Грустит ветла - триптих

ВИНОВНИКИ

А много ли надо, товарищ,
Поэту сибирских полей?
Зачем, безрассудствуя, ранишь
летящих на юг журавлей.

Их клин, как значок расставанья –
приколот к осенней груди.
И чувств в небесах – изваянье
отметит свободу пути.

Вернутся журавушки снова,
и выведут новых птенцов. –
И вновь улетают со стоном
виновники этих стихов.


С  НЕБОЗВЁЗДНЫМ  СИЯНЬЕМ

Я забыл те просторы, и счастье
уплывает опять в никуда.
На дворе и война, и ненастье,
и промчались мои поезда.

Остановок не будет, в закате
я увижу подобье своё,
и понуро пойду виноватым
в затуманенный вдрызг окоём.

Ну, и что, что закончилось счастье
и исчезла куда-то мечта?..
Шаловливое в грусти участье
принимает моя простота.

Мы припомним былую отвагу
и весёлые встречи в полях,
перерезанных звонким оврагом,
что остался навеки в стихах.

Наши встречи – в былое тропинки
по изгибам красивой судьбы,
из былого, быть может картинки
с неизвестностью в нежной любви

привели нас в обитель свободы –
в заосенивший звон кутерьмы,
снисходительны к нам небосводы
с небозвёздным сияньем из тьмы.


ГРУСТИТ  ВЕТЛА

Ты подожди, берёза белая,
приеду я к тебе весной.
И пусть не смотрит тополь бельмами,
стоящий поодаль с сосной.

Вы всё такие же по-прежнему.
Отец вас видел долго мой.
А вы опять с опережением
встречаетесь с моей зимой.

Я, знаю, вы перезимуете
и вновь покроетесь листвой.
А я прибуду с новой улицы,
которой нет, где волчий вой

стоит в деревне мной заброшенной,
где запустенье и печаль.
Родная, ты была хорошею
в заречную смотрелась даль.

Ни дома нет – к нему тропиночки,
грустит засохшая ветла,
и паутинок тонких ниточки
опутали твои крыла.