Дни развинченной воли

Лязг задрипанной бочки, перекатываемой рабочим
ЖЭКа. Ворох листовок гонит холодный ветер
в еб*ня парковых зон, как отчим
девчушку вслед за третьей.
Это ноябрьский день. На Каме
стоящий город, его трущобы.
Зад притулился к скамейке. Временами
подкатывает мужик с вопрошающим видом "чё бы".

Облаков многоножка. Встревоженная лавина
птиц. Водилу, исполненного баттхёрта,
обозреваю, чьей "Калине"
нужда есть в помощи гайковёрта.
Дни развинченной воли! И ежедневно
ничего во рту, кроме вина и сиги.
Мерло выдул раз - и уже душевно.
С изабеллой голое тело танцует джигу.

Памятник есть в отдалении. Только ему не надо.
Ни донести скупо нежности, ни обновки.
Очарованность вещью - пустая трата
усилий на воздух в упаковке.
И подробности утомляют. Это
потому, что развинченной воле тяжко
реагировать в качестве комитета
по этике. Лучше ещё затяжку.

Врать, что ли, Муза, о том, что не потеряли?
О силе, прочности, божьей связи.
Как будто мало поэтов, краля.
Наоборот: накатить до язвы.
В целях сих нужно, отставив "Лейку",
предпринять отделение афедрона
от поверхности оной, читай, скамейки.
Что делом считается совершённым.