Условности

Более в его условно искусство.

Как большинство осужденных по статьям организованных преступных сообществ, истый член спортивного ОПГ Шаббатий, отбывая в лагерях, старался не лезть ни в какие передряги, не мурчать, жить обособленно, насколько возможно, предпочитая работать, ожидая конца срока. Перед освобождением попросил утром положенную ему манную кашу, потому, что успел понять, это его мир, его жизнь, разглядеть ценности тюрьмы и свои вольные ошибки: страшно было не не совершить их, не надо делать то, чего потом нельзя исправить! Поймёт это лишь тот, кто побывал там, и для кого, может быть, прежняя свобода была забыта, а по выходу весь мир стал подобием тюрьмы, где оплошности не прощались даже меньше, чем внутри, где для многих заключение было способом настоящего, благополучного существования, не ценимого многими, находящимися там, как говорится, гражданами. Тогда он решил стать священником, спасать рабов Божьих в настоящем концентрационном лагере на воле, выход из которого, как и под замком, смерть, то есть, в сущности помогать умирать, некоторых из своих прихожан задушил, по их согласию, конечно, помог, туда, как на свободу, чем раньше, тем лучше! Хотя вообще сама по себе тюрьма не информативна, все все о ней и так знают до того, как попадают туда, она помогает рождать безопорное мышление, сознание, которое ни к чему не привязывается, прожил день, и ладно, то же охраннники, которые по сути отбывают его вместе с тобой по ту сторону, есть ли та сторона? Добро и зло часто путают местами, и то, и другое это карма. 

В кущи, никаких жёстких рамок и правил для уходящих, решите, когда и приходите, придумаем. В нем осталось и желание быть ближе к «телу общего», того, что собирается на общие нужды, личного имущества самих усопших себе священник не брал, заносил в офис, Бача и бригада распоряжались им по своему усмотрению. В моргах у них все было схвачено, лучший находился в Центральной районной больнице, сокращено ЦРБ на улице Форса, которая до революции именовалась «Фабричной», а после вплоть до середины прошлого века все годы «Красный текстильщик», оба врача, и сдающий, и принимающий смену, были питомцы тренера, проблем не возникало. Помочь кому-то уйти вообще дело богоугодное, а в присутствии своего духовника гарантированное, попадешь на небеса, наконец отмучился, кто не хочет? В слове «Форс» на самом деле должно быть два «с», «Форсса», названа в честь промышленного города-побратима, расположенного на юго-западе Финляндии, теперь члена НАТО, бандитские пятиэтажки 1976-го года, такие же старые и ветхие, как наш «Уголовный кодекс», написанный в те же времена, немые тому свидетели, в общем, хоронили каждый день, но корысти в том не было! Просто отправляли. Только мы думаем, что феномен это утверждение, познание чего-то есть феномены отрицания, отсутствие демократии в Америке тоже феномен, кстати, таких больше, например, отсутсвие состава преступления во многих уголовных делах, заведённых в целях поиска пропавших в церкви без вести, виновных так и не нашли, потому, что их не было.

Говорят, Бог даёт человеку свободный выбор, к сожалению, он тоже предопределён, все, что мы делаем, делаем в силу привычки, женщина ушла за угол, а запах духов остался, уже давно нет тех причин, а мы все равно так делаем, в книгах написано, те, кто убивали в прошлый жизни, родятся снова и снова будут убивать! Шабу аж передернуло, если у китайцев морскую обезьяну оранжевого цвета размером с собаку, чудовище из глубин Южного-Китайских морей, в глубинах которых живут гораздо более страшные твари, чем на суше, с мордой обезьяны, которая, казалось, все ещё ухмылялась, зажмурив один глаз, как писатель Салман Рушди на интервью в телевизоре, и телом краба, говорят, у них есть и жабры, и легкие.

Это была отнюдь не гордыня. Когда Шаббатий, начав с головы, мерзкий деликатес лежал на тарелке на столе на животе мордой к нему, — почему?… — зачерпнул обезьяньи усы и кусок с лица большой мельхиоровой ложкой, его чуть не стошнило. Образину запекли вместе с панцирем, притомив до состояния печёного хлеба, кости, клешни, бока были мягкие, внутрь в желудок проскочил кусок заваренного арбуза с твёрдой корочкой, больше он ничего не помнил. Когда в следущий раз открыл глаза, увидел одни объедки, панцирь был выеден его друзьями по ОПГ дочиста, виднелись одни пустоты в его кусках, внутри оказавшихся темно-коричневыми, разодранных ножами и вилками, все выскребли. Какая гадость! Кто-то кидал друг в друга твёрдый обезьяний зрачок… Мерзкое ощущение от этого не прошло до сих пор.

— Заказали морского! Гада!! Монстра!!! — Идущий дорогу осилит, а кто тебе сказал идти с ним одно поприще, иди с ним два и не сцы, сблевал. Потом посмотрел, пол-бригады под столом страдают животами. Все сортиры в ресторане за пятнадцать минут стали серьёзно засраны, рады были лишь сами китайцы, за эту дуру обезьяну пацаны отвалили столько денег, тонну крабов можно купить. Здоровье в очередной раз не подвело, мученик веры на другой день оклемался, одыбал и больше не тупил, обходил экзотику стороной, мы же не на службе живем водолазовой, как сказал поэт, яды заморских яств могут проникнуть в твоё тело и разъесть разум, они непобедимы.

Многие подсаживаются на восточную еду, она как наркотик, начнёшь в них питаться, говорить тебе что-то будет бесполезно! Гречневая каша с молоком и картошка, вот что была пища Шаббатия, настоящий русский богатырь. Ну убил кого-то и что? Так произошло. Своих вин он не ощущал и спасать свою душу от них не собирался, главное было получить сан, чтобы помочь другим, спасти их, а потом себя, если получится, в ад так в ад, но они — пусть спасутся! То, что он когда-то был жестким и махровым беспредельщиком, было не причиной его перипетий, а их следствием, видел много пейзажей, знал много персонажей. Воры всегда дают всем так много обещаний, сколько это возможно физически, очень быстро делая это с самого начала диалога, на который сажают обычную братву, Шаббатий так не делал. Когда попал в Нью-Йорк, понял, встретился с обезьяной Бога, Америка давила его всей своей очевидностью. Плюнуть на все, отстать от бригады на утренней прогулке, забиться в какую-то дыру, пропасть без вести? Петю не искать? Но нет, после того, что произошло с Изей два года назад… Он даже не решался.

— Кто был никем, тот станет всем! — Изя развеселился. — Найдем Дищука! Конечно!! Сделаем генеральным менеджером!!! А потом президентом. Станем американцами… — Потихоньку Слава вошёл во вкус, ехать домой ему расхотелось.

— Были никем и тут будем, — Арсен, бандитский крупняк, мудрее и строже других, который, увидев Нью-Йорк pro et contra, понял, не все тут так просто. Сам Ной не построил бы такого ковчега! В Америке не 100% населения, а 101 процент, один живет хорошо, даже отлично, остальные сто загибаются, его обслуживая, рядом с казино «Амбассадор» напротив Центрального парка одни бомжи, некоторые, уверяли швейцары, раньше у нас были, играли на большие ставки каждый день, ставки, в этом все дело. Которые составляли долю, которая потом всегда отходила не тем, составляя между классами в Америке неизмеримую пропасть. — Они все тут и так менеджеры, брательник, наедем, пойдут к своим мусорам, всех закроют! Как думаешь, кому поверят больше, нам или им? Это не Москва! Копать будут, как проклятые. Если так охота, вернись домой, стань там менеджером.

— Домой… — вздохнул Изя, — по башке! Дадут, а потом догонят.

— Тогда не тренди, — грузин завозмущался, — движемся и движемся. — Сначала реплики в машине шли поступательно, пробуя свои варианты, потом разговор принял атмосферу вкусной весёлости, бригада воссоединилась вновь, старая не зацепить ни одного острого угла, как и связной, осторожно лавируя между несущимися на огромной скорости дальнобойными грузовиками, доехали до Нью-Джерси.

Ивановский Ара   11.11.2024 06:39   •   Заявить о нарушении