и производство из продуктов скотоводства различных предметов домашнего обихода, утвари, войлока для покрытия юрты [34]. В семье Шорма¬нова сохранились его обстоятельные ответы на семнадцать вопросов этнографического характера, увидевшие свет лишь в 1905 г.[35]. Также необходимо отметить важное, что М.Шорманов, как и Шынгыс Валиханов  в числе казахов –этнографов участвовал в русских выставках.
В конце XIX –нач. XX вв. из казахской среды вышла целая плеяда талантливых историков: Курмангали Халид, Нуржан Наушанбаев, Шакарим Кудайбердиев, Машхур-Жусуп Копеев и другие историографические традиции, которых берут начало из степной историологии и являются ее письменным продолжением, и формой систематизации всего, имеющегося исторического материала. 
Одним из ярких представителей национальной исторической науки был Машхур-Жусуп Копеев. (1858-1931г.г.). Он родился в местности Кызылтау Баянаульского степного округа, входящего в состав Западно-Сибирского генерал-губернаторства. Имя Машхур Жусуп получил в девятилетнем возрасте от известного в степи в этих краях аристократа и интеллектуала, ага - султана Мусы Шорманова. «Машхур» в переводе с арабского означает «славный», «достойный». Так вот, среди своих земляков пятилетний мальчик Жусуп стал известным, благодаря знанию арабского письма и чтению сложных религиозных трактатов, а в восемь лет прославился тем, что наизусть знал шедевры эпического богатства казахов.  Говорят, когда Муса мырза попросил его рассказать стих, тогда Жусуп сказал следующее:
                «Иман-;ой, а;ыл ;ойшы, н;псі-б;рі,
                Б;ріге жегізбейді ерді; ері.
                Сол ;ойшы а; тая;ты ;стап т;рса,
                Ала алмас еш жерінен шайтан - пері».
Ранее было сказано, что ага-султан М.Шорманов оказывал благотворительную помощь тем, кто стремился к знаниям. Убедившись в одаренности мальчика Муса Шорманов дал ему благословление, назвал его «машхуром» и взял на себя дальнейшие расходы на учебу[36].
       С детских лет М.-Ж. Копеев благодаря своему окружению, а в Баянаульском крае было немало носителей исторического национального фольклора, что способствовало изучению им не только религиозной литературы, но и народной мудрости, и в память о прошлом, выраженные в различных формах фольклора, скорее всего устной исторической традиции(героических эпосов, легенд и шежіре).
В стихах молодого поэта акына чувствуется юношеский порыв, стремление к знаниям, к путешествиям, познанию скрытых в мифологическом наследии казахов. В поэтических сочинениях Машхура уже  взросло все больше места, занимающих проблемы социального и экономического характера.
Большую часть часть жизни он посвятил изучению истории казахов. Однако в своей деятельности историка, он не ограничивался сбором образцов устного исторического наследия, можно сказать не был приверженцем одной только устной традиции. В своих трудах автор критически переосмыслил историографию по истории казахов по духу времени и высказал по многим из них свои соображения. Из российских авторов М.-Ж. Копеев обратил свое внимание на труды Н. А. Радлова , Н. А. Аристова, В. В. Вильяминова- Зернова.
В то же время он знал труды своих современников-казахских авторов Ш. Кудайбердиева, К. Халида и др. Но позиция М. –Ж. Копеева по многим вопросам истории сильно отличалась, порой не скрывая своих непринятий многих положений указанных историков, он так и писал: «Ныне пишущие историю, переводя труды одни русских авторов, другие труды китайских, не задумываются насколько это достоверно по отношению к истории казахов...» [36, с.206].
Итак, к примеру в историографической традиции М.-Ж. Копеева в основном преобладают только степные традиции историознания. Несмотря на основательное знание восточных и западных (в данном случае российских) историографических школ, он остался верен основным канонам казахского «Шежіре». В то время, как уже замечено у Шакарима Кудайбердиева и других, явно обнаруживается западничество, выражающееся в чрезмерном преувеличении роли европейских и восточных источников(в данном случае китайских), естественно с преуменьшением роли и значения казахских исторических материалов.
Основное кредо автора заключается в передаче устных исторических текстов в неизменном виде. Это можно отметить, так как придавая большое значение даже малейшим деталям в исторических преданиях казахов, в текстах порою, встречающихся мифо-легендарных сюжетов или образов, поневоле М.-.Ж. Копеев вставляет вот такие формулы: «не повинны мои уши в услышанном». Исследователь в собственных рукописях  употребляет такое понятие как «мес»(кара мес). МЕС в казахском быту представляет собой сосуд для хранения кумыса, в данном случае, собирая М.-Ж. по крупицам фрагменты прошлой истории своего народа на каждом отдельном листе, закладывая их в свой «мес»воссоздал максимально объективную, приближенную к оригиналу историю степи.
На становление М.-Ж.Копеева как историка большое влияние оказала, безусловно, восточная историческая традиция. Это было отмечено еще А. Х Маргуланом, который писал: «Машхур Жусуп Копеев бывал в Ташкенте и присырдарьинских  районах, где он знакомился с различными историческими сочинениями, книгами, собирал сведения о средневековой истории Казахстана. М.- Ж. Копеев  в своих трудах пишет о том, какое сильное впечатление на него оказало чтение «Шежіре» Абульгазы Бахадура/хивинского/»[37]. С тех пор с 1872 по 1907 гг. не раз совершил долгие путешествия, знакомясь с Востоком, знакомясь с знаменитыми культурными центрами и памятниками Туркестана и Средней Азии. Заметим, что эти поездки были связаны с некоторыми обязательствами по суфийскому братству, но казахский историк не упускал возможности ознакомления с таинственными страницами истории Востока, в текстах рукописей которых прослеживаются ценные материалы, касающихся казахских родов, имевших в прошлом тесные связи с Мавереннахром, земле обетованной и др.
В последний раз, в 1907 году М.-Ж. Копеев совершил поездку в Среднюю Азию, но эта поездка, как свидетельствуют некоторые элементы его творческой биографии, была вынужденной.  Как известно в этот год в типографии у Хусаиновых в Казани, одновременно вышли три его книги: «Увиденное мною удивительное явление в моей долголетней жизни», «Хал-ахуал/Бытье-житье», «Сарыар;аны; тарихи ;;гемесі, Сарыар;аны; кімдікі екендігі/О том, чья земля Сарыарка». В этих книгах автор выражал свое отрицательное отношение к переселенческой политике царизма, изъятию плодородных земель для переселенцев и т.д.  Он считал, что казахи   многие столетия ценою жизни и крови отстаивали свои земли и не намерены их просто уступать другим. Знание исторического материала, особенно различных сюжетов, связанных с казахско- джунгарскими войнами, деяния отдельных личностей, отдавших свою жизнь ради отчей земли, придали поднятым  в его книгах территориальным проблемам острый политический характер.
В ответ царская цензура проводит конфискацию его трудов. К ответственности призваны более 10 человек, типография понесла из-за его книг большие убытки, наложенным штрафом в сумме 12 000 рублей. Такая ситуация оказала на М.- Ж. Копеева тяжелый осадок и заставила его на некоторое время искать спасения в чужих краях. В этом есть вероятно основная причина того, что его творчество оказалось, замкнуто в его рукописях.
Как величайший мудрец и ясновидец, он видел очертания, надвигающейся трагедии 30-х годов ХХ века- голода и репрессий. Установление Советской власти в казахских степях как божий гнев. Им овладело уныние и пессимизм.
      Вместе с тем к историческому наследию М.-Ж. Копеева появился еще при жизни его. Первым инициатором этого можно считать одного из великих деятелей культуры нач. ХХ века Жусупбека Аймауытова. Свидетельством того является, в некоторых рукописных текстах М.-Ж. Копеева остались его пометки и обращения, сделанные специально для Ж. Аймауытова. К тому же полагаем, что работа по систематезации рукописей, которая была проведена М.-Ж. Копеевым и сделана по просьбе его. Но, к сожалению, в 1929 году Ж. Аймауытов в числе многих лидеров партии Алаш был репрессирован, а затем убит в Бутырской тюрьме( в 1931 г.).    
      После принятия постановления ЦК КП Казахстана в 1947 году, получив оценку как «видный представитель религиозного мистицизма и клерикализма в общественной мысли Казахстана», отныне Машхуроведению, имея этот чудовищный ярлык, долгое время обращение же историков - к наследию Машхур –Жусупа Копеева фактически было закрыто для последователей.
  В начале  XX века многие казахские интеллигенты активно включались в работу местных отделов ЗСО РГО. Так, материальная поддержка и участие в заседаниях Семипалатинского подотдела была  проведена  со стороны Ш.Кудайбердиева – видного казахского писателя из окружения Абая [38]. В том же подотделе напечатаны труды Я.Акпаева и А.Букейханова - действительного члена Западно-Сибирского отдела РГО, а также избирался членом распорядительного комитета[39], а также. С.Н.Нурмуханов участвовали в проведении Всероссийской переписи 1897 года [39, с. 90].
Среди лучших представителей казахского  народа, которые не могли остаться  равнодушным к его бедствиям, был Шакарим Кудайбердиев(1858-1931гг.)- просветитель-демократ, композитор, переводчик. Сегодня он признан звездой первой величины в плеяде блестящих мыслителей и поэтов, которые выдвинули казахский народ в начале прошлого столетия. Шакарим был величайшим поэтом-лириком, философом, историком, его заслуженно называли «поэтом философов и философом поэтов». В эпицентре его творчества был человек, являющимся мерилом всех духовных ценностей.       
«Ученый без последователей- вдовец», - говорил Абай Кунанбаев и уделял особое внимание тому, чтобы сгруппировать вокруг себя молодежь, разделявшую его взгляды. Ш.Кудайбердиева, как его гениального предшественника и учителя Абая, отличало глубокое чувство любви к своему народу, стремление отдавать ему талант, способность и знания. Длительное время разностороннее творчество наследие Шакарима было не доступно народу, образ его представлялся в негативном виде. Известно, что жизнь его насильственно оборвалась на 73-м году жизни. После гибели на имя мыслителя было наложено клеймо националиста, злостного врага советской власти. И лишь спустя три десятилетия, справедливость восторжествовала-Шакарима реабилитировали [40].   
Истоками творчества Шакарима являются книги из восточной, русской и европейской литературы. Литературное наследие его состоит из лирики, поэм, философских трудов и музыкальных произведений. В своих произведениях Ш. Кудайбердиев отображал правду жизни, произвол господствующего строя и тяжелую долю трудового народа, обличал нравы и мораль феодально- родовой среды, видел разлом социального устройства казахского общества.
Начало ХХ века в Казахстане характеризуется развитием литературы, печатного дела. Стала издаваться на казахском языке газеты, журналы: в Троицке - журнал «Айкап», в Уральске - журнал «Казахстан», в Оренбурге - газета «Казах». Таким образом, в издательствах г.г. Санкт-Петербурга, Уфы, Казани, Оренбурга, Семипалатинска вышли сборники стихов Абая, Шакарима и других, которые нашли отклик в умах и сердцах казахского народа.
В 1905-1906 гг. Ш. Кудайбердиев совершил хадж. На основе, собранного материала опубликовал книгу «Родословная», а с целью «улучшения»  наиболее ортодоксальных канонов ислама в пользу народа написал книгу «Мусульманство» и «Три истины». Здесь отразились известная сложность мировоззрения поэта, который будучи верующим человеком, в то же время резко критиковал служителей культа.   
Глубоко переживал раздоры между родами, отчетливо сознавая жестокие нравы и обычаи, насаждаемой господствующей верхушкой. Написав  поэмы «Калкаман-Мамыр» и «Енлик-Кебек», Шакарим  тем самым выступил против их, воспев чистую любовь влюбленных, ставших жертвами феодально-общественных отношений второй пол. XYIII века в Казахстане. Творчество Ш. Кудайбердиева в народе пользовалось огромной популярностью. 
    Важнейшей частью деятельности Общества была экспедиционная работа. «Мировую известность русской географической науке создали экспедиции, в большом числе организационные и проведенные Географическим Обществом»[41, с. 19]. В целом, экспедиций по изучению природы Казахстана было снаряжено очень много, как со стороны центрального общества, так и со стороны местных отделов. Для общего понимания экспедиционной деятельности РГО есть необходимость остановиться лишь на отдельных экспедициях, имеющих большое научное значение.
В 1897 году Западно-Сибирский Географический Отдел, стесненный в своих средствах, все еще не был в состоянии снарядить какую либо экспедицию, а потому ему оставалось только пользоваться трудами тех членов, которые делали разъезды на средства других учреждений. К таковым принадлежали работы чинов Военно-топографического Отдела, межевых, статистических, гидрографических партий Министерства Государственных Имуществ и Земледелия, занятых устройством переселенцев в степи, исследованиями бытовых условий киргизского землепользования, гидротехническими работами в полосе Сибирской железной дороги и поселений новых колонистов и речных долин бассейна Иртыша.
       Представители западносибирской интеллигенции, увлекавшиеся изучением родного края, уделяли внимание и исследованию природы и населения Казахской степи. Являясь одним из первых научных учреждений на территории, ЗСО РГО заложило основы деятельности научных исследований  ученых- краеведов  всего  Прииртышья. Известны имена Г.Н.Потанина, Н.М. Ядринцева, П.А.Словцова, С.И.Гуляева, А.Н.Абрамова, П.А.Золотова, И.Русанова, Н.Н. Балкашина, М.В. Певцова, П.П. Семенова, Ф. Н. Усова, Г.Е. Катанаева и многих других[42].
Для ученых-краеведов Прииртышья Семипалатинского подотдела ЗСО РГО было очень важно хорошо организовать экспедиции, оснастить их необходимыми приборами. А между тем, имея точные и отлаженные приборы, они могли составить более глубокое представление о происходящих процессах. Это одно из направлений в организационной деятельности ЗСО РГО не получало должного освещения в печати.
       Н.А.Абрамов окончил Тобольскую семинарию, двадцать лет работал учителем, а затем с 1852 г. служил в Омске и Семипалатинске в колониальных учреждениях. Он изучал историю и этнографию народов Западной Сибири и Казахской степи. В его многочисленных мелких статьях и заметках точно описаны ценные этнографические материалы, но отсутствуют обобщения. Работы Абрамова, описательные по своему характеру, отражают состояние сибирской историографии в середине XIX в.
В середине XIX в. царское правительство предприняло широкое географо-статистическое обследование страны сила¬ми офицеров Генерального штаба. В связи с этим мероприятием в Области сибирских киргизов работал офицер Н.И.Красовский. В 1868 году он опубликовал свой труд «Область сибирских киргизов», состоящий из трех частей [43].
Н.И.Красовский сделал попытку обобщить наряду с географо-статистическими и экономическими материалами и историко-этнографические, полевые, архивные, литературные. Ему удалось собрать богатые материалы и дать подробное описание материальной культуры казахского народа, его занятий и хозяйства, домашних промыслов и ремесел, быта, нравов, обычаев, верований. В историческом введении и во второй главе «Жители» он подробно проанализировал соответствующую русскую этнографическую литературу, поставил задачу этногенеза казахского народа и попытал¬ся разобраться в родоплеменной структуре и родорасселении Среднего жуза. К характеристике нравов и обычаев казахского народа Красовский подошел предвзято и не увидел в них ничего положительного. Он отрицал культурное влияние русского народа на казахов и, коснувшись взаимоотношений обоих народов, нелюбовь казахов к царским колонизаторам выдал за нелюбовь к русскому народу.
В начале своей деятельности Западно-Сибирский Географический Отдел очень интересовался вопросом о возможности морских сношений между Обской губой и Европой. Отсутствие железных дорог в Европу заставляло Западную Сибирь того времени искать водный путь через части Ледовитого океана, Обскую губу и Карское море. 7 марта 1878 года в Отделе было выслушано сообщение о водоразделе между Щучьей и Байдаратой, которые проектировалось связать каналом[44,с.99]. Летом на пароходе «Хрущев» совершил поездку в Обскую губу генерал-губернатор Н.Г.Казнаков, для личного ознакомления с условиями речного и морского судоходства, а также с производительными силами Обского бассейна и вообще его северной части в особенности. Спутником Н.Г.Казнакова был член Зап.-Сибс. отдела Н.Н.Балкашин, который привез с севера ряд интересных сведений о полярной границе лесов, их составе, мелях по Оби и Иртышу, о состоянии скотоводства, хлебопашества, огородничества на крайнем Севере, об экономических условиях быта инородцев.
Летом 1878 года Западно-Сибирский отдел снарядил две небольшие собственные экспедиции, - Словцова в Кокчетавский уезд Акмолинской области и Ядринцева – в южную часть Томской губернии.
Словцовым были собраны коллекции по зоологии, ботанике и минералогии и представлены в Отдел, он обстоятельно разработал богатый собранный материал.
Цель поездки Н.М.Ядринцева в горный Алтай заключалась в исследовании посещенных им местностей в географическом, этнографическом и экономическом отношениях, а главным образом, в том, чтобы проследить колонизационное движение того времени из России на юг Томской губернии. Выехав из Омска, Ядринцев последовал через Барабу мимо Чанов на Барнаул и в Бийск, из Бийска сделана поездка по Северному Алтаю до Улалы и затем по Катуни до деревни Талды и отсюда в Алтайскую, Ануйскую и Смоленскую волости, поперек долины реки Каменки, Песчаной и Ануя. В то же лето Ядринцеву представился случай из Бийска посетить Южный Алтай и, проехав вместе с вице-губернатором Томской губернии А.И.Дмитриевым-Мамоновым на реку Бухтарму, посетить Колыванскую фабрику, Змеиногорск, Зыряновский рудник, достичь в Нарымской волости деревни Черновой и оттуда, вернувшись снова в Бийск, проехать на Кузнецк в Томск и через Каинск возвратиться в Омск, сделав, таким образом,  за три месяца около 4500 тысяч верст.
Довольно обширный отчет был напечатан во второй книге «Записок» Отдела. Из-за отсутствия специальной естественно-исторической подготовки о физическом характере Барабинской степи, после Миддендорфа, Ядринцев мог сказать весьма мало нового. Он указал только на сильное высыхание озер. Главное внимание Ядринцев обратил на экономическое положение и бытовые особенности русских насельников Барабы, собрал сведения о хлебном сплаве по Оби, также он уделил внимание колонизационному движению[45].
Большинство ученых-краеведов, следовавших из Омска в Павлодар и Семипалатинск, не просто проезжали эти территории, но и останавливались на определенное время, описывая исторические особенности региона.
Уроженец г. Павлодара, действительный член РГО Ф. Н. Усов не раз приезжал в станицы и поселки Павлодарского уезда для сбора материалов к своей книге. [46]. Он был современником Г.Н. Потанина и Ч. Ч. Валиханова. Родившись в 1839 году в семье казачьего сотника Николая Усова в Коряковской станице, первоначальное образование получил образование в местном казачьем училище, а затем с 1848 по 1856 год учился в Омске кадетском корпусе, в котором учились Г.Н. Потанин и Ч. Ч. Валиханов и работал также земляк, из Урлютюба Ф. Н. Костылецкий. Будучи выпускником этого учебного заведения, он проявил интерес к истории России, и предмет по отечественной истории был его любимым. Годы службы в Сибирском войске: сотник, есаул, полковой адъютант, личный адъютант при Войсковом Наказном атамане, не отвлекли молодого офицера от цели в получении высшего образования. Итак, Ф. Усов стал слушателем лекций в николаевской Академии при генеральном штабе армии в Петербурге в нач. 60-х годов, куда выехал вместе с Потаниным.      
Освободительные идеи тех лет, отмена крепостного права в России, либеральный дух общества- привлекли в ряд кружков и офицеров. Усов стал членом антиправительственного тайного кружка сибиряков, ратовавших за самоопределение и отделение Сибири от России. Эти идеи тогда подхватили многие видные сибиряки- Потанин, Ядринцев, Шишков, Щапов и другие.  Усов, как и все остальные поплатился арестом и ссылкой. С 1868 по 1874 год тяжелый период в жизни Усова- он подорвал здоровье.  По Всемилостейшему прощению императора Александра II Усова освободили из ссылки с возвращением ему наград и звания. С этого времени начался его короткий период служебной деятельности, почти исключительно посвященной делам местного казачьего управления.
Благодаря, своим способностям и литературным трудам Ф.Н. Усов в Сибири пользовался любовью главных начальников и губернаторов Степного края: Н.Г. Казнакова, Г.В. Мещеринова и Г.А. Колпаковского. С 1875 по 1885 год он быстро продвинулся по военной служебной лестнице, вновь от есаула до полковника. Был назначен атаманом 1-ого отдела в Кокчетаве.
« Научная деятельность была весьма интересной: с 1881 по 1885 год – секретарь Омского- (Западного-Сибирского) отдела Русского географического общества. Он значительно содействовал развитию научных исследований Отдела  и расширению его деятельности, за что был награжден от РГО малой Золотой медалью. Ф.Н. Усов- автор ряда трудов по истории Сибирского казачества: «Справочная книжка по Сибирскому казачьему войску», «Статистическое описание Сибирского казачьего войска за 1853-1876 г.г.» и ряд статей в «Акмолинских и Семипалатинских областных ведомостях», работы по « Истории Сибири в царствование императора Александра II», «Хронологический перечень событий, относящихся к истории Западной Сибири (1465-1881 г.г.)» [47].
Определенная группа омичей приняла участие в знаменитой экспедиции Ф. А. Щербины (1849-1936 г.г.), который в ряде уездов Акмолинской и Семипалатинской областей в конце 90-х годов XIX века, точнее с 1897 по 1904 годы проводил обследование земель уездов и волостей Северо-Восточного Казахстана,  в пределах Павлодарского уезда (в 1897г.). В числе членов этой экспедиции работали омские исследователи как  Г. Д. Няшин, Л. К. Чермак,  и казахский ученый А.Н. Букейханов.
Ранее уже упоминалось его имя как одного из активнейших деятелей ЗСО РГО. Речь идет на сей раз об Алихане Букейханове - последнем «степном принце», о котором мы также говорим как чингизиде, потомка хана Среднего жуза Бокея. В первой пол. XIX веке ханский титул потихоньку упразднили. Стало спокойнее в Степи-чингизиды стали выслуживать себе богатство, русские дворянские титулы, чины, звания и медали. Возможно, это были не только Шокан Валиханов и Алихан Букейханов. Но оба прожили яркую жизнь и выполнили самую важную миссию- сподвижников в борьбе за самоопределение казахов. Любопытно, что в разное время люди им в Санкт - Петербурге присвоили неофициальный титул – «степной принц». Конечно, они не вооружали отряды сарбазов, не участвовали в грызне за власть и влияние, не делили земли и имущество. Их оружием было перо и слово, их средствами были острый ум ученого и доброе сердце высококультурного человека. Чокан и Алихан никогда не встретились, зато не раз виделся Алихан с его другом Кургереем - Григорием Потаниным, жадно выспрашивал о Чокане, учился у мастера ведению записей по истории, этнографии и фольклору.
Итак, Алихан Нурмухамедович Букейханов (1870-1938г.г.) является представителем казахской дореволюционной интеллигенции, ученый, публицист, переводчик  и один из основателей партии «Алаш».  И прежде всего отметим то, что он уроженец Каркаралинского уезда Семипалатинской области (ныне Актогайского района Карагандинской области).
Санкт-Петербург играет особую роль в жизни общественного казахского деятеля. Здесь он завершил обучение в Лесном институте, принимал участие в заседаниях первой Государственной Думы. Дело студента А. Н Букейханова (ЦГИА г. СПб, ф. 994, оп.4, д.910) содержит значительное количество полезных для его биографии материалов. Данное дело было начато 20 декабря 1890 года и завершено 28 декабря 1894 года. [48]. Документы «Дела» наиболее полно информируют, начиная с приложения аттестата№ 316 по окончанию Омского технического училища со званием техника Алихан, будучи студентом  Лесного института от 2 октября текущего года, впоследствии будет удостоен звания ученого лесовода 2-го разряда, решением заседания от 12 сентября 1894 года и выдачи аттестата №1429. Судя по всему, А. Н. Букейханову данный документ выдан заочно, так как за письменным прошением от 11 ноября к директору Лесного института «выслать документы об окончании курса в г. Омск», 24 ноября того же года были отосланы в Омское городское полицейское управление и выданы ему под расписку.
Всего таких сведений 40 листов, авторы немало потрудились показать детально со всех сторон личность в его многогранной деятельности,   при этом анализ опубликованных документов позволяет обосновать некоторые биографические детали жизни А.Н. Букейханова каркаралинского периода:
1. Датой рождения А. Н. Букейханова следует считать 1870 год, а не 1866   
        или 1867, как указывают некоторые исследователи.
2. В г. Каркаралинске А. Н. Букейханов  обучался в Киргизской школе, а   
        затем в трехклассном городском училище
3. Во время учебы в Лесном институте он выезжал дважды в каникулярное
        время в 1891 и 1894 г.г. в родные места Каркаралинского уезда.
    Настоящим университетом ученого-практика стало для  него участие в двух экспедициях. Первая - под руководством Ф. Щербины, которая проводила всестороннее обследование 12 уездов, в особенности Прииртышья. Значительный плод этих поездок - монография о казахской овце и народном опыте ее разведения. Параллельно Алихан собирал и накапливал для публикаций фольклорные материалы.  Вторая - во главе с С. Швецовым, собиравшая статистические материалы о жизни городов и поселков, расположенных вдоль железной дороги от Челябинска до Томска. Постоянное изучение повседневной жизни казахов сформировало в нем убежденного сторонника национально- освободительной идеи, которую необходимо было реализовать  мирными и политическими, вполне легитимными методами, в соотвествующимися обстоятельствами.
Осознание близости к людям значительным заставило Алихана Букейханова с малых лет искать в своей судьбе пути, связанные с преодолением духовных высот, поиском поприща своего в сферах общественной и культурной. Не дело выбрало его, но он сам выбрал свое дело.
        В начале XX века, в особенности после революции 1905-1907 гг., подобная же активизация РГО наблюдается как в Семиреченской так и Семипалатинской областях. Активизация же Семипалатинского подотдела связана, в первую очередь, с повышением роли и Степного края, и области в хозяйственной и политической жизни Казахстана в тот период. Немаловажную роль сыграли и демократические элементы, которые также активизировались в пределах этой области. В данный период национальная интеллигенция во главе А. Букейханом проявляет политическую сдержанность, считая преждевременным начало открытой политической пропаганды, политической борьбы за национального государства. Основной их целью является: формирование национального языка, литературы и культуры, защита земель от колонизации, защита ислама[49], в котором они видели серъезную преграду перед политикой насильственной христианизации и русификации казахского населения.
        Перечисляя все, можно считать в его публицистической и общественной деятельности – это и есть начальный период. В его заметках, эссе, статьях, монографических работах одним из лейтмотивов являются идеи обретения казахами национальной независимости. В своей речи на съезде земских и городских деятелей в Москве в 1905 году А. Букейхан говорит: « У нас тоже преследуются школы с киргизским языком, на с тоже давит цензура … Ближайшей нуждой киргизов является свобода в употреблении родного языка, особенно необходимая ввиду предстоящей выборной агитации, и я присоединяюсь к требованиям тех товарищей, которые просили съезд  высказаться за немедленную отмену всех ограничений в правах местных языков… »[50].
       А. Букейхан не только один из лидеров национального движения, он анализирует в своих работах основные тенденции развития общественно-политических движений. В 1910 году  под редакцией А. И. Костелянского в Санкто-Петербурге выходит сборник статей «Формы национального движения в современных государствах», в ней будет опубликована стаья А. Букейхана «Киргизы», в которой он констатирует, что первоначально «широкие массы были нейтральны к вопросам политическим…», после событий же 1905 года «вся степь была вовлечена в сферу политики и захвачена потоком освободительного движения»[50, с.75]. Его труды получили широкое признание в Европе.
  В сер. 1917 года Потанин отмечал: «Пробудились в народе общественные интересы, началась организация  киргизской общественности. В разных местах степи возникли киргизские комитеты(имелись в виду комитеты «Алаш»), между которыми началось общение»[51]. Впоследствии,  в истории казахского народа известно, на рубеже ХХ века  (1917-1920г.г.) выдающиеся представители казахского народа Алихан Букейханов, Ахмет Байтурсынов, Жусупбек Аймауытов, Шакарим Кудайбердиев и многие другие объединились в Семипалатинске под флагом Национальной автономии Алаш с одним общим желанием- видеть свой народ свободным и счастливым.
Как общественный и политический деятель, Алихан Букейхан занимает видное место и особое место в истории Казахстана. Ему по-существу хотя ненадолго, но удалось то, чего лидеры Степи добивались - создать проект унитарного государства и попробовать его реализацию на практике. Пример Финляндии, которая сумела использовать право на самоопределение, вдохновлял партию Алаш.
Историки, перечисляя личные статусы Алихана Букейханова, изумляются широте его кругозора, многогранности и спектру интересов, диапазонам деятельности. В нем одном совместились ученый и  писатель, политик, государственник и законовед,  партийный лидер. Кто знает, к каким высотам пришел бы Казахстан к началу третьего тысячелетия, если Алаш- Орде предоставили бы самостоятельность…
       История Семипалатинского Подотдела не богата самостоятельными  экспедициями. Причина этого заключается в недостатке средств, которыми располагал Подотдел.  На удовлетворение довольно сложных потребностей Подотдела в распоряжении последнего ежегодно находилась незначительная сумма, из которой трудно было что-либо уделять на самостоятельные экспедиции. Тем не менее, Подотдел не отказывался поддерживать те экспедиции, организация которых могла быть полезна для Подотдела в смысле обогащения музея его интересами в научном отношении, коллекциями и получением от участников экспедиции научного материала, в том или ином отношении характеризующего местный край. Помимо того, признавая себя нераздельной частью центральных ученых Обществ и дополнения их, Подотдел считал необходимым оказать возможную поддержку разным лицам и экспедициям, приезжавшим в Семипалатинскую область для научных исследований.
В 1904 г.  по поручению Подотдела его члены - Н.Я.Коншин и А.Л.Зуев, сделали несколько поездок в окрестности г. Семипалатинска для археологических исследований и сбора коллекции, если бы таковые удалось найти, поездки были безрезультатны. Ценных археологических предметов найдено не было.  Много было встречено глиняных черенков, не представляющих интереса. Экскурсанты лишь взяли несколько железных бус и каменную пластинку, с какими-то, по-видимому, искусственными изображениями на ней.
В 1906 г.  действительный член Западно-Сибирского Географического Отдела, педагог и краевед А.Н.Седельников(1976-1919гг.) отправился на озеро Зайсан для физико-географических исследований, в том числе неоднократно совершал поездки по Иртышу в г.  Павлодар, пос. Лебяжье (;ийы;), Пятирыжск с целью сбора естественно-географического материала.
Результаты поездки: 1) Произведены сплошные замеры по западному, южному и восточному берегу Зайсана и несколько поперечных, что дало возможность вместе с измерениями предыдущих лет составить барометрическую карту Зайсана. 2) Довольно значительный ряд измерений цвета, прозрачности и температуры воды поверхности и на различных глубинах и данные о характере береговых отложений, которые позволяли судить определенно о физических свойствах озера, об условиях жизни на нем  и о прошлом озера.  3) Собраны коллекции, рисующие природу, как озера, так и ближайших окрестностей; из них наиболее богатая коллекция растений. 4) Сделано много снимков озера, его окрестностей и пройденного пути. Собранные коллекции после определения были поделены между музеями Западно-Сибирского и Семипалатинского Подотделов. Определение растений, взятое  А.Н.Седельниковым, зоологические коллекции были отосланы для определения Зоологическому Музею академии Наук и специалистам.
Исследования показали, что дельта Черного Иртыша для исследователя Зайсана является наиболее интересной. Краткий очерк  А.Н.Седельникова о поездке на озеро в 1906 году напечатан в 4-ом выпуске Записок Семипалатинского Подотдела [52]. Более того, собранный им материал, впоследствии был обобщен и вошел в 16 и 18 тома -«Киргизский край» - труда «Россия. Полное географическое описание нашего Отечества» [53].
В истории края было немало замечательных людей, чей подвижнический труд снискал уважение среди современников и оставил добрую память.  К их числу принадлежит и священник Борис Георгиевич Герасимов.  Окончивший  в 1885 году Томскую духовную семинарию, этот человек  оказался широко энциклопедически образованный в основном за счет самообразования, натурой деятельной. Такие качества человека проявятся  уже с первых  дней пребывания  в с. Глубокое Змеиногородского уезда Томской губернии, куда Б. Г. Герасимов будет направлен священником. С первых же дней приобщается к краеведческой работе: читает лекции, проводит этнографические и исторические исследования, записывает сказки, предания, поговорки со слов старожилов, ведет археологические раскопки не только в Томской, но и Усть-Каменогорской уезда Семипалатинской области. В эти же годы он и познакомится, с жившими политическими ссыльными краеведами в Усть-Каменогорске такими, как Е. П. Михаэлис и А. Н. Федоровым, О. Ф. Костюриным и другими.
    В 1901 году Б. Герасимов переезжает в г. Семипалатинск в связи с назначением его священником в Никольской церкви. А в 1902 году здесь же открывается Подотдел ЗСО Русского географического общества. Естественно, работа в Географическом Обществе для него становится главным делом его жизни. На протяжении многих лет Борис Герасимов возглавляет Семипалатиский подотдел, несет ответственность за подготовку к изданию «Записок Семипалатинского подотдела ЗСО РГО». Был фактическим редактором  V-XV его выпусков. Тем самым поддерживал переписку со многими исследователями Сибири и Казахстана, занимался изучением их научной деятельности. Многие из них легли в основу его биографических очерко о Е. П. Михаэлисе, В. Н. Белослюдове, В. В. Сапожникове. Более того, Б. Герасимов сотрудничал со многими газетами и журналами Сибири и Казахстана, в них было опубликовано свыше 2 тыс. статей и корреспонденций. Летом в 1910 году по поручению Подотдела его действительный член Б.Герасимов совершил на свои средства поездку в долину Бухтармы для сбора этнографическо-статистических материалов[54]. Результатом этой двухмесячной поездки была статья «В долине Бухтармы», напечатанная в V-ом выпуске Записок Подотдела. За заслуги перед историей, наукой и просвещением Совет Центрального Географического общества наградил его в 1912 году серебряной медалью, позднее избрал Почетным членом ЗСО РГО. 
Научно-исследовательскую работу сочетал с лекционной и преподавательской деятельностью. К примеру, в 1904-1905 г.г. Б. Герасимов был учителем в сельскохозяйтвенной школе, преподавал краеведение в учительской семинарии и кирпедтехникуме. Очень увлекался литературой, любил музыку, был ценителем живописи. Общаясь с Н. Коншиным, братьями Белослюдовыми, а позже с Мухтаром Ауезовым, Б. Герасимов ознакомится с
личностью Абая и его поэзией. О дружеских связях Абая Кунанбаева и Е. П. Михаэлиса он поведает в некрологе «Памяти Евгения Петровича Михаэлиса». Ныне в заповеднике–музея Абая хранится биографический очерк « Ибрагим(Абай) Кунанбаев», в котором дан анализ и оценка творчеству Абая.    
        Очерк, видимо был написан в 1924 году, когда Семипалатинский подотдел наметил провести в Семипалатинске вечер 20-летию памяти со дня смерти Абая. В очерке имеется ссылка на некролог «Памяти Е. П. Михаэлиса», написанного еще в 1914 году, который по содержанию перекликается с некрологом «Абай(Ибрагим) Кунанбаев», автором которого был Алихан Букейханов. Надо отметить самое важное, с использованием материалов к опубликованному в «Записках Семипалатинского подотдела РГО» за 1907 год. Таким образом, Борис Герасимов готовил к публикации серию очерков о людях, внесших весомый вклад в развитие духовной жизни Сибири и Казахстана. В его рукописях, хранящихся в фондах музея Абая, биографические очерки занимают основное место к изучению исследователей, интересующихся историко –культурным  наследием ученых-краеведов Прииртышья»[55].
       Б.Г. Герасимов проявлял огромный интерес к истории казахского народа.  Свидетельством того, является документация, хранящаяся  в центре новейшей истории в г. Семипалатинска, имеется учетная карточка сотрудничества ГУБОНО № 263, заполненная им 9 июня 1923 года. В графе «профессия и специальность» написано: Педагог. История киргизского народа. Далее в графе «учреждение» указано Киргизский педагогический техникум. В списке преподавателей есть имя Б. Герасимова, преподаваемого киргизскую историю «на основном курсе»[56]. Заметим, историю казахского народа он читал не только в учебных заведениях г. Семипалатинска, но и  включил их в курс лекций по краеведению, которые читались Подотделом РГО. Так, в « Отчете Семипалатинского подотдела РГО за 1921 год» среди 16 лекций, прочитанных Подотделом, есть лекции Б. Г. Герасимова «Колонизация долины Иртыша»[55, с.44].
       Читая курс «Киргизской истории», видимо позже на основе своих лекций, он подготовил учебник по истории казахского народа. К сожалению, по свидетельству дочери Б. Г. Герасимова Ольгой Борисовны Никулиной(ЛМА. Акт № 660 от 9 октября 1949 г.), учебник приобрел один ученый из Казахстана, который так и не возвратил. Отдельные разрозненные страницы этого учебника хранятся в архиве ВКО.
       Своим интересом к истории казахского народа, на земле которой он жил, Борис Георгиевич обязан казахской интеллигенции в лице Алихана Букейханова, так же как он, являющегося членом ЗСО РГО. Неслучайно, М. Ауезов так писал: «Дав многое Абаю в поисках знаний, русские друзья и сами немало почерпнули у него, пользуясь его глубокими знаниями по истории, обычному праву, экономике, социальному быту народов, родственных казахов»[57].
        Эти слова можно соотнести с полным правом и к Б. Г. Герасимову. Да, разумеется, многие из них были сторонниками политики России  в отношении азиатских народов. Но, оказавшись вдали от центров России, общаясь с казахской интеллигенцией, людьми энциклопедически образованными, они вложили немало труда в изучение края и не только его природных ресурсов, но и обратили внимание на духовную жизнь народа этой земли. Создав и руководя очагами культуры, все же способствовали духовному возрождению Степного края.
        Материалы ученых-краеведов Прииртышья являются очень важным историческим источником, прежде всего на его страницах мы можем с позиции комплексного  анализа  понять проблемы колонизации Казахстана во второй пол. XIX века, в социально-экономическом, политическом, культурном аспектах. Именно, в их трудах сегодня мы можем почерпнуть сведения о выдающихся личностях нашего народа, так как отражают взгляд людей, живших на стыке XIX- XX веков.

Используемые источники и литература:
1. Краткий политический словарь, М.- 1989. – с. 227.
2. Путилов П. В. «Средняя Азия как географический термин»// Отчет
   деятельности  Зап. - Сибс. отдела ИРГО с 01 июля 1886 г. по 01 октября   
   1888 г.,Омск.- 1890. - с 21.
3. Катанаев Г. Е. О поступательном движении киргиз Средней Орды к границам
   Западной Сибири, его значение и вероятных причинах // Отчет о деятельности    
   Зап.-Сибс. отдела  ИРГО1885-1886г.г., Омск.- с 31.
4. Остафьев В. Колонизация степных областей в связи с вопросом о кочевом
   хозяйстве./ Записки  Зап. - Сибс. отдела ИРГО, Омск.-1895. - с. 6.
5. Катанаев Г. Е. «Нескольких данных по вопросу о пригодности киргизских   
   степей к земледельческой культуре» //Записки Зап.-Сибс. отдела   
   Императорского Русского   Географического Общества, Омск.-1902.-с. 10.
6. Шестаков М. А. Выступление// Отчет о деятельности Зап.-Сибс. отдела ИРГО за
   1885- 1886 г.г., Омск.- с. 3.
7. Шнэ. В. К. Зимовки и другие постоянные сооружения кочевников Акмолинско   
   области// Записки Зап.-Сибс. отдела Императорского Русского Географического   
   Общества за 1885-1886 г.г., Омск. - с. 31.
8. Ядринцев Н. М. Сибирь как колония., СПб.- 1892- 720С. с илл.
9. Есаков В.А. Теоретические проблемы физической географии в России XIX –
   нач. XX вв., М.-1987. - с. 107.
10.Золотов П. О сибирских переводчиках и толмачах во вторую половину XYIII   
   века./«Акмолинские областные ведомости».- 1873.- №9.
11.Михаэлис Е.П. Условия судоходства по Иртышу// Записки Семипал. подотдела
   РГО.- Вып.8, Семипалатинск-1914.- с.4-5.
12.Чермак.Л.К., А. Букейхан. Материалы по киргизскому землепользованию.-   
   Т.VI –Каркаралинский уезд., Воронеж.- 1903.- с. 28-29.
13.Чермак Л.К. Кызыл-Кенчь(Киргизская легенда).Пересказал Л.К. Чермак.//   
   Записки РГО по отделу этнографии. -Т. 34., СПб.- 1909.- с.211-218.
14.Потанин Г.Н. Зимняя поездка на оз. Зайсан//Записки РГО.-Т.1., СПб.-1867.-
   с. 452- 453.
15.Потанин  Г.Н. Олжабай./ ТГУ.- №21, Д. № 2327. 
16.Щербина Ф.И. Материалы киргизского землепользования, собранные и
   разработаны экспедицией по исследованию степных областей, Т.IV.
   Павлодарский  уезд.- Воронеж,  1903, с .120-121.
17.Коншин Н. Я. От Павлодара до Каркаралинска.// Памятная книжка
   Семипалатинской области на 1901 год., Семипалатинск.- 1900.- с.36-50.
18.Коншин Н. Я., Дм. Приймак.Скалы и легенды Баянаула., Алма- Ата, 1974,
   с. 10.
19.Маргулан. А. Письмо первому секретарю Целиноградского Обкома партии   
   Компартии Казахстана Морозову Н. Е.- № 1/ 183-9.- от 27 мая 1981.- с. 1;   
   Ма;сат Алпысбес. «К;не к;ктау, Баянаула байта;ыны; тарихы».- 
   Астана:«Парасат ;лемі» баспасы.- 2005.- с.196-197.
20.Юдин В.П. Орды: Белая,Синяя, Серая,Золотая…// Соч., А.-Ата, 1992, 243С.
21.Семенов П. П. Письмо к исправляющему  должность секретаря  Русского
   Географического  Общества // «Вестник РГО». Кн.6 -1857.- с.126.
22.Валиханов Ч.Ч. Записка о судебной реформе.// Собрание сочинений в 5-ти   
   томах, Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии.-   
   Т.4.- 1985._  с.77-104.
23.ЦГА РК Ф.345.-Оп.1.-Д.1412.-Л.188-189,236,237; Д.1579.-Л.56; Д.807-Л.39.
24.Черманов М. О скотоводстве у киргиз Западной Сибири// Туркестанский
   сборник.- Т.  410., СПб.- 1887.-с.415.
25.Потанин Г. Н. Чокан Чингисович Валиханов. Иллюстрированное приложение   
   к газете «Сибирская жизнь».-1903.- №133.- с.1.
26.Веселовский Н. Предисловие. В кн. Ч.Ч. Валиханов.-Соч.-1904.-с.1.
27.Гейнс А. К. Собрание литературных трудов., СПб.-Т.1.-1897.- 328С.
28.Валиханов Ч.Ч. Письмо к отцу Чингису от 9 августа.// Простор. 1960.- №9.-
   с.143.
29.Потанин Н. Г. В кн. Ч. Ч. Валиханов.- Соч.-1904.-с. 5-6.
30.Арын А., Нухулы А. Жизнь- заложница чести.// «ЗП»- № 124.- 31 октября   
   2002.- с. 8.
31.«Акмолинские областные ведомости».- 1885.- №39.
32.Потанин Г. Н. Очерки северо-западной Монголии.- Вып.4.- 1883.
33.Черманов М. Поминки по усопшим.// «Семипалатинские областные
   ведомости».- 1871.- №32.
34.Черманов М. О скотоводстве киргиз Западной Сибири.// «Сельское хозяйство и
   лесоводство».- 1883.- №1.
35.Черманов М. Заметка о киргизах Павлодарского уезда.// Записки ЗСО РГО.- 
   Кн.32.- СПб.-1906.- с.110.
36.Артыкбаев Ж.О. Среднее Приртышье // В контексте проблем истории
   Евразийских степей. -Т.1., Павлодар.- 2007.- с. 206.
37.Мар;улан ;. Алма-Ата:«;аза; ;дебиеті» баспасы. - 1940 .
38.«Казахстанская правда».- 28 декабря 1989.
39.ГАОО Ф.86.- Оп.1.-Д.115.-Л.159, а также С.Н.Нурмуханов участвовали в
   проведении Всероссийской переписи 1897 года; Записки ЗСО РГО. Кн.1.-
   Омск.- 1879.- с. 45.
40.Реабилитация лидеров Алаша.// Шакарим.- 2005.- №1.- с.3-11.
41.Калесник С. В. Научно-организационная деятельность Географического
   общества и ее главные формы.// Географическое Общество за 125 лет.-
   Л.- 1970. - с. 8 -9.
42.Записки РГО.- Кн.2.- СПб.- 1861- с.151.
43.Красовский М. Область Сибирских киргизов. Материалы для   
   географии и статистики.- СПб.-1868 - с. 428.
44.Семенов В. Ф. Очерк пятидесятилетней деятельности ЗСО РГО.//   
   Записки ЗСО РГО.- Т.39.-Омск.-1927.- с. 5. 
45.Ядринцев Н.М. Путешествие на озеро Балхаш и в Семиреченскую
   область.// Записки ЗСО РГО., Кн.7.- Омск.-1885- с. 5.
46.Усов Ф. Н. Статистическое описание сибирского казачьего войска.- СПб.
   – 1879. 
47.Соколкин Э.Д. Историк-статистик.// Наши знатные земляки./ «Наш край»
   № 11.- март 1995.- с. 2.
48.Попов Ю. Г. Дело о Букейханове Алихане Нурмухамедовиче.- СПб.-23-24 мая
   2005.
49.ШафироШ., Брайнин С. Очерки по истории Алаш-Орды, Алма-Ата-Москва.-   
   1935.- с. 94. 
50.Речь А. Н. Букейхана на последнем съезде 1905 г. в Москве «Земских и
   городских деятелей».// Алихан Букейхан. Избранное, Алматы.-1995.-с. 406.
51.Потанин Н. Г. Киргизы после переворота. // Избранные соч. в 3-х томах.-    
   Т.2.- сост. А. Л. Захаренко, Павлодар: ТОО НПФ «ЭКО», 2005.- 416С.
52.Отчет за 1906 г.// Записки ЗСО РГО. Кн.1.-Омск.-1906.-с.29.
53.Иванов В. Ученый, педагог, демократ// Омская правда.-17 декабря 1967.
54.Записки Семипалатинского подотдела РГО. Вып.5.- Семипалатинск.-1910 -с.62.
55.Жунусова М. Священник Б. Герасимов- краевед и историк./Духовное наследие//
   Аманат.- 2002.- с. 42-45.
56.ЦДНИ. ВКО. Архивы- память прошлого.- Семипалатинск-1200.- Л.2 об.
57.ГАВКО. Ф. 1070.-Оп.1.- Д.11.- Л.1.-7.
58.Жизнь и творчество Абая.- Алматы.-1954.- с. 10.