Bona parte, или 18-ое брюмера

                Рожденные кто в августовы Иды,
                Рассчитывали сказку сделать былью,
                А им кричат, мол, Сатана, изыди,
                Вы правите в давно забытом стиле.

В час летнего заката в термидоре
Летиция беременною шла,
Не предвещало ничего в природе
Ни ей, ни миру никакого зла.

Вдруг между ног ребенок выпал на пол,
Ударившись о мрамор головой,
А после, в власть проникши тихой сапой,
Втянул Европу всю в кровавый бой.

Сперва он поддержал республиканцев –
Услугу оказал им, взяв Тулон,
А после предал этих оборванцев,
Стал императором – Наполеон.

Любимое им пушечное мясо
Накалывал он на врага штыки,
И не точил в переговорах лясы,
Не зубы демонстрировал – клыки.

Кто был его на голову чуть выше,
Ту разницу легко он устранял,
Когда бы грубость от кого услышал,
Коль тот предупреждениям не внял.

Бывал он львом, а то бывал лисою,
Лишь только выбирал, когда кем быть,
И часто бабу все искал с косою,
Но уклонялась та, давая жить.

Его не брали ни картечь, ни опий,
Лишь мнение Летиции ценил,
Она же знала: не помогут вопли,
И, коль задумал, завоюет Нил.

Как Бонапарт переходил границу,
Еще Высоцкий весело напел,
И, если находил где чаровницу,
Галантно предлагал свою постель.

«У каждого лежит солдата в ранце
Жезл маршала»,- считал Наполеон.
Живет, наверно, в каждом оборванце
Такой же полководец, как и он.

«Ученых и ослов на середину!» -
В походе был суров его закон.
Те до сих пор шагают под сурдину,
Все путают их веку испокон.

Всегда ль правы большие батальоны,
Любил как повторять Наполеон,
И вслед за ним одни «наполеоны»,
Лишенные таланта и корон.

«Министр финансов, как министр, не годен,
Министр Годэн хорош, но педераст,
Талейран не изменился, вроде,
Но он когда-нибудь меня предаст.

Жозеф Фуше опять у нас в фаворе,
Живуч собака, как  и Талейран,
Хотя повсюду вор сидит на воре,
И в этом он, по-моему, неправ.

Цепляешься за жизнь, как червь ползучий,
Как борется за жизнь любая тварь…
Придет пора, и даже, потрох сучий,
Сыграешь в ящик, сколько ты не правь».

Тильзитский мир всё лучше вечной ссоры,-
Решил, вписав в историю строку,
Обул, одел людей, сменил рессоры,
И – в дальний путь, до самого Баку.

Прощальную перед остатком войска
Он возле Ватерлоо речь держал,
Пока, дороги спутав в ходе поиска,
Его Груши от Блюхера бежал.

«Не наступай на горло нашей песне,-
К солдатам обращаясь, он твердил,-
Добудь победу нам, ну, хоть ты тресни,
Бери там хитростью, где нету сил.

Своей вы песне перережьте горло,-
Вещал он офицерам,- господа,
В историю чтоб имя ваше втерлось,
Сегодня вы берете города.

Россию одолеть не по карману –
Уж, больно необъятная страна,
Возьмём Москву, а дальше я не стану,
Хоть и колосс на глиняных ногах».

Однажды он сказал аббату Прадту,
Что до смешного только шаг один,
Потомство, мол, рассудит эту правду…
Какую – догадайся, поди.

Чем термидор отличен от брюмера?
На сей вопрос сам Маркс не дал ответ.
Всему в природе есть, однако, мера,
Сей Бонапарт забыл простой завет.

«Вот в чем мое искусство управленья –
Не позволяйте людям постареть»
И возраст пенсионный – до истленья…,
Не поднимайте больше, чем на треть.

Как быть нам с восемнадцатым брюмера? –
Спросить бы, только нет его в живых.
Не взять ли с этой даты нам примера,
Поскольку взять нам нечего с других…