20. Первый смертельный удар

Александр Суворый (Александр Сергеевич Суворов)

Пятнадцать человек на сундук мертвеца.

Баллада по мотивам повести Роберта Льюиса Стивенсона «Остров Сокровищ».

Иллюстрация Роберта Ингпена, выдающегося современного художника и писателя из Австралии.

Часть 20. Первый смертельный удар.

Нашёлся всё-таки моряк,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Который честен был и долгу
Остался верен, - ненадолго…

Издалека, из-за болота,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Раздался  гневный крик жестокий
Как визг пронзённого стрелою.

Потом второй, за ним и третий,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Предсмертный вопль, как стон глубокий,
Как дно у бочки рома с кровью.

И скалы гор далёким эхом,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Весть разнесли, что где-то рядом
Душа рассталась с человеком.

Вся армия болотных птиц внезапно,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Вдруг вознеслась и заслонила
Собою небо плотной стаей.

И долго эхом вопль предсмертный,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Звучал в ушах видавших это,
Когда кругом всё стало тихо.

Хотя кругом опять безмолвье,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Но ужас крика всех заставил
Не только вздрогнуть, – содрогнуться.

Том вскинул голову, как лошадь,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Джим Хокинс сжался, как мышонок,
И только Сильвер был спокоен.

Стоял спокойно он и глазом,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Он не моргнул, но так смотрел он,
Как будто змей готов ужалить.

- Джон Сильвер! Это что случилось?!
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Взмахнул руками Том и резко
Он к Сильверу оборотился.

- Прочь руки! – заорал он и отпрыгнул,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
На шаг и в сторону с проворством,
Как акробат, циркач и клоун.

- Что там случилось? – переспросил он,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Джон улыбнулся и стекляшки
Вдруг заискрились в его взгляде.

- Что там случилось? Нет Алана!
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
- Алан?! Мир его праху! Умер он,
Как истинный моряк – достойно!

- А ты, Джон Сильвер… Мы с тобою,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
- Товарищами были, но теперь уж
Не бывать такому никогда!

- Пусть я умру, но я не буду,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
- Морскую честь и долг кровавить
Людей убийством и обманом!

- Ведь это вы его убили!
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
- Убейте и меня, но вас, Джон Сильвер,
Я не боюсь! Клянусь вам честью!

С этим словом Том повернулся,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Спиною к повару и резко
Шагнул он к берегу морскому.

Джон Сильвер вскрикнул, встрепенулся,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Схватил костыль свой из-под мышки,
Метнул вслед Тому, как копьё.

С невероятной силой и вращаясь,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Костыль ударил в спину Тома
Концом железным меж лопаток.

Хрустящий звук всем известил,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Что позвоночник был пробит
И Том был ранен очень сильно.

Не дав опомниться, Джон Сильвер,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Одним прыжком, как обезьяна,
Вскочил на Тома и всадил в него свой нож.

Он дважды лихо с поворотом,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Ударил Тома беззащитно
В его распластанное тело.

От ужаса окаменев, Джим Хокинс,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Глаза зажмурил и услышал
Как тяжело дышал убийца.

Джим никогда ещё не видел,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Так близко, жёстко и реально
Ножом убийство человека.

И птицы, и вершины гор, и Сильвер,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Вдруг завертелись, закружились,
И колокольный звон вокруг разнёсся.

Когда сознание вернулось,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
И Джим обрёл способность видеть,
Он ужаснулся, – Сильвер чистил свой нож.

Костыль у негодяя был под мышкой,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
В ногах у Сильвера труп Тома,
А солнце вновь, как прежде, светит.

Туман клубился над болотом,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Свистели птицы и вершина
Горы ласкалась облаками.

Джим Хокинс с ужасом не верил,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Что только что он был свидетель
Жестокого убийства человека.

Достал свисток и резко свистнул,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Джон Сильвер и юнга понял:
Сейчас сюда сбегутся люди.

Уже двоих они убили,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Заметят Джима и не будут
С ним церемониться, как с другом.

Стараясь не шуметь, Джим вылез,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Из пут кустарника и быстро
Дал дёру прочь от места смерти.

Едва успев покинуть место,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Джим вдруг услышал, как смеялись
Разбойники над трупом Тома.

От голосов убийц у Джима крылья,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Вдруг выросли и ноги сами
Несли его поверх дороги.

Безумный ужас нёс на крыльях,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Не глядя в стороны, и птицы
Не успевали видеть Джима.

Бежал так быстро Джим, что ноги,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Несли его как птицу крылья,
Не разбирая, что под ними.

За ним попутно страх метался,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Как путами сплетал он ноги
Усталостью и болью сильной.

Отчаянье стеснило сердце,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Джим вспомнил, что сейчас на шхуне
Должна палить сигналом пушка.

«Разве я осмелюсь, - подумал Джим,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Сесть в шлюпку вместе с ними,
Чтобы любой свернул мне шею»?

«Одно лишь моё бегство им сказало,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Что я боюсь их и, значит, знаю
Об их злодействе всё».

- Всё кончено! Прощайте  люди!
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
- Прощайте, доктор, сквайр и капитан!
Живите и спасите «Испаньолу»!

- А я умру… От голода, болезней,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
- От змей укусов, от когтей зверей
Или бандитский нож меня зарежет…

Джим мчался без дороги и ветрил,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
И очутился у подножья
Горы двуглавой, в чаще клёнов.

Среди дубов и клёнов сосны были,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
Они вершины поднимали на высоту,
Где воздух чистый струил прохладу.

Джим счастливо вдохнул и снова,
Йё-о, хо-хо, и бутылка рому,
От ужаса его застыло сердце –
Там в чаще кто-то был… Чужой…