Курносым ( с детства строчки кверху ) почерком,
клочок в линейку путевого очерка...
перебираю юбочку-плиссе
ладошкой влажной. Живы были все.
Но острых букв неряшливый черёд
выстраивался в главы наперёд.
Толпы в метро приливы и отливы
глотает креозотовая пасть.
На локти натыкаюсь, и в потливом
нутре - что даром пропадом пропасть.
Подмышки, пОры, всё в таком же роде...
Высокий голосок позвал к свободе.
Ещё тихонько, жалобно и боязно,
в железной гусенице ("в центр") метропоезда.
Московский полдень тени тополей
растягивал от мая до - "Прощаете?"
Симпатизируют вам, если вы не знаете,
как жжёт крестопомазанный елей.
Но я благодарю земную твердь,
что так немного рифм на слово "смерть",
что пишет всё: чернила, уголь, мел...
Что хрящ голосовой закостенел.
Что в красном пАводке автомобильных рек
домой спешит любимый человек..
Что в пустоте последнего вагона,
когда-нибудь я тронусь от перрона.
Nуда, где слышно - сверху тополь топает,
где корни пить дают, где мне захлопают.
из очерка
© Copyright: Юлия Красоченкова, 2015
Свидетельство о публикации №115111205645
Свидетельство о публикации №115111205645
Рецензии
Такая девушка, Москва,
Соцреализма и морали,
И нравственности покрова
Молоденьких понакрывали.
Какое это слово - КОЛБАСА,
На вскрытой сайке, по одной из версий,
Аленка - шок, Аленушка - краса,
И самый верх - в руке бутылка пепси.
Москва, олимпиада - пять колец,
Всю нечисть на 101 километр.
Запретных тиражей певец,
Высоцкий - семиструнный мэтр.
Метро, тысеченогая толпа
Вливалась в раздвижные габариты,
И в платьице такая вся, лафа,
Я к ней слова, а мне назад - иди-ты.
Два аромата: Красная Москва
И белая сирень, ну иногда еще "быть может",
А дальше, дорогая, ты права,-
Из складок вентиляция тревожит.
Но утро красило волшебным нежным светом
Железной медитации слова,
И до рассвета, и с рассветом,
Вставала наша девушка, Москва.
Нас наградило это время,
Не самое плохое из времен,
Союз - корабль, клонясь до овер-крена,
Заставил встать с ободранных колен.
Теперь уже не колбаса,- инфраструктура,
Гарцует танец с барышней Москвой,
Другая персонажная культура,
И как-то лучше нам за кольцевой.
Но купола, и звонницы, и ризы
Вернулись к нам сословием Его,
На Новодевичьем, Ваганьковском у тризны, -
Там только наше, нет чужого никого.
Живем дальше, Юлечка, дорогая, С уважением и приложением, ВУ.
Валерий Уверский 17.11.2015 21:15 • Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.