О чем поведала мне бабушка родная

За что меня ославила моя подружка верная?
И как же людям мне теперь в глаза смотреть?
Зачем ты про меня пустила сплетню скверную?
Как раньше не могла в тебе я подлость рассмотреть?

На мой вопрос, смеясь, ответила: «Я пошутила!»
И, легкомысленно мне ручкой помахав, ушла.
Не понимаю: за что меня оклеветала перед Ниной?
Иль где-то я тебе дорогу случайно перешла?

Ведь в мыслях даже не было моих такого,
Чтобы у Ниночки Сергея увести.
Ведь только мерзкий человек творит плохое.
Но мне со злом никак не по пути.

С бабулей поделюсь своей обидой
И выплачусь в объятиях ее.
Пусть даст совет: дружить мне дальше с Лидой?
Иль лучше обойтись мне без нее?

Бабуля выслушала, мудро рассудила:
«Предавший раз – предаст тебя опять.
А сколько горя сплетьня породила!
Ведь жизнь она могла мою прервать.

Поведаю тебе про свое горе,
Когда еще в деревне я жила».
И бабушка, прижав меня к груди рукою.
Свой горестный рассказ неспешно повела.

«Ах, злые языки! Что ж вы содеяли со мною,
С безгрешною девицей молодою?
Чиста я, как голубка, перед соколом своим,
Перд ладушкой любимым, дорогим.

Он для меня – в окошке белый свет,
Родней Савелия и жизни моей нет.
Любили нежно, трепетно друг друга,
Мечтала: буду самой лучшей для него супругой.

Любовь соперницы-подруженьки к нему осталась без ответа.
Решила отомстить коварно мне за это.
Подговорила своего родного братца,
Чтоб подлой клеветой со мною расквитаться.

И сплетня поползла гремучею змеей,
Что будто не верна тебе я, лада мой,
Что будто падкой стала до любовных я утех,
Что будто среди баб гулящих я – распутней всех.

Мне и во сне такое не могло присниться!
А ты при встрече с ненавистью прошипел:
«Будь проклята, порочная блудница!
Какую ж гадину я на груди пригрел!

Прочь, мерзкая гулена, убирайся!
Лишь сердце мне разбитое верни.
Ты  на дороге больше мне не попадайся,
И с чистой тропки в грязну сторону сверни.

Ах, как же я был слеп, наивен!
Голубкой чистою тебя я окрестил.
Ты светлую любовь пороком осквернила.
Мне на тебя, змею, мой друг глаза открыл»

И. оттолкнув меня, пошел своей дорогой.
Осталась я одна – куда ж теперь идти?
Где справедливости искать сироточке убогой?
С кем поделиться горем мне пойти?


Нет ни родителей, ни брата, ни сестрицы…
Какая ж страшная беда ко мне пришла!
Лишь в омуте глубоком утопиться –
Кому ж я опозоренной нужна?

Ворота завтра будут вымазаны дегтем.
Ох, лихонько! Беды как избежать?
Неужто за вдовца идти придется?
Ну нет… Уж лучше спрятаться, уйти, сбежать!

Я ночью к дому милого прокралась –
Надежда теплилась, хоть и бросало в дрожь, -
Он выслушает, перед ним я оправдаюсь.
Мой сокол ясный, верю – ты поймешь!

Чуть теплится в окне огонь лучины.
Внутрь заглянула – сердце обожгло:
Лежат в одной постелюшке подруженька с любимым…
Вот счастье мое женское к кому ушло.

В беспамятстве я добрела до дома,
Собрала немудреный узелок…
Бреду в слезах дорогой незнакомой,
Не ведая, путь краток иль далек.

Опомнилась я в храме пред иконой,
Пречистой Богородицк поведала беду.
Из церкви после службы вышла на подворье.
Что делать мне? Куда, к кому пойду?

Вдруг слышу: «Девица, о чем так горько плачешь?
Обидел кто? Какое приключилось горе?
Пойдем ко мне. Захочешь – все расскажешь,
А не захочешь  - что же, твоя воля.»

И привела меня к себе старушка.
Как матери, поведала ей о своем несчастье.
«Не будет жизнь счастливой у твоей подружки,
Непрочное украденное счастье!»

А времечко летит так быстро, незаметно…
Хорошего мне человека Бог послал.
Мы не были богаты, но жили ладно, дружно,
А главное – сынов достойных дед твой воспитал.

Молва к нам докатилась из деревни:
Савелий спился, молодой под поезд угодил.
Раскаялся, что подлецу поверил
И до последних дней себя корил.

Ну, а разлучница недолго завдовилась –
Утехою была всем пьяным мужикам.
Постыдною болезнью заразилась,
Да в страшных муках и с позором умерла.

И братец родненький подруженьки коварной
Ревнивым мужем был убит ножом,
Когда пристал к молодке из деревни дальней,
А мужа оправдали все потом.

Вот злые языки и сплетни что творят!
Ведь сколько душ невинных загубили!
Огонь из ненависти, зависти палят –
И сами в том огне себя спалили.

И замолчала бабушка, лишь рученьки дрожат…
Я обняла ее легонечко и тихо прошептала:
«Все ясно мне: кто предал раз – предаст тебя опять.»
И глазыньки ее, соленые от слез, поцеловала.