Настоящая нежность

"Настоящую нежность не спутаешь.
Ни с чем.
И она тиха." - писала некогда Ахматова.
Тиха, - понимаете? Не обязательное слюнявое нависание друг на друге в общественных местах. И не показное сюсюкание женщины, превращающее мужчину в дибила, как только он начинает на него симметрично отвечать. Что это, кстати, вообще за существо такое - сюсюкающий мужчина?
Ручаюсь чем угодно, что и сама Ахматова не слала поминутно уставшему после работы или попойки Гумилёву эсемески, типа: "Колюська, лапусичек мой, заай, покачай мну мысленно на руцях, чтобы мои крылышки расслабились и твоя бусичка-стрекозка сладко уснула!"
Уверен, их отношения были исполнены достоинства, умеренной и уместной ласки и подчинены строгому распорядку. В конце концов, Гумилёв был человек военный, а Ахматова - мудрая женщина. Понаблюдав некоторое время за повадками военных из естественных укрытий ландшафта, она уяснила для себя, что эффективнейший способ построения отношений со строевиком и отличником боевой и политической подготовки, есть усвоение языка команд и глубокое, осмысленное знание статей Устава.
Конечно, первые попытки строевого шага у Ахматовой не удались и смотрелись комично: съезжала на глаза шляпка, стучали о коленки кольца кринолина, вечно тесёмки какие-то развязывались и что-то поминутно сползало. Об осанке я вообще промолчу. Благо, сам Гумилёв, с присущим ему едким казарменным юмором, описал сие зрелище в произведении "Жираф".
Но мотивация и перфекционизм Анны сделали своё дело, и курс молодого бойца упрямая женщина прошла на твёрдую четвёрку. После чего прибыла и поступила в распоряжение старшего по званию Николая, став со временем образцово-показательной единицей личного состава его подразделения.
А уж какой здравомыслящий командир пожалеет нежности для образцового подчинённого!