Эпоха Дяди Джо поэтический сборник

ПРОЛОГ

Милостивый государь! Проба пера
(А.П.Чехов «Жалобная книга»)

Мой первый сборник я посвящаю ВОЛКОВУ ВАЛЕРИЮ АЛЕКСЕЕВИЧУ – учителю физики, он по совместительству и мой дядя. Иногда он ведет себя еще и как пятнадцатилетняя девушка – с озорством. Я называю его Дядя Джо – звучит звонко.  А он меня – Дыхание Весны – звучит поэтично. А еще мы договорились, что в следующей жизни я ему стану теткой, а он мне племянником. По выходным я буду печь ему фруктовые пирожки, а по будням – заставлять спрягать французские глаголы. Например, Je suis – Я есть, Tu es – Ты есть, Nous sommes – Мы есть – и так далее. На пирожки Дядя Джо смотрит положительно…

ДОРОГОЙ ЧИТАТЕЛЬ, Вы найдете на этих страницах несколько моих переводов иностранных стихотворений, парочку моих стихов на иностранном и остальные стихи на русском языке, распределенные по темам.
Я заранее благодарю Вас за внимание к моим литературным пробам.




ПОСВЯЩАЕТСЯ


УЧИТЕЛЮ ФИЗИКИ,
ПЯТНАДЦАТИЛЕТНЕЙ ДЕВУШКЕ,
МОЕМУ БУДУЩЕМУ ПЛЕМЯННИКУ
И ДЯДЕ ДЖО.


ОТ ДЫХАНИЯ ВЕСНЫ
СОДЕРЖАНИЕ

1. ПРОЛОГ
2. МОЕЙ МАМЕ
3. ПЕРЕВОДЫ
4. О ЖИЗНИ
5. О СМЕРТИ
6. О ЛЮБВИ
7. О ПЕЧАЛИ
8. О ЖЕНЩИНЕ
9. О ДОБРОТЕ
10. О ВОЛКАХ И ЛАНЯХ
11. ОБО МНЕ
12. ЭПИГРАММЫ
13. ДРУЗЬЯМ
14. УЧИТЕЛЮ
15. СЕМЬЕ
16. СТИХИ О ДЯДЕ ДЖО
17. ПИСЬМА
18. ЭПИЛОГ










По просьбе Дяди Джо я размещаю это стихотворение первым

МОЕЙ МАМЕ


Посвящается В.В.


Мы любим сестру и жену, и отца,
Но в муках мы мать вспоминаем.
Н. Некрасов


Цветистой ниткой ряд за рядом
Ты вышивала гобелен
В холодном свете от лампады,
Иглу взяв в пальцев нежный плен.

Всех женских тайн твоего взгляда
Я не смогу уж всколыхнуть,
И нет тебя со мною рядом,
В иных мирах твой длится путь.

Как ты гордилась мной украдкой,
Прижав меня к груди своей,
И вновь отталкивала – падки
Сыны на ласки матерей.

Как я стремился к тебе мама,
Когда с иголкою в руке
Узор ты яркий вышивала
Во мне неведомой тоске.
Не поцелую твои веки,
Душа моя, и теплых рук,
Во мне останется навеки
Твой нежный и прекрасный дух.
 


ПЕРЕВОДЫ

НОЯБРЬСКАЯ ГОСТЬЯ
(перевод стихотворения Роберта Фроста “November guest”)

Деревьев тишина, дня серая вуаль.
Под слезы сумрачных дождей
Бредет по влажной тропке вдаль
Моя осенняя печаль
И шепчет: «Нет прекрасней дней!»

Отрада ей, а мне укор.
И ей внимать я обречен.
Не слышен птиц крикливых хор,
И пасмурный ее убор
Туманами посеребрен.

Зовет меня идти за ней
В окованные сном сады,
Под сенью неживых аллей.
Так дороги, так милы ей
Тяжелых облаков гряды.

Давно уж в памяти моей
Хранится осени молчанье,
Любовь немых туманных дней.
Красу ноябрьских теней
Доверю я своей Печали.


ПЕСНЯ ОСЕНИ

(перевод стихотворения Поля Верлена “Chanson d’automne” )

И тени осени, и звуки
Во мне пробудят только муки,
Изранят душу мне, но пусть,
Немым томлением охвачен,
Осеннему внимаю плачу,
И тихо льется в душу грусть.

И красота минувших дней
Все ярче в памяти моей,
И тишину мои рыданья
Пронзают вдруг. И душный день
Бледнеет, как на солнце тень.
Вокруг лишь тлен и увяданье.

Осенних дней неспешный ход
Благословляет мой уход.
И темнокрылый ветер злобный –
Он вдаль меня уносит враз.
Я улечу в последний час,
Листу опавшему подобный.


СОНЕТ, СОЧИНЕННЫЙ НА ВЕСТМИНСТЕРСКОМ МОСТУ

(перевод сонета Уильяма Вордсворта “Sonnet composed upon Westminster bridge”)

Душою беден тот, кто равнодушно
Глядит на краски Лондона. Рассвет
Вуалью розово-воздушной
Окинет град – его прекрасней нет.

И золотится над дорогой пыль,
Тревожит луч сон спящих кораблей,
И огненной зарей сияет шпиль.
Алеют в небе купола церквей.
И даже солнце пред тобой
Рассыпалось на сто лучей.
Ты так прекрасен, Лондон мой!
 
И волны Темзы быстротечной
Вселяют в душу мне покой.
Хранить я в сердце буду вечно
Тебя, твой образ столь родной.

ОДА ПЕЧАЛИ
(перевод стихотворения Джона Китса “Ode on Melancholy”)

Нет, нет не падай в Лету, не вкушай
Вина из волчьих ягод, и чело
Венком из белладонны не венчай,
Не пробуй Прозерпины алый плод.
Из ягод тиса четок не плети,
В них яд течет, и мотыльку ночному
Не дай твоей стать мрачною Психеей,
Сове полночной мук твоих не обрести,
Ведь мрак ко мраку тянется иному
Неспешно, тенью скорбь души овеяв.

Когда ж Печаль сойдет с вершин небесных,
Подобно сонму влажных облаков,
Что прячут дол под серою завесой
И поят влагой лепестки цветов,
Печаль заполни утреннею розой
Иль радугой рожденной из волны,
Иль пышностью апрельскою пионов.
И если милая сулит угрозу,
Ее коснись ты рук, что так нежны
И погрузись в прекрасный взгляд бездонный.

Близка ей Красота, чей краток век.
«Прощай!» – Веселье шепчет, прикрыв рот.
И болью отзовется радость Нег,
Как будто ядом станет чистый мед.
Да – в храме Радости живет Печаль
И свой алтарь хранит неутомимо,
Увидеть Ее темную вуаль,
Вкусивший плод Веселья обречен,
Познав мощь грусти непреодолимой,
В Ее чертогах мрачных он пленен.

ТРЕВОЖИТ СТРАХ УХОДА В МИР ИНОЙ
(перевод сонета Джона Китса “When I have fears that I may cease to be”)

Тревожит страх ухода в мир иной,
Пред тем, как завершу свои творенья,
Когда бесплодным станет разум мой,
Мое перо, и канет все в забвенье.

Печально, что средь ночи и тумана
Могу навек я тени потерять,
Таящие знак нового романа,
Который мне не суждено создать.

Тревожит страх, прекрасное созданье,
Что больше Вас увидеть не смогу,
Что никогда любви эфирной тайну
Мне не познать – тогда на берегу

Останусь я, задумчивый над бездной,
Пока любовь и слава не исчезнут.


НАД ЧЕМ СМЕЯЛСЯ Я?

(перевод стихотворения Джона Китса “Why did I laugh tonight?”)

Над чем смеялся я? Никто не скажет – 
Ни Бог из Рая, ни геенский демон.
Ужели сердце мне ответ подскажет,
Коль небеса и ад остались немы?

С тобою, сердце, мы одни в печали
И в беспощадной боли, и во тьме.
Скажи, над чем смеялся я? Молчанье
И темнота ответом служат мне.

Над чем смеялся я? Ведь мнимые надежды
Воздвиг мой разум в этот час полночный,
Как будто бы порфирные одежды
В лоскутные распались клочья.

Перо и красота – великая отрада,
Но смерть есть жизни высшая награда.


ГОМЕРУ
(перевод сонета Джона Китса “To Homer”)

Один среди невежества земного
Я слышу зов Кикладов, голос твой,
Как тот, кто жаждет с берега крутого
Объять кораллов свет в глуби морской.

Ты был слепым – разверзнул небеса
Юпитер для тебя, и мрак ушел,
И пели нимфы Пана в тех лесах,
Омыл пеной Нептун твой ореол.

За краем темноты разлился свет,
А пропасти сулят новые дали,
Откроет ночь грядущего рассвет,
Как зримость в слепоте мы отыскали.

Подобен ты Диане, чьи глаза
Вобрали землю, ад и небеса.

ЮНОЙ ЛЕДИ, ПРИСЛАВШЕЙ МНЕ ЛАВРОВЫЙ ВЕНОК
(перевод сонета Джона Китса “To A Young Lady Who Sent Me A Laurel Crown”)

Рассветный ветер свежестью порыва
Изгнал тревогу из моей груди.
И мрак, и тень остались позади,
Но гордый лавр все ж украсит живо

Мою гробницу. Нет, небес светило
И звезд бессмертие ко мне приди!
Мое чело венок благословит,
Сплетенный вашею рукою милой.

Да, белизною рук, душою чистой,
И кто теперь посмеет порицать
Мои стремленья, и венец из листьев
Воителям в кирасах не сорвать.

И в этот миг позвольте мне склониться
И нежность ваших рук поцеловать.


МЭГ МЕРИЛИЗ
(перевод стихотворения Джона Китса “Meg Merrillies”)

Жила цыганка Мэг когда-то,
И вересковый дол
Был домом ей, а злак несжатый –
Постели мягкий шелк.

Ей слаще виноградных лоз
В лиловом бузина,
Росою диких белых роз
Она была пьяна.

Надгробья каменных могил
Ей были вместо книг,
Сестрой сосна, а братом был
Скалистый горный пик.

И часто трапеза ее
Была совсем скудна,
Сменила хлеб ей и жилье
Полночная луна.

В рассветный час венок душистый
Из трав плела ее рука,
А ночью темной голос чистый
Нес песнь под облака.

Из стеблей тонких камыша
Крестьянам на ночлег
Могла циновки не спеша
Сплести цыганка Мэг.

Была Мэг смелости полна,
Величья амазонки,
Носила красный плащ она
И шляпу из соломки.

Цыганки Мэг уже давно
Как нет среди живых.
Да упокоит душу Бог
Ее в мирах иных.

ДРОЗД В СУМЕРКАХ (отрывок)
(перевод отрывка стихотворения Томаса Гарди “The Darkling Thrush” )

Блуждал я в роще, наблюдая
Как призрачен вокруг стал мир.
Нагие ветви свод пронзали,
Как лопнувшие струны лир.

За пеленой дождя, оковано,
Там умирало солнце дня.
Искал люд, хладом околдованный,
Тепло домашнего огня.

Казалась мертвою земля,
Служил ей склепом свод небесный,
И ветер в стылые поля
Нес звуки погребальной песни.

И замер древний пульс земли
В ее плоти многострадальной,
И духов рой над ней парил,
Как я – бесстрастных и печальных.

УТРЕННИЙ КОФЕ

(перевод стихотворения Жака Превера “Dejeuner du matin”)
Вновь чашка кофе на столе.
Бодрящий аромат.
Дождем мерцает на стекле
Вода. И он не рад.
Как сахар таял в кипятке
Под взглядом его глаз,
Как он собрался налегке,
Я вижу, как сейчас,
Пустую чашку у окна
И дым от сигарет,
Как серый пепел черным стал.
Он здесь и его здесь нет.
Ушел. Его бесстрастный взгляд
Не встретился с моим.
А капли с неба все звенят,
И вьется еще дым.
Я плачу вдруг. И я не рада
В уединении своем.
Немое утро мне награда.
И слез не видно под дождем.

НЕВЕРНОСТЬ

(перевод стихотворения Льюиса Унтермейера “Infidelity”)

Меня ты не пленила – против воли
Поток любовный захлестнул меня.
Былое чувство все еще неволит.
День ото дня.

Я не тебя люблю, а неизвестных
Влюбленных, отошедших в мир теней.
Их смутный облик тебя сделает невестой.
Моложе и нежней.

Твоей руки коснусь, твое имя шепчу,
Но робкая во мне мечта живет.
И имя, о котором умолчу,
Меня влечет.

Я в трепете знамен, в их волнах ясных
Призыв услышу. Красотой
Пленяет образ милый и опасный.
Увы, не твой.

ПОТЕРПЕВШИЕ КРУШЕНИЕ ИЛИ ГОЛОСУЙТЕ ЗА КАЛИБАНА
(перевод стихотворения Адриана Митчелла “The Castaways or Vote for Caliban”)

В Тихом океане
На знаки препинания
Похожи острова.
В Тихом океане
Тонул авиалайнер.
Спаслось их пятеро едва:
Ботаник Сьюзен, плотник Билл,
Том репортер, а Джим атлетом был
И Мэри странная вдова.
Где воду взять разнюхал Том,
Узнала Сьюзен, где бананы,
А Джим в прыжках был чемпион,
По связке каждому сорвал он.
Чтоб было есть сподручней, Билл
Стол деревянный сколотил,
Убрала Мэри кожуру,
Как только дважды ей сказали.
Собрали веток, запылали
Они так ярко на ветру.
И вскоре пятеро встречали
Прекрасный солнца тот закат.
Лишь только встали поутру,
Так начали совет держать,
Как дальше быть, чего им ждать,
Голосовали, совещались,
Одна лишь Мэри воздержалась.
Убил Том с дюжину свиней,
Пергамент выдубил из кожи,
И сделал он чернила тоже,
И выпуск свежих новостей.
Соревнования в прыжках
Для всех устроил Джим,
Но в этом деле он был ас –
Всегда непобедим.
И мельничное колесо
Вздымалось из воды,
А из руды построил Билл
Фонарные столбы
И током их снабдил.
Но все тревожились за Мэри –
Характер робок в самом деле,
Успела неженкой прослыть,
Но как за ней тут уследить?
Внезапно лавы изверженье
Пришлось им стойко пережить,
Ток раскаленный по траншеям
Им в море удалось спустить.
Отбились от пиратского вторженья
Гранатой из морских ежей,
Владели мастерски базукой
Надежной из бамбука.
Том стал судьей и решал споры,
Музей открыла Сьюзен вскоре,
Джим следил, как бы чего не нарушили
Граждане законопослушные.
А церковь плотник построил Билл
И в ней воскресную службу служил.
Но Мэри вдова бродила одна
По улицам острова.
Вот лавка «Просперо»
Мотель «Даниэль»,
Широкая улица,
Киностудия имени
Роберта Льюиса,
Там дальше парламент, а ниже
Тюрьма и дом фондовой биржи.
Там в море лава застыла.
На нее в смятении Мэри ступила,
Чтоб увидеть так ярко,
Чтоб смотреть вдохновенно
На закат столь прекрасный
И столь обыкновенный.

ОТРАВЛЕННОЕ ДЕРЕВО
(перевод стихотворения Уильяма Блэйка “The Poison Tree”)

Другу высказав свой гнев,
Я тут же свел его на нет.
На врага оставшись зол,
Я смолчал, и гнев расцвел.
День и ночь забыв покой,
Гнев питал своей слезой,
Я согрел его улыбкой
И коварством, негой зыбкой.

И он вырос в спелый плод.
И мой враг узрел его,
И сорвать он был не прочь
Плод, когда спустилась ночь.

Но едва забрезжил свет,
Я конец увидел бед –
Растянувшись под листвой,
Враг мой канул в мир иной.

СТРЕЛА И ПЕСНЯ

(перевод стихотворения Генри Уодсворта Лонгфелло “The Arrow and the Song”)
Натянув тугую тетиву,
В небеса я выпустил стрелу,
И полет ее за горизонт
Не настиг стрелка лихого взор.

Я песнь излил в лазурь небес.
Она умчалась чрез горы и лес.
И самый меткий из стрелков
Не проследит ее полет.

Стрелу я нашел в вековечном стволе
Могучего дуба. Забыв о стреле,
Я песнь свою вспомнил, что в небо увел,
И снова ее в сердце друга обрел.
МОЕЙ МАМЕ
(перевод сонета Кристины Россетти “Sonnets are full of love”)
Перевод сонета я посвящаю моей маме

Полны сонетов нежных мои книги,
И я создам еще один для той,
Чье сердце было бережно-великим,
Чтобы мое вместить рядом с собой.

И я познала на ее коленях
Урок любви нетягостной, простой,
Как будто луч звезды ночные тени
Пронзил и освещает путь земной.

И потому, что я тобой любима,
И потому, что я тебя люблю,
Стихом я увенчаю твое имя.
И не затмит любви твоей зарю.

Ни бренность, ни мирских законов бремя,
Ни Жизнь, ни Смерть, ни даже само Время.



О ЖИЗНИ

О ЖИЗНИ

Бык впрягается в ярмо,
Потому что жизнь – дерьмо.


ГРОЗДЬ ЯГОД ДАРИТ НАМ ВИНО

Гроздь ягод дарит нам вино,
Чей ток волнует кровь.
Из угля пламя рождено.
Из страстных уст – любовь.

Забудь мирскую суету,
Мир страхов и теней.
Забудь нужду и нищету.
И ужасы смертей.

Не сократит нам жизнь недуг,
Не разделит вражда.
С тобою вместе, брат и друг,
Мы раз и навсегда.
Всмотрись, ожившая мечта,
Расправив крылья вновь,
Парит, нас мудростью даря,
Что жизнь – это любовь.


ЧТО НАША ЖИЗНЬ? ПОЛНА ЗАБОТ

Что наша жизнь? Полна забот
И за стеной докучных дел,
В трясине быта круглый год
Мы принимаем свой удел.

За увяданием расцвет
Природы пышной наступает,
Но шум лесов и неба свет
Никто из нас не замечает.

И редкий образ красоты
В нас не успеет отразиться,
Растает вмиг или умчится,
Не достигая высоты.

Что нашей жизни ход нелепый,
Стремленья наши и мечты,
Коль оказались все мы слепы
К истокам чистой красоты.


АНГЛИЙСКИХ СКАЛ СТАРИННЫХ СИЛА

Английских скал старинных сила
Давно уже меня пленила.
Над морем ночь, и нити света
Прозрачно-голубого цвета
Играют на камнях игриво.
Луны молочно-белый лик
Пошлет на землю ясный блик,
Танцующий в воде залива.
Почувствуй – нежен ветерок,
Играющий с морскою пеной,
Как тих и смирен водный ток
Своей природе неизменный.
Услышь – прохладная волна
Выносит песнь на брег песчаный
И, повинуясь силе странной,
Уходит вновь в лазурь она.
Уходит вновь, чтобы вернуться
И песню новую излить.
Не в силах я остановить
Бег вечных вод. И отвернуться
Не в силах я от их красот.


НАМ ДО КОНЦА МИРОВ СУДИЛОСЬ

«Просто ветер в земле схоронил моей нежности идеал…»
Как жаль, что юности порыв меня надолго изменил, сломал иль покалечил.
А может быть чему-то научил, чего я до сих пор не понял. Странная эта штука ЖИЗНЬ – когда плохо – воспринимаешь как наказание; когда хорошо – ищешь подвоха. Так ли??? Конечно нет.
Волков В.А.

Нам до конца миров судилось
Сперва любить, затем страдать.
Жалеть и убивать любимых,
И ненавидеть, и желать.

Нас ничему не учит страстность,
Ни пылкой юности порыв,
И грез своих умов опасных
Готовы слышать мы призыв.

Как много солнц во мне остыло,
И сколько душ внутри себя
Я, ненавидя, полюбила
И ненавижу я, любя.

Душа не терпит наставлений,
И безразлично ей доколь,
Терзаясь поиском бесцельным,
Мы ищем благо или боль.
 


ВСЕВЫШНИЙ ДАЛ УРОК

Всевышний дал урок –
Все сущее священно,
Всему свой задан срок
И смыл затаенный.
Река прохладный ток
Из гор несет в долины.
Себя спрошу невинно –
Где дух мой брал исток?


О СМЕРТИ
ПОРА УМИРАТЬ

Фиалка зачахла.
Нет кофе опять.
Закончился сахар.
Пора умирать.

Вот осень – согрейся,
Начнет холодать,
Поплачь и посмейся –
Пора умирать.

Пора боль наружу
Из сердца изъять
И первую душу
Впоследне обнять.

Зачем ты, прохожий,
Скрываешь свой взгляд,
Неужто не схож я
С тобою, как брат?
Жаль, но пускай
Обнимает нас Бог,
Когда в благостный рай
Переступим порог.

Там кофе всегда
В белой чашке дымит,
Прозрачна вода
И время молчит –

Так хочется верить,
Тем более знать.
Цепляясь за смелость,
Пора умирать,

Шепча отголоски
Забытых имен
И памятью хлесткой
Нарушив свой сон.
Фиалка зачахла.
Сбежал нежный май.
Дождями запахло.
Пора идти в рай.

Начнет гнилой ливень
Тебя омывать –
Забудь свое имя –
Пора умирать.


ШЕЛ ДОЖДЬ И Я

Шел дождь и я
На склоне дня.
И я скучал
В плену дождя.
Не потому,
Что дождь не мил –
В дожде утратил я
Свой пыл.
Затем тебя.
Осталось пождать немного,
И скоро кончится дорога
В холодной дымке октября.
Растают сумерки ночные,
И на заре дожди иные
Пойдут опять. Но без меня.


УВЯДШАЯ КУВШИНКА

Кувшинки тонкий стебелек
Согнулся под порывом вихря,
Совсем как ты – таков итог
Судьбы уединенной, тихой.

И только первый луч в рассвет
Запомнит давний миг, когда
Кувшинка золотой была,
Являя миру свой расцвет.




ПОГИБАЮЩИЙ ПОД ЗВЕЗДОЙ

Лишь миг до смерти.
На чужой планете
Я умираю, раненый изгой.
Последний миг мой,
Как же ты не светел.
Но как светла звезда, что надо мной!

Все умерло – и звездопад, и ветер.
И лишь мой ужас жив, и моя боль.
Как ловко ты расставил эти сети,
Жнец душ, извращена как твоя роль.

За миг до смерти
На чужой планете
Я задыхаюсь в страхе. Кругом хлад.
И лишь звезда во мраке многолетнем
Запомнит мой неутоленный взгляд.
 
ПАДАЮЩАЯ ЗВЕЗДА ЗА СЕКУНДУ ДО…

Я в странной печали
За миг до кончины
В багровых огнях
Завершаю свой путь.

В прекрасном молчанье,
В мерцанье невинном,
Звезда моя мать,
Ты меня не забудь.

Пусть рок неизбежен,
Вольна я растаять
В глазах человека,
Смотрящего ввысь.

Пусть смерть станет нежной,
Одно мне осталось –
Укрыться от века,
Войдя в его жизнь.

Звезда над пустыней
И в утро, и в вечер
Твой мир озарила
Небесным огнем.

Знай – стал отныне
Мой путь бесконечным,
Когда я погибла
Во взгляде твоем.
 




О ЛЮБВИ

ОН, ОНА – ДВА ЭГОИСТА

Вот я принес тебе кольцо,
Но ты не рада – и лицо
Искажено твое гримасой,
Как будто кукольную маску
Надела ты. Безличен дом,
Что мы построили вдвоем.

Прости, негодный я жених
И, упустив желанный миг,
Я не сберег надежд твоих.
За это, милая, прости.
И извинись сама за то,
Что превратила нас в ничто.




МОЕЙ ЛЮБИМОЙ

Мой пылкий разум образ кроткий
Создал однажды, не таясь.
Он надо мной, и мною ж соткан,
Обрел таинственную власть.

И воплотился он в тебе лишь,
В твоих заботливых руках.
Я знал – со мною ты разделишь
Мою любовь и дух, и нрав.

Была безбрежной твоя нега
И бесконечной моя страсть.
Но рок со мною ласков не был,
Посмев тебя навек украсть.

Тебя не стало и с тобою
Ушел цветущий дух весны,
Как вслед за славою героя
Уходят песни старины.
В безвременьи летели годы,
И я искал тебя в иных,
Но по велению природы
Не обмануть души порыв.
В ней теплится твой образ милый,
Столь близок он и столь далек.
Я смог постичь судьбой унылой
Невольно данный мне урок –

Любовь была моим уделом,
Чиста и пламенна, как жар,
От боли сердце омертвело,
Но все еще жива душа.


MIRROR

You come again to me, Milady.
Again I’ll say it all instead you.
Your question is –

Although I’m forty-two but still –
Do I seem cherished? Сan I feel
Like in my thirties?

Why do you polish looking glass?
You never lied to yourself. So fast
You get upset.

Forgive me, I will never smooth
Out wrinkles, so accept the truth –
I see a gray hair on your head.

You dress in pure scarlet silk,
But where’s the hue of rose and milk
Upon your face?

The scarlet colour burns so brightly.
But you seem not to be delighted,
My pallid Grace.

When he comes in, hiding his glance,
Remote and weird, don’t miss the chance –
Laugh in reply.

The world is full of cunning sweethearts.
So what? Let smile bloom on your cheeks then,
Like in the prime of your life.

Accept this lie little by little.
It’s full of honey and of bitter.
Forgive him, Queen.

There’s glass of red wine at the window.
So come and sit there bewildered.
Your pain is keen.


ЗЕРКАЛО

Опять подходишь ты ко мне,
Чтобы в зеркальной глубине
Найти ответ –

Хоть мне идет сорок второй,
Кажусь еще я молодой,
Как в тридцать лет?

Ты с детства лгуньей не была –
Зачем же ты кусок стекла
Трешь рукавом?

Я не разглажу тех морщин
И у виска прильну седым
Тем волоском.

Ты надеваешь алый шелк,
Румянец девушки сошел
С усталых щек.

Лица и плеч, и рук спешит
Больную бледность обнажить
Твой алый шелк.

Когда придет он, пряча взгляд
И отвечая невпопад,
Смейся в ответ.

Мир полон любящих лжецов,
Впусти улыбку на лицо,
Как в двадцать лет.

Ты стойко примешь эту ложь.
В ней мед и горечь, ну и что ж – 
Его прости.

С бокалом красного вина
Присядь в смятеньи у окна.
И погрусти.

В РАССВЕТ ХОЛОДНЫЙ СОЛНЦЕ ВНОВЬ


В рассвет холодный солнце вновь
Старинным дарит светом.
Верна ко мне его любовь,
Вольна она ль при этом?

Подруги юных светлых дней
Верны ли были мне,
Как солнцу верен день,
А ночь луне?
Был я ли с вами нежен?
И ласков, и душой безбрежен
Иль мне так виделось во сне?

Но я – сравним ли со звездой?
Метавшийся от чувства зверь
К другому чувству и теперь
Усталый…

Cолнце ж надо мной
Горит с душой.
В рассвете алом.
 



О ПЕЧАЛИ
ПЕЧАЛЬ

И вот пришла Печаль
Сквозь череду ночей
И серую вуаль
Мерцающих дождей.

Из всех прекрасных дев
Она лишь мне верна.
Она смирит мой гнев
И страсть уймет сполна.

Назвать тебя сестрой
Могу родной своей –
Ты родилась со мной
В один из темных дней.

Печаль в неясной мгле,
Как призрачная тень –
Ты родилась во мне
В один туманный день.
Что в глубине тех глаз –
Мир или пустота?
Слеза в осенний час
Цветет, но не мечта.

Слеза в осенний час
Сверкнет – и в этом море
Есть трепет нежных ласк
И забытье, и горе.

Из всех прекрасных чувств
Верна мне лишь Печаль,
Ее не тронет уст
Жестокое «Мне жаль».

Неясна многим Ее речь,
И поступь неслушна,
Но Ей доверю я сберечь
Все таинства ума.
Хранит Печаль из века в век
Чувств нежных хрупкий рой
И дарит мне средь бурных рек
В осенний час покой.


ЖЕЛАЯ БЕЗМЯТЕЖНЫХ ДНЕЙ

Желая безмятежных дней,
Лишь об одном молю Творца –
Не дай любимых мной людей
Овеять смутою сердца.

Когда уйдет цветущий май,
Лишь об одном прошу, мой друг,
Свое чело не украшай
Венцом терновым поутру.

Не в землю нам смотреть, а ввысь,
Нам Бог простил грехи сполна
За то, что ты так любишь Жизнь,
За то, что я была добра.
Желая безмятежных дней,
Лишь об одном прошу себя –
Не превратиться в сонм теней,
О прошлой радости скорбя
 

ВЕСНЫ ДУШЕВНОЙ НЕ ВЕРНУТЬ

Я вдаль иду, минуя свет,
Вечерний балл огней.
Лишь лунный блик оставил след
Тепла в душе моей.

И было очень много лун
Моих рядом с тобой,
Натянутых сердечных струн
Душа болит игрой.

И будет очень много лун
Изгойства моего,
Начертанных владыкой рун
По замыслу богов.

Весны душевной не вернуть,
Но осень рада мне.
Как жаль – мой только начат путь,
Как жаль, что лишь во сне.

Весны душевной не вернуть
И осень рада мне,
Но будет несколько минут
Обнять тебя во сне.


Я В ОДИНОЧЕСТВЕ СВОЕМ

Я в одиночестве своем
Достиг того предела,
Что стал мне чуждым отчий дом
И край родной. Несмело

И с болью бьется сердце в такт
Часам печаль хранящим;
Она с молчаньем на устах
Подобна вдаль смотрящей

Бескрылой птице. Где ж ты, друг?
Неведомый, но близкий.
С тобою разделить досуг
Я был бы рад. Но не с кем.


ДУША И Я

Среди мира людей
Мы остались одни
В эти знойные дни
Рядом с грустью своей.

Так уйдем же мы в ночь,
Чтобы прошлого след
Стер грядущий рассвет.
Прочь от пришлого, прочь.

Все мы спим в темноте
Обнаженными, знай.
А ведь сон это смерть,
После смерти всем в рай?

Я не знаю ответ.
Я уснула давно.
И теперь все равно,
Где туман, а где свет.

Все мы спим в темноте
Обнаженными – рок
Донага нас раздел,
Преподав свой урок

И оставив нам стыд,
Слепоту, бесстрастность.
Где найти мне ясность,
Что мой путь завершит?

Среди мира теней
Заблудилась душа,
И теперь, не спеша,
Я отправлюсь за ней.

Может грезы свои
Мы оставим навек,
Чтоб проснуться в рассвет
Среди мира любви.



О ЖЕНЩИНЕ

МИЛАЯ ЖЕНЩИНА

Нет худшего зла, чем плохая женщина; и ничего не создано когда-либо лучшего, чем хорошая.
Еврипид
Волкову В.А. от Катрин
Предыстория
Волков принес свой стих.
- А что там за «розы-грезы»? Ну-ка расскажите!
- Да это так…Однажды увидел женщину из окна…так …бред сивой кобылы. Нужно править.
- Хорошая кобыла. Хорошая. Взнуздать ее осталось.
На следующий день
- Я довела бред вашей сивой кобылы до ума. Это вам от меня на память.
В конце дня
- Ну вам понравился хоть стих?
 - Да. Но первой мыслью было – утерла мне нос, гадость такая. Но молодец. Это твоя победа у  меня.
 - Я что к вам соревноваться хожу?
 - Я тебе говорил что ты гадость?
 - Я и так знаю.

МИЛАЯ ЖЕНЩИНА

Она плавно идет,
На щеках нежность роз.
Двух сыночков ведет,
А в глазах море грез.

Я в окно увидал
Ее образ простой
И окликнул несмело:
– Родная, постой!

У того свет в душе,
Кто тебя под венец
Вел, и рады вдвойне
Твои мать и отец.

И зарделась, как роза,
Та девушка вдруг.
Темно-русые косы,
Белизна мягких рук
И улыбка нежна.
Я сказал ей: – Люби.
Будь любима, нужна,
Доброту сохранив.
 


О ДОБРОТЕ

MONOLOGUE OF KINDNESS

Ungrateful kids and cunning wives,
And stingy men – such states of minds
I’ve seen a lot.

It is not beauty, when two-faced,
That leaves its painful aftertaste
And bitter lot.

I saw the envy acid-green,
That people cherish deep within
And burn alive.

They say, that virtue is fool’s lot.
They have enough cheek to distort
Truth into lie.

I’m not an honourable guest,
Since people are in hectic quest
Of gold and gain.
Na;ve and lovely they despise,
Preferring life in dark disguise
And cruel game.

They laugh at those who admire
The lilac bloom, when spring’s in prime.
How harsh of them.

Go hand in hand the love and treason,
And hatred blooms without reason
In hearts and eyes.

Those bashful smiles and clear passion
Cause much more love and admiration,
Than one forced kiss.

That heartfelt gratitude and splendour 
Displaying much more care and tender,
Than one false kiss.

My na;ve dreamer, I am with you
With all my essence and my wisdom,
And my advice.

He, who possesses real kindness,
Will feast his eyes u’pon lilac’s whiteness
In paradise.

МОНОЛОГ ДОБРОТЫ

Бледнеет быстро поцелуй
Коварный на устах
И оставляет горький след
В разбитых им сердцах.

Льстецов, скупцов и гордецов
Моралью не проймешь,
Им выдать истину за ложь
Лишь пара пустяков.

И если скажешь им, как нежен
Сирени белый цвет весной,
Косые взгляды неизбежны
И злобный хохот за спиной.

Любовь теперь с расчетом ходит,
Цена ей грош,
А страсть в изменах люд находит.
Что с них возьмешь?

Лишь для того, кто внемлет мне,
Я тихо повторю:
Люби сирени белый цвет –
Живи в раю.


THE KNIGHT AND THE DRAGON

Tell me a fable.
I know you are able
To open the worlds
Without the keys,
To gather the words,
To string them like beads
In one fairy tale.

*     *     *

A long time ago,
When world was much lighter,
And everyone’s fighter,
Because he had goal.
In far away kingdom
There lived noble knight,
And there was no one
To beat him in fight.
And once the king told:
“You must kill the dragon –
Last aim for your dagger,
For him who is bold.
Defeat then the dragon
And bring me his gold”
And then there’s knight’s answer:
“I don’t know dishonor,
And serving to crown
I had lots of chances
To prove that, my lord.
So be it another
Example for others,
The valour in battle –
That is my reward!”
And so our hero
Took sword and went searching
For dragon’s heart scorching.
He passed by the mirror
Of beautiful river,
He passed through wood’s silence
Until he reached highlands.
And feeling of shiver
In his heart appeared,
Because he saw dragon
Awaiting for him,
And his own splendor
Eclipsed the sunbeam.
“Why play with the weird?”
The dragon starts speaking.
“The blood of dead’s leaking
From birth of the world.
Who said that the dragon
Should die of his gold?
Who said that the glory
Is made by the sword?
Who said that the war
Is a beautiful art?
One thing to be worried –
Is light of your heart”
And knight threw his weapon
And said to the dragon:
“I’ve never felt fear,
And never a tear
Left trace on my face.
But now I am feeling
I’ll give way to sorrow,
That’s eating me now.
But I know I’m willing
To live till tomorrow,
And hoping the dawn
Will bless me for once,
For I’ve never known
The beauty of soul.
I’ve never met friendship
That could be sincere,
I’ve never met power,
That could be appealing,
But I’ve found wisdom
In your words at last.
I’ll stay to defend you
And be a best friend then.
I know that I must”.
And then said the dragon:
“What you say is right.
Wise words I do hear
From you, loyal knight.
There are many ways
To light up your fate,
To brighten the days
Not by path of hate
Or envy, or anger.
And God will remember
And bless you for this.
So that is my warning –
You’ll wake up one morning
To feel the dawn’s come,
To melt sense of ice,
For he who knows kindness –
Lives in paradise”.


РЫЦАРЬ И ДРАКОН

Жемчуг слов ты можешь свить
В одну сверкающую нить,
Других миров открыть мне двери
Ты можешь даже без ключей,
Развеять тишину ночей
Легендами, которым верим
И ты и я.

*     *     *

Когда мир был юным
И светлым, как день,
Сражаться за грезы
Нам было не лень.

И жил рыцарь славный
В далеком краю,
И нет ему равных
Доныне в бою.

Однажды король
Его к трону зовет
И молвит: «Изволь
Снаряжаться в поход.

Дракона найди,
Стража кладов былинных.
Его победи ты,
Кинжалом взмахнув,
И златом старинным
Наполним казну»
А рыцарь сказал,
Главу преклонив:
«Бесчестья не знал я,
Короне служив.

И был я примером
Вассалам другим.
Награда мне – 
Доблесть в бою, господин»

Уж рыцарь в пути,
В диких едет он чащах,
Дракона горящее
Сердце пронзить.

Зеркальные реки
Встречались ему,
Безмолвный навеки
Лес, словно в плену,
И сердце в дороге
Забилось в тревоге,
И горных вершин
Он узрел седину.

И вдруг дракон следом
Предстал перед ним,
И солнца рассвет
Он величьем затмил.

И молвил Дракон:
«Какой в этом прок?
Зачем нам с тобою
Испытывать рок?

Забыли давно все,
Война – мать печали.
В погоне за славой
Мы мертвых встречали.

С рождения мира
Все жаждут богатств
И вечного пира,
И славы в веках.

Сгорает та слава,
Как ночью свеча,
Гораздо сильнее
Рука без меча.

За золотом древним
Послал господин?
Забыли давно все,
Что клад лишь один –

В груди твоей бьется
Он, светом искрит,
И сердцем зовется,
И душу хранит.

Бросает наш рыцарь
На землю клинок,
И падает ниц он,
Усвоив урок,

Дав волю печали,
Снедавшей его.
И слезы бежали,
Как горный поток.

«Я дружбы сердечной
Не знал никогда,
Ни верности вечной,
Ни власти без зла.

Я – воин без страха
В слезах, как дитя.
Грядущий рассвет
Пусть излечит меня.

Я мудрость познал
Наконец твоих слов,
И мрак, что терзал
Меня, снова далек.
Позволь мне остаться
С тобой навсегда.
Позволь твоим другом
Быть вместо врага.

Дракон отвечал же:
«Прозрел ты, слепец.
Кто мудрости алчет –
Уже не глупец.

Вглядись вдаль – немало
Путей тебя ждет,
Добром, не кинжалом
Проторенных троп.

Ни гнев и ни злоба,
Ни мнимая страсть
Отныне не смогут
Твой образ украсть.


Рай дарит Всевышний
В награду тому,
Кто истинно в жизни
Познал доброту.







О ВОЛКАХ И ЛАНЯХ
ВОЛК

Слегка порочен, но надежен –
Тебя ничто уж не тревожит
В твоем пути.

Немного зол, немного добр,
Не очень скромен, очень гордый –
Ты уж прости.

Как бы ты ни был дик и бешен,
Ты все же бесконечно нежен.
И одинок.

По крайней мере, так казалось,
И этим я уж все сказала,
Мой бедный волк.
 

КОСУЛЯ

Как страшен бездны темный лик
В горах суровых, как крут овраг
И хладен ветер, и долог миг,
Когда в сугон летит твой враг.

Во сне стук маленьких копыт
Мне слышится, во сне
Косуль веселых караван
Я вижу при луне.

Как стан красив моих сестер –
Косуль игривых, как легок шаг,
Когда они во весь опор
В долины мчатся. И в тех краях

Я родилась. Там зелен лист,
Трав запах пряный.
Там родилась я, где лучист
Закат багряный.

Как взору мил скалистый пик.
В горах суровых. Как быстр бег
Косуль, спугнувших солнца блик
В недвижных дремлющих озерах.

В плену стук маленьких копыт
Мне слышался не раз,
В плену мне снился влажный взгляд
Их кротких темных глаз,

Косуль веселых караван
При северной луне…
Как жаль, что умереть не там
Придется мне.





КОЛЫБЕЛЬНАЯ ВОЛЧОНКУ

До рассвета спи, волчонок,
Бог лесной тебя храни.
Серебрист, изящно-тонок
Луч праматери-луны.

Твой отец бежит сквозь вечер
Средь полыни горькой вновь.
То больную кровь он лечит,
То чужую пустит кровь.

И судьба его дорожка
Переменчива, как ветр,
То гуллива, словно кошка,
То отчаянна, как вепрь.

Дух мятежный, зов извечный
Не дано волкам унять.
Жить им пылко и безпечно
И со страстью умирать.
Не тревожься, не познает
Твой отец людских оков.
И желать не перестанет
Волчье сердце тьмы лесов.
 


Я ВСТРЕТИЛ ВОЛКА НА ПУТИ

Я встретил волка на пути,
Он зарычал, не дав пройти.
И я бежать пустился прочь,
А зверь бежал за мною в ночь.

Стремясь ветра все обогнать,
Мы повернули время вспять.
Я от него, а он – за мной
Под сенью леса, над рекой.

Дыханье волка жгло мой стан,
Рассветный близился туман,
Я вдруг услышал за спиной
Его охрипший оклик «Стой!»

Но я не внял ему, и бег
Наш продолжался в песнях рек,
Дыханьи леса и средь гор,
В холодных зеркалах озер.

Но стала стынуть наша кровь,
И враг меня окликнул вновь –
Рывком последним через луг
Метнулся он и молвил «Друг!»

Без слов мы встретили закат
Плечом к плечу. И я был рад,
Что, глядя в лунный полукруг,
Мой сон хранил мой первый друг.
 


ОБО МНЕ
ВОДЯНАЯ ЛИЛИЯ

Не тронь рукою бесталанной
Кувшинки белизну речной –
Твой взгляд и руки нежеланны
Для мира лилий под луной.

Не смей сорвать – ей станет больно,
Сиди на берегу в песке –
Такой красы ты недостойна,
Так тихо плачь в своей тоске.


КО МНЕ СУРОВ МОЙ РАЗУМ ВЕТХИЙ

Ко мне суров мой разум ветхий,
Жестока память, и мой нрав –
Зверушка дикая из клетки,
Неласкова и неверна.

Так и бреду хромой вперед,
Дрожащей кошкой среди псов,
Надеясь, что средь них мелькнет
Твое прекрасное лицо.
 
Октябрь 2013


КОМПОСТЕР

В троллейбусе висит компостер.
А для чего не знаю я.
Мой ум не развит и не остер.
Живу безграмотно я.

Мне холодно, и мерзнут ушки,
В кармашке паспорт, два рубля,
Я третий отдала старушке –
Я сердобольная.

Меня пугает слово «паспорт».
«Компостер» тоже. Но одно
Я знаю точно – не подаст
Мне рублик в старости никто.

В СВОЕЙ ПОРОЧНОСТИ ОНИ

В своей порочности они
Дружны, едины связью прочной.
Попробуй только упрекни,
И сам окажешься порочным.

И в океане нелюбви
Найдется все же капля неги –
Пей океан или умри
В своем разрушенном ковчеге.


ПОРТРЕТ

Идите на реку, дружок,
И сделайте там прорубь.
Поймайте щуку на крючок
И мерзлых килек прорву.
Затем курите свой чинаш,
И чтоб вам обкуриться!
Возьмите вслед затем гуашь
И нарисуйте лица:

Волос чернеющий вихор
И брови словно в шелке,
И мягкий рот, лучистый взор
И подпишите – «Волков».

Рисуйте грустные глаза,
Раскрасьте их не глядя,
Унылый взгляд, лицо в слезах
И подпишите – «Катя».
 


ЭПИГРАММЫ
О ФИЗИКАХ И АНГЛИЧАНКАХ

Жил-был физик по имени Волков,
Изъяснялся он дерзко и колко.
Но пришла англичанка
И дала валерьянки –
Успокоится ль Волков надолго?

- Чувствую себя на приеме у психоаналитика
- Я – чистильщик
- Великий чистильщик? Акелла не промахнитесь
П.С. Бушменские брови брить не буду.
 


ЭПИГРАММА НА ФИЗИКА ВОЛКОВА В.А.

Физик наш Валерий Волков
Метко целит из двустволки –
От Парижа до Лондона
Учат все бином Ньютона.
 


ЭПИГРАММА НА АБСТРАКЦИОНИСТА ВОЛКОВА В.А.

Там клякса, здесь пусто; там лица, здесь – мины,
Абстракция мне непонятна,
Так Волков рисует свои сверх картины,
Весь мир понимая превратно.

А может быть мир для него слишком тесен,
Убогий он слишком и пресен на вкус.
Я дам Вам совет несказанно прелестный:
Ваяйте из мрамора собственный бюст.
 



ЭПИГРАММА НА КУБИСТОВ

Аксакал Валерий Волков
Обскакал кубистов ловко,
И они в тоске друг друга
Рисовали в центре круга.
 
ЭПИГРАММА НА КУРИЛЬЩИКА ВОЛКОВА В.А.

1. Дыша туманом октября,
Я с негой провожу досуг.
Одно лишь мучает меня –
Ты перестал курить, мой друг?

2. В багровом танце листопада
Я вновь тоскую до зари.
Осенний дух мне мил и сладок.
Валерий, друг мой, не кури.

3. Аксакал Валерий Волков
Получил в подарок елку,
Но от дыма сигарет
Дуба ель дала в ответ.
 
ЭПИГРАММА НА ДЯДЮ ВОЛКОВА В.А.

У меня есть дядя,
С волчьим он хвостом.
Курит он не глядя
Ночью под кустом.
 


ЭПИГРАММА НА ПЛЕМЯННИЦУ ВОЛКОВА В.А.

Моя племянница строптива,
Глупа до боли, как ишак,
И распоследний мерин сивый
На ней не женится – вот так.


ЭПИГРАММА НА УЧИЛКУ

Коль ты училкой родилась,
То жизнь твоя убога.
Стоять тебе весь век, крестясь,
У школьного порога,

Смотреть на черную доску,
Испачканную мелом
И вымещать свою тоску
На детях неумелых.

И будешь ты всю жизнь одна,
И будешь ты бездетной,
Так будь же все-таки добра
К чужим невинным детям.


ЭПИГРАММА НА ТРИЗ (теорию решения изобретательских задач)

Я англичанка – не иначе,
Как стих, все учат мой предмет.
Но после тризовских примет
Сонет Шекспира стал задачей.


О ГВОЗДОМЕТЕ

- Спорим, ты не сочинишь стих со словом «гвоздомет»?
- А спорим, я еще и со словом «гвоздодер» напишу.

Валерий Алексеевич
Портрет на стену вешал,
Но был он в край рассеянным
И неуравновешен.

Из гвоздомета кряду
Стрелял он час в упор,
Но не попал. Ребята,
Несите гвоздодер.
 


ОДА НАТАШЕ РОМАНОВСКОЙ

Наташа Романовская – звезда,
Наташа просто молодчина.
Дрожа от гнева и стыда,
Тумак отвесила мужчине.

Мужчина видно заслужил.
Ведь непомерно в нем гордыни.
Но даже если он невинен,
Для профилактики по дыне
Для пользы дела получил.
 


ЭПИГРАММА НА МЕНЯ

На охоту вышел волк,
Первый снег пошел,
Зайцы прыгают в сугроб –
Это хорошо.
Сосны, ели – в белом сне,
Это так красиво.
Грустно только при луне
Мне, кобыле сивой.

ЭПИГРАММА НА ДЕБИЛОВ

Дебилов мне не научить,
И сам себя научит гений.
Поэтом тоже мне не быть.
Что делать мне теперь, Валерий?

ДРУЗЬЯМ
ГРЕШНО ДРУЗЕЙ ТРАВИТЬ ПЕЧАЛЬЮ

Грешно друзей травить печалью.
Твой друг – не чаша, чтоб цедить
В него слезу свою – мужайся,
Нам скорби всей не схоронить.

Твоя тоска – не мне подруга,
Моя печаль – не твой удел –
В глазах прочтем мы друг у друга
То, что сказать никто не смел.

Замкни уныние навеки
В заветном уголке души.
Не грусть, а дружеские неги
Со мною разделить спеши.

A POET’S FRIEND

If you were born
To be a friend
Of poet in disgrace,
Comfort him long
And never end
To keep a smile on face.

You’ll never know
His real woe,
You’ll never understand
The sacred way
He should obey
While searching fairy land.

It will be hard,
You will be tired
Of some reproach and tears,
And all his fears,
As if the spears,
Will tear you apart.

But he will never let you leave.
When all the hope is gone,
He’ll find some beauty in the grief,
You’ll never be forlorn.

He’ll keep your smile
Against all guile
And coldness of the earth.
He’s strong enough
To save your love,
Revive your soul in verse.




ДРУГУ ПОЭТА

Поэта друг,
Не забывай
Его утешить в дни,
Когда недуг,
Когда печаль
Придут. И сохрани

Улыбку юности. И пусть
Не можешь нипочем
Познать ту грусть,
Что дышит в нем,
Его священный путь.
И пусть тебе уж не минуть

Упреков или слез,
Забытых снов
И тихих слов,
Далеких нежных грез.

Но знай, что до конца миров
Тебя он не предаст,
Теплом овеет среди льдов
И крылья сердцу даст.

В печали он узрит красу,
В слезах святой бальзам
И облечет тебя в строку,
Дух вверит твой стихам.

ПОДРУГА ВЕТРА

Неясен цвет мне этих глаз,
Задумчивых, серьезных.
Я в них терялся, и не раз
Тонул я в них, как в грезах.

Как Галатея – идеал
Молочной белизны,
Пигмалиона муза, так
Мне станешь ветром ты.

Легка, как тень от облаков,
И быстрая, как вспышка,
Бежала ты, как будто зов
Среди деревьев пышных

Раздался. Этот вечный зов
Безумной жизни и нетленной,
Когда ты рвешься из оков
И начинаешь бег весенний.

Весенний бег. Пусть длится он
Извечно и мятежно.
Он белым ветром отражен
В твоих глазах безбрежных.


ДРУГУ

В темно-серой колкой пыли
Тихо стонет сухая земля.
Вы любили жемчуг дождей
Столь же пламенно, как люблю я?

В глубине моих серых глаз
Темный омут или рассвет?
Мне встречать свой сумрачный час
Или солнцу мчаться вослед?

Ты меня, мой друг, не покинь.
За собою меня позови.
Моей верности не отринь,
Если можешь и если один.

Ты меня, мой друг, не суди –
Упрекну тебя не со зла,
Просто ветер в земле схоронил
Моей нежности идеал.

Не оставь меня – я в душе
Благодарности жар сохраню,
Помолюсь искушенной судьбе
За прекрасную дружбу твою.
Я ОДИН

Soy uno cuando estoy solo
Y dos si tu estas conmigo
Somos tres si somos dos
Y viene algun otro amigo.

Я один, когда я один.
И нас двое, если ты рядом.
И нас трое, если ты рядом,
И придет еще один друг.
       (Детская испанская считалка)

Я одинок, когда один.
И одинок в толпе.
Своих печалей властелин
Я предан лишь себе.

Но если руку мне пожмешь,
Навеки я с тобой,
Твой друг, что так с тобою схож
И духом, и судьбой.

Лишь пожелать осталось мне,
Чтоб в дружеский наш круг,
Устав от скуки и сует,
Вошел бы третий друг.


СОВЕТЫ ДРУГУ

Лелей свои надежды, но прячь от них ключи
Омар Хайям

Чтоб мудро жизнь прожить,
Знать надобно немного –
Не торопитесь жить
И не судите строго.

Хоть Вы прославленный мудрец,
Изъянов всех не выжечь
Из обездоленных сердец
И из умов бесстыжих.
Цените дружбы каждый миг,
Естественной и легкой,
Как девушка цветок хранит,
Подаренный влюбленным.

Заветы истинной любви
Тихонько Бог прошепчет,
Стерев уныния следы
На лицах вновь расцветших.
 

ЧЕТЫРЕ ВРЕМЕНИ В ГОДУ

Четыре времени в году,
А было б лучше восемь.
Зима во льду, весна в бреду,
Глядишь – и снова осень.

Весна визглива, как ишак,
Как волк, разгульно лето,
И помнит дух мой зимний мрак –
Я ненавижу это.

А осень стылая – смирна,
Спокойна, безмятежна,
Как будто я давно мертва
Иль призрак безутешный.

Я ненавижу это, знай!
С годами все сильнее,
Как пекло ненавидит рай,
Монах – прелюбодея.

Но этот вечный марафон – 
Твоей душе отрада.
И знать о том,
Что в жизнь влюблен
Мой друг – я тоже рада.
 
10 марта 2014
МЕНЯ НА МИГ СПАСАЯ

Меня на миг спасая
От дней безвольных, ты
Все переливы мая
В душе своей вместил.

От зла и от недуга
Себя побереги.
Как милую подругу,
Храни веселья дни.

И к жизни всей нетленной
Не потеряй порыв,
Мне дорого стремленье
В твоих глазах родных.
 




ГЛЯДИТ СТО СОЛНЦ НА НАС В УПОР

Глядит сто солнц на нас в упор,
И жарче, чем в Мадриде.
Мой непокорный матадор,
Готов ли ты к корриде?

Оденем алое сукно,
Пойдем быкам навстречу,
И уж тогда немудрено
Запомнить нам сей вечер.

А коль тебе так не близка
Испанская коррида,
На море кончится тоска,
В волнах умрет обида.

Пойдем со мной на Гибралтар,
Где воды ждут рассвета –


Там отдохнут – твой буйный нрав,
Моя душа поэта.
 
26 марта 2014

ЗВЕЗДА ПРЕКРАСНА, НО ВО ТЬМЕ

Звезда прекрасна, но во тьме
Сияет лишь. При свете
Растает в солнечном луче
Она. Прекрасны дети

Земные живостью сердец,
Улыбкой благосклонной,
Пока судьба их в сто колец
Не закует безмолвно.

Скажи мне, друг моей весны,
К кому мой дух стремился,
Свет скольких звезд похитил ты
В тот день, когда родился?
И скольких обнял ты детей
Могучими руками,
Идущих вслед душе твоей,
Того не зная сами.

С тобой счастливой я была,
Рок над тобой не властен,
И взор твой, что звезда зажгла,
Вовеки не погаснет.

И как бы мир тебя ни звал –
Кудесником иль магом –
Во мне ты чистоту искал,
А я в тебе отвагу.

Напишем с нового листа
В своих сердцах поэму –
Моя любовь к тебе чиста,
А дружба – откровенна.

 
УЧИТЕЛЮ

УЧИТЕЛЮ

Не жалуйся мне на дерьмо.
Тебя любили повсеместно –
Детей все младшее звено
И много дам прелестных.

Не смей мне вновь твердить о том,
Что мы из одного все теста.
Фиалка, роза и дерьмо
Займут заслуженное место.

Твой край и дух, и плоть, и кровь –
Золотоносная долина,
И пожалей тех недотрог,
Кого Бог вылепил из глины.
 
ЯСТРЕБОВОЙ ТАТЬЯНЕ ГЕННАДИЕВНЕ

Как неуместны Вы, Татьяна
В кругу провинциальных дам.
Вам не простят, в Вас нет изъянов
– вот в чем единственный изъян.

Вам не простят, что жив как ветер
И светел отблеск Ваших глаз,
Не потому, что он так светел,
А потому – что он есть в Вас.

Я Вам пишу это украдкой,
Вам глядя изредка в лицо.
Для всех останетесь загадкой
Вы навсегда, мне – образцом.

P.S. Недосягаемым образцом. На память от Кати. Вы – очень хорошая и красивая. Желаю Вам самого светлого.

19 августа 2014 

УЧИТЕЛЮ  ФИЗИКИ ОТ УЧИТЕЛЬНИЦЫ ИН. ЯЗА

Твоя наука не из легких,
Неблагодарен твой предмет,
Учитель физики. Неловко
Пишу тебе об этом вслед.

А мой удел – владенье слогом,
В том убеждался ты не раз,
Чтоб мир болезненно убогий
Могла бы скрасить я подчас.

Тебе прочтя стихи великих,
Была я рада эхом стать
Среди людей слегка безликих,
А ты, мой друг, был рад внимать.

Когда писала я о духе –
Учитель физики – уме,
О живости, о близком друге –
Твой образ представлялся мне.
Пусть стих не будет мой превратным,
Ты сам поэт ничуть не хуже,
Ты целый мир слегка утратил,
А может мир слегка стал уже.

Учитель, ты модель от Бога,
Сожженных истин всех дотла,
За что шепчу я одиноко
Душе твоей: «Ты так светла».

И нет во мне сильней начала,
За что весь век себя корю.
Своей душе бы я сказала:
«Душа, тебя я не люблю».

Быть может, я слегка страдала,
Ты счастлив был, слегка греша.
Одно лишь цельно в нас, пожалуй –
Твоя прекрасная душа.
 
КОГДА ТЫ СТОИШЬ У ДОСКИ

Когда ты стоишь у доски,
Слегка испачканный мелом,
На месте моей тоски
И линии чертишь рукой загорелой,

Я вижу, что мой удел
Не так одинок как прежде.
Стоял ты и строго глядел
В черно-серой своей неброской одежде,

И даже кричал иногда.
И злился, что я одинока,
Жалел и высмеивал –  да –
Участь одной девицы убогой.

А я за тобой, как бык,
С кольцом сквозь ноздри продетым,
Хожу нарядно одетой
И жду единственный миг,

Когда станешь ты у доски,
Слегка испачканный мелом,
Сломав его на куски,
Махнешь мне рукой своей загорелой.

И в этот единственный миг
Себя мне немного жаль,
Но напрасно.
Смотрю на тебя, не моргнув я,
Как бык,
И вижу, что ты – даже дышишь
Прекрасно.
 


СЕМЬЕ
ДОМ – ТАМ, ГДЕ ДУША

Где б ты ни жил – на берегу
Морском иль во дворце,
А может в доме у ручья
На старой мельнице.

Где б ни был ты в краю чужом,
Мы скажем, не тая –
Есть дом родной, и в доме том
Живет твоя семья.

И если мир к тебе суров,
Иди за шагом шаг.
Спеши в свой дом, найди свой кров,
Там где твоя душа.

Легко и вдохновенно
Ступай к себе домой,
Где ждут родные стены,
Где ты обрел покой.
Легко и вдохновенно
Переступи порог,
От всех мирских волнений
Закрывшись на замок.

И если мир к тебе суров,
Иди за шагом шаг.
Спеши в свой дом, найди свой кров,
Там где твоя душа.

В деревнях, в городах ли,
Старинный или нет,
Из камня иль из глины
Твой дом хранит от бед.

И пусть он не у моря,
Не замок над рекой,
И пусть он не просторный,
Но навсегда родной.

И если мир к тебе суров,
Иди за шагом шаг.
Спеши в свой дом, найди свой кров,
Там где твоя душа.


ХРАНЯТ ЛИШЬ ТОЛЬКО НЕБЕСА

Хранят лишь только небеса
Семьи таинственные узы.
Нет горше бремени вдовца,
Нет хуже ласковой обузы,
Нет чище юности лица.

И кто ты, странник за спиной,
Со мною делящий земные
Лета и дух, дорогу под луной?
Мне не нужны слова иные –
И я зову тебя «родной».

 

ТЫ СО МНОЙ

Мне воздух пахнул чистотой,
Земля цвела,
Когда я девочкой была,
А ты была со мной.
И мне ты косу заплела
Из тоненьких волос,
И обняла.
Я задаю себе вопрос –
Смогу ли я когда-нибудь
Так нежно пальцы окунуть
В волосы дочки?
Смогу ли так же я обнять,
Так крепко, прочно?
Сердился в небе летний гром,
Струя дождя неслась рекой
И громко падала на дом,
А ты была со мной
И мягким голосом звала:
«Котенок мой!»
В который раз из года в год
Земля цветет,
Тем сказкам, что ты мне прочла
Потерян сет.
Как мило сказки мне велят
Тебя назвать,
Была кормилица и мать,
Была ты девушкой сенной,
Шуршал осенний листопад,
А ты была со мной.
Теперь сама я девушка.
Мне любят повторять,
Что молодые девушки
Не смотрят вспять.
А я смотрю украдкой
На пройденный свой путь,
И я шепчу украдкой
Кому-то в пустоту:
– Верни назад, я все отдам,
Верни мою мечту,
Когда я девочкой была,
А ты была со мной
И говорила тихо мне – 
«Котенок мой!»
Из года в год
По глади вод
Уносит зимний лед,
Из года в год
Земля цветет
И ливней с неба ждет.
Теперь я стала девушкой,
А девочкой была,
Потом я стану женщиной,
Но помню я всегда,
Что воздух пахнул чистотой,
Когда ребенком я была,
А ты была со мной.
Белеют шапки хризантем
Желтеют астры,
Тобой любимы.
И мчится время между тем,
Как ястреб,
И так все мнимо.
Кроме прекрасных первых дней
Моих с тобой,
Когда ребенком я была,
А ты была со мной.

Моей бабуле Наталии 7 декабря 2011


ЛИКУЕТ ОСЕНЬ, МОЙ ОТЕЦ

Блестят в рассвете воды гор
Своей недвижностью красивы,
Лист упадет с плакучей ивы,
Не нарушая гладь озер –

И листопад. И песня ветра,
И свет в полях разлился вновь
Янтарно-алый, словно где-то
Разлили золото и кровь.

Ликует осень, мой отец.
Мир не видал таких красавиц,
Что носят радужный венец
И тихо говорят стихами.

Что плачут жемчугом дождя,
Чаруя молодых поэтов,
Меня и Вас – день ноября
Всегда прекрасен беззаветно.

Вы помните былые дни
И время радостей великих?
Когда невинны были мы
И молоды, и сердцем дики.

Ликует осень, мой отец,
В сверканье ало-желтой пыли
И молится о красоте,
Какую вы во мне взрастили.

Но ей, красавице от Бога,
Не страшен серый плен домов,
Убогих улиц, городов,
Дождем размытая дорога.

Ликует осень, мой отец.
И в диких вихрях листопада
Нашептывает сказку мне
Ту, что читали Вы когда-то.

Храните истин сонм наивный
И тень природы многоликой,
Когда все были мы невинны
И молоды, и сердцем дики.

Моему Папе в день 45-летия


КОГДА СОЛНЦЕ В ПРЕДСМЕРТНОЙ АГОНИИ

Когда солнце в предсмертной агонии,
Захлебнется собственным жаром
И взорвется –  прохладной ладонью
Я закрою тебя от пожара.

А солнце и вправду взорвется.
Мириадами алых искр.
И лишь только во снах нам придется
Видеть ярко-пылающий диск.

Станем призраками в одночасье
И во тьме. И пускай, лишь бы ты
Дал мне руку, и время ненастья
Пойдет вспять, лишь бы рядом был ты.

Если даже нас время разделит
Миллиардами смутных лет,
То часы всего мира разбив,
Я пришлю свой дочерний привет.

И моей душе не уныло
Ожидать мирового конца.
Страшно плакать ей, как в пустыне,
Как ребенок, что рос без отца.

РЕБЕНКУ

Звезда взорвется в вечной мгле,
Когда светить ей станет не с кем.
И пылкой россыпью огней
Она в глазах растает детских.
 
Когда ты вырастешь, мой свет,
Не укрощай души порывы
И пламенной звезды завет
Исполни вновь – и стань любимым.

Но одиночество во тьме
Пусть на тебе не отразится,
И в память о своей звезде
Храни в себе ее зарницы.
 

И ДАЖЕ ЕСЛИ


Моему дяде. Твоя племянница
Моему отцу. Твой сын

Ты не кручинься, мой родной,
Светла твоя звезда,
И завиток волос лихой
Не убирай со лба.
И даже если дни темны
Твои, чужда земля –
Тебе останутся верны
Твой дух и ум. И я.
  Мой первый друг, с тобой вдвоем
Прошел я путь тревожный.
Благодарю, с твоей рукой
Не стал я бездорожным.
И даже если я умом
Среди других сердец,
Мой дух до забытья времен
Хранит тебя, отец.
 


ПЕСНЬ О МОЕМ ДЯДЕ

Мой дядя – человек безмерно
Влюбленный в пламенное лето,
Ждет солнца трепетно и верно
В тунику алую одетый.

И если на душе мне больно,
Навеять сон он мне готов.
Спи крепко, нежно и спокойно
В краю несказанных стихов.

Наступит лето, милый дядя,
И я найду вас на песке,
Сидящим у реки в прохладе,
В краю, где места нет тоске.

И вы в своем блаженстве вещем
Мне вновь расскажете в стихах,
Как много вас любило женщин
В душе и в жизни, и во снах.

И я в задумчивости странной
Вам буду налегке внимать
О том, как важно быть желанной,
Не смея ничего желать.

Оставим эти велеречья
И помолчим в закате дня
О том, как важно быть сердечным,
В себе дух живости храня.

И вы нисколько не остыли
К далеким бронзовым горам,
К лесам укрытым алой пылью
В осенний час, к моим стихам,

К звезде мерцающей извечно
В краю, где Бог укрыл свой дух.
Я вас запомню безупречно
Влюбленным в мир, мой милый друг.

И говоря о чувствах тонких,
Признаться все же я должна –
Не стоит мир любви ребенка
Той, что познали вы сполна.
 

МОЕМУ ПЛЕМЯННИКУ

Юнец мой милый кареглазый,
В одном признаться я могу,
Что на тебя за все проказы
Руки своей не подниму.

Ты будешь жить, познав и ласку
И нежность материнских рук,
Пока во мне дух не погаснет,
Иль не скует меня недуг,

Пока мчит ветер неустанно,
Пока река несет волну,
Нежнее матери я стану
И крепче брата обниму.

Я помню древние преданья
И сотни песен наизусть.
Растают скуки очертанья
И больше не придет к нам грусть.

Мой голос мягкий и спокойный
Тебе расскажет, мой родной,
О людях дерзких и достойных,
Что не склонились пред судьбой.

И ты познаешь безмятежность,
И негу, преданность мою.
И буду рада я безбрежно,
Когда найдешь любовь свою.
 



СТИХИ О ДЯДЕ ДЖО


 
ДЯДЯ ДЖО
Волкову Валерию Алексеевичу от Дыхания Весны

Привет тебе, мой дядя Джо,
Весь в дыме сигарет
И с легкой проседью волос,
И в теплый джинс одет.

Теперь узнаю за сто верст
Твой хитроумный взгляд.
Не так уж ты на деле прост,
Как о тебе твердят.

Бывало, ты мне перечтешь
Всех классиков подряд,
Не забывая и себя
Вписать в их славный ряд.

Потом зальешься соловьем
И скажешь не тая,
Что был бы мир сплошной содом,
Не будь бы в нем тебя.

Закончив этот монолог,
Ты скроешься на час,
Сбежав в свой мир, что так далек
Для равнодушных глаз.

И ты уж с удочкой сидишь
На берегу реки
И слышишь, как поет камыш
Всем бедам вопреки.

Все так же в теплый джинс одет
И смуглый как моряк,
Все тот же дым от сигарет,
Лучистый теплый взгляд

И нежный отблеск седины
В копне черных волос.
– Услышь дыхание весны, –
Ты скажешь мне всерьез.

ДЯДЯ ДЖО ВСТРЕЧАЕТ АНГЛИЧАНКУ

Раз поймал Дядя Джо англичанку
И смущал он ее спозаранку,
А девица вконец
Говорит – «Вы подлец!
Все равно не сменю я осанку!
Не одену фату,
Не убавлю свой шаг
И на лбу напишу –
Дядя Джо – вы ….чудак!»


ШЕЛ НА РЫБАЛКУ ДЯДЯ ДЖО

Шел на рыбалку Дядя Джо,
Покуривая «Приму»,
И все бы было хорошо,
Если б не нрав ослиный.

Он день-деньской сидит в пруду,
Почесывая спину.
И держит над водой уду.
Бесстыдней нет картины!

И знай твердит: «Я молодец!
Прелестней быть не может!»
Чудак, упрямец и хитрец!
И горделив он тоже.

И я скажу на склоне дня,
Все мысли подытожив:
Все ж не утешил Джо меня,
Хоть клялся он, что может.


ДЯДЯ ДЖО ФИЛОСОФСТВУЕТ

Жил-был на свете дядя Джо.
Он часто мне твердил:
«Все будет очень хорошо».
Затем табак курил.
Но я не верила ему,
Коварен дядя Джо.
И как поверить мне тому,
Кто в сумасшедшую жару
Удит и мойву, и плотву,
Любуясь бережком?
Мне дядя часто говорил:
«Послушай, мой дружок,
Как благовиден этот мир,
Где мы живем свой срок».
Я вам не верю, дядя Джо,
Не верю вновь и вновь.
Что раньше горячило кровь
Мою – давно мертво.
И только вам не все равно,
Отпетый вы чудак!»
Он усмехался, хмурил бровь,
Затем курил табак.
И лишь ему не все равно,
Что в голубой воде
Лилея нежит свой расцвет,
Волна несет челнок.
«Всмотрись, мой маленький дружок,
В цветы вешнего дня,
Сплети на голову венок,
Жар юности храня».
«Ваш мир так от меня далек,
Скажу вам, не тая.
Давно кувшинки, дядя Джо,
Цветут не для меня»

ДЯДЯ ДЖО НА РЫБАЛКЕ

Охоч до лакомств Дядя Джо.
Племянница его
Замесит тесто поутру,
Огонь в печи зажжет,
Меж тем Джо в лодке на ветру
Рыбачит и поет.

А девушка, свой дом прибрав,
Засучит шелковый рукав,
И вдохновения полна,
Пирог и сдобу испечет,
Присядет молча у окна
И дядю к чаю ждет.
Но вот уже прошел обед,
А дяди Джо все нет и нет.
Он рьяно ловит окуней,
Мурлыкая под нос.
Племянница же у дверей –
Плетет узорный холст.

Всплеснула девушка рукой,
Вздохнув, и молвила с тоской:
«Остыл пирог, и мой порог
Никто не перешел,
Хоть и открыта дверь.
Кому соткала я узор?
И мать ушла. Отец ушел.
И дяди нет теперь».


ДЯДЯ ДЖО СБЕГАЕТ С ПЕДСОВЕТА. И ВОТ ЧТО ОБ ЭТОМ ПИШЕТ ДЫХАНИЕ ВЕСНЫ

Беглец вы, сэр, от всех печалей,
От плена и судьбины злой.
Когда коня вы оседлали,
То почему меня не взяли
С собой?

Вы всадник ловкий, умный, хваткий,
Лошадка ваша так резва.
Увы, мой друг, на радость падкий
Пьянит вас жизни запах сладкий,
Но я трезва.

Не угналась бы я за вами
Туда, где вслед за облаками
Поет листва.


ДЯДЯ ДЖО ПОЕТ ДЫХАНИЮ ВЕСНЫ КОЛЫБЕЛЬНУЮ

Жил да был серый волк
Во дремучих лесах,
Он в охоте знал толк,
Был хитрей, чем лиса.

Но однажды в тот лес
Сиротка пришла,
И бедному волку
Не стало житья.

Он кормил ее медом
И малиной лесной,
Колыбельные песни
Пел ей под луной:

«Спит божья коровка,
Уснул и сверчок
Спи и ты, а не то –
Укушу за бочок».


ДЯДЯ ДЖО КУРИТ ОТ ДУШИ

Кто нравом слаб, вкушает сладость.
Кто крепок, горьким жжет свой дух.
И я умру от шоколада,
А вы от сигарет, мой друг.

Мы с вами славно начинали:
Я отказалась от конфет,
Вы портсигар свой потеряли,
Сведя курение на нет.

Видать, порочны наши души,
Коль губим мы свои тела.
Мы, праведный порыв нарушив,
Взялись за старые дела.

В моей крови бушует сахар,
А в вашей сигаретный дым.
Пусть служит наша смерть однако
Уроком отрокам другим.

Когда умрете вы от яда,
Тоскливо станет мне опять.
Так сколько нужно шоколада,
Чтоб вашу смерть своей догнать?

У ДЯДИ ДЖО НЕУДАЧНАЯ РЫБАЛКА

Мой дядя, не серчай сурово,
Что не поймал златую рыбку.
Лед растопила в зиму снова
Твоя лучистая улыбка.




ДЯДЯ ДЖО ЧИНИТ ТУФЕЛЬКИ ДЫХАНИЮ ВЕСНЫ


«Племянница, в лаптях ходить
Негоже юным девам!» –
Любил мой дядя Джо твердить,
Куря притом без меры.

На что твердила я не раз:
«Не надо вольным людям
Носить каблук – не ровен час –
Нам больно падать будет!»

У ВАС ПРЕКРАСНЫЕ ВОЛОСЫ, ДЯДЯ ДЖО

Смирись и локон отпусти.
Я косы научусь плести.
Из черных прядей.

Пусть седины холодный иней
Твоих волос не тронет ныне,
Мой милый дядя.

ДЯДЯ, НЕ КУРИ ВПУСТУЮ

Дядя, не кури впустую,
Рано пепел ворошить.
Свою племянницу родную
Замуж выдать поспеши.


ДЫХАНИЕ ВЕСНЫ ОБЪЯСНЯЕТ ДЯДЕ ДЖО, ПОЧЕМУ ОНА НЕЗАМУЖЕМ

Не удивляйтесь дядя, как
Я все же не при муже.
Вот – конь в пальто, второй – мудак,
А третий неуклюжий.
Хоть Вы на сивого коня
Ни капли не похожи!
И это радует меня.
Бодрит немного тоже.

ДЫХАНИЕ ВЕСНЫ ИНТЕРЕСУЕТСЯ

Ну разве можно, милый дядя,
Мир «Примой» задымить не глядя?
ДЯДЯ ДЖО УГОЩАЕТ ДЫХАНИЕ ВЕСНЫ

В один июльский знойный полдень
Удил на речке дядя мой,
Тем оживив наш скромный полдник
Благословенною ухой.

Уха согрела мне утробу,
А вы мой скрасили досуг,
Мой дядя, странник от природы,
За все спасибо, милый друг.


ДЫХАНИЕ ВЕСНЫ РАСКРЫВАЕТ ДЯДЕ СЕКРЕТ

Я скажу Вам, но на ушко –
Мир сошел с ума вконец.
Чахнет юный старушка,
Весел пожилой юнец.





ДЫХАНИЕ ВЕСНЫ ПИШЕТ ХВАЛЕБНУЮ ПЕСНЬ ДЯДЕ ДЖО

Я столько од Вам написала,
Хвалебных песен и баллад,
Чтоб вечерами Вы с бокалом
Смогли прочесть их все подряд.
Неосвещенным мной, пожалуй,
Остался лишь один вопрос.
Здесь обойдусь стихом я малым –
У вас красивый очень нос.
Я +   НОС ВОЛКОВА  =   ЛЮБОВЬ


ДЯДЯ ДЖО ГОТОВИТСЯ К РЫБАЛКЕ, А ДЫХАНИЕ ВЕСНЫ ЛЮБУЕТСЯ ИМ

С одною луковкой в руке
С горбушкою в кармане
Мой Джо улова на реке
В рассветном ждет тумане

И примостившись на песке
У самого теченья
Зовет меня на ветерке
Отведать угощенья

А уж уху мой варит друг
Искусней наших жен
«Уха не терпит женских рук» –
Он скажет и потом

Накормит досыта, шепнет
На ушко мне секрет,
Закурит, чаю отхлебнет.
И солнцу смотрит вслед.

А уж обнимет дядя Джо
Нежнее наших жен
И крепко руку он пожмет
И улыбнется он.

Как ветер вольный и песок –
С тобой мы так не схожи.
Но рада я, что на часок
В твой мир я стала вхожей.


СКАЖИ-КА, ДЯДЯ, ВЕДЬ НЕДАРОМ

Скажи-ка, дядя, ведь недаром
Из уст твоих дымок сигарный
Клубится ввысь.

Вдохни родной не дым, а розу,
Прими расслабленную позу
И помолись.

Не пеплом, а цветочком алым
Сполна порадуй взор усталый
И мира жди.

И вопреки судьбы печалям
Тебя Господь в руках качает,
И любит Жизнь.
ДЫХАНИЕ ВЕСНЫ ОБЕЩАЕТ ЗАПОМНИТЬ

Из всех вещей, что я любила
В людском изменчивом кругу,
Души твоей живую силу
В уме своем я сберегу.

Я подарить могу лишь строки
Тебе за преданность твою.
Признаюсь, бремя одиноких
Мне ближе. Искренна. Люблю.

Все тот же мир меня тиранит,
Строптива так же, холодна.
И радует меня дождями
Небес осенних пелена.

Но если кто-нибудь забудет
Тебя или отринет вдруг,
Твой образ жив. И жить он будет
В моих стихах наивных, друг.

ДЫХАНИЕ ВЕСНЫ ПРОЩАЕТСЯ С ДЯДЕЙ ДЖО

Прощайте, Дядя,
Будьте здравы
И ласковы, как волк лукавый.
Зима пригладит
Ваш шальной
И черный локон на челе.
Пусть свет стальной
Из зимних окон
О весне
Напомнит Вам в часы досуга
И обо мне – 
О странном друге,
Живущем в снах.


ПИСЬМА
УЧИТЕЛЮ ФИЗИКИ

Ты часто давал мне достойные советы, но я не воспользовалась ни одним. Потому что не так достойна. И мне осталось только любоваться тобой. Ты так грациозно пишешь мелом, ловко стираешь его с доски и даже пачкаешься им изящно. Из твоих уст любая сказанная глупость воспринимается – как перл. Ты мне сказал однажды, что после всего написанного мной о тебе – половина земного шара должна склониться перед тобой в немом поклоне, так сильно я восхвалила тебя. Да. Так и есть. Не стану объясняться. Все уже изложено выше и в рифму. Скажу лишь напоследок – я не расточаю похвалу напрасно.

ПЯТНАДЦАТИЛЕТНЕЙ ДЕВУШКЕ
- Дядя Джо…
- Что, родная?
- Я тебе давно сказать хотела…
- Ну?
- Ты мне иногда напоминаешь пятнадцатилетнюю девушку…
- ЧТО-О-О??? Бабу во мне видишь?
- Зачем же так убого думать? Во-первых, Людмила Прокофьевна, иногда Вы виляете бедрами при ходьбе, как непристо..гхм..как пятнадцатилетняя девушка. Во-вторых, в Ваших волосах почти не найдешь седины. И еще – я вижу в Вас ЛЮБОВЬ К ЖИЗНИ, настолько цельную и чистую, что желаю каждому человеку ее обрести.

Моя дорогая, ты застыла во времени в самом нежном, открытом миру возрасте. Именно в пятнадцать лет ты осознаешь могущество своей юности, красоты и дикости, и ума. И если я имею право высказать свое мнение… – никто не смеет властвовать над такой невинной душой, переступить через нее или сделать собственностью…
Уже много лет прошло… И при первой встрече ты пыталась сделать со мной то же самое что сделали с тобой когда-то. У тебя получилось блестяще. Ты меня подавила, приручила, насмеялась надо мной, сделала мне больно, обезоружила, бесстыдно отчитала и влюбила в себя. Чтобы тоску свою развеять. Но влюбила – в самом благородном смысле этого слова. И никак иначе. А любить друзей в самом благородном смысле получается блестяще у меня. Хотя…если окружающие постараются – во мне и этот дар пропадет.
Уже много лет прошло, Валерия. Ты стала черствее и мудрее. Но иногда я вижу в янтарных глазах твоих пятнадцатилетнюю девушку – настоящую и живую. И безмерно радуюсь за нее.

МОЕМУ БУДУЩЕМУ ПЛЕМЯННИКУ

Мой маленький волчонок, я могу обещать тебе лишь две вещи. Ты будешь всегда свободен – в самом благородном смысле этого слова. И любим. Люди привыкли к собственничеству, поэтому они говорят тебе «Мой любимый». Это же неверно. Я скажу тебе – МНОЙ ЛЮБИМЫЙ. Ты будешь бежать по берегу моря, распустив длинные прекрасные черные волосы, и они развеваться будут, как гребень волны. Я расскажу тебе все, что знаю до последнего слова, но последнего слова я не произнесу, потому что мое познание с тобой не закончится.
Когда ты вырастешь, не ущемляй свои душевные порывы. Сила всегда с тобой, если о ней помнишь. Я всегда с тобой, даже если ты обо мне не вспомнишь.
Я не позволю никому тобой играть. И тебе играть другими не позволю.
Придет пора любви – полюби одну. И навсегда. И сбереги Ее – моя единственная к тебе просьба. Люби, как волк, каким ты и родишься – нежно, трепетно, свободно и навсегда.
Увидимся в следующем мире, мой маленький, МНОЙ ЛЮБИМЫЙ ВОЛЧОНОК.
ТВОЯ ТЕТЯ – ДЫХАНИЕ ВЕСНЫ


ДЯДЕ ДЖО

Мой ненаглядный Дядя Джо, ты все делаешь прекрасно. Ты даже дышишь прекрасно. И твоя борода прекрасно растет. Поэтому, когда я смотрю на тебя – у меня слезы на глазах проступают. От избытка чувств.
Я пишу это в мной любимую октябрьскую пору. Я ухожу слишком рано и возвращаюсь слишком поздно. И не могу я порадовать глаз увядающей в золоте листвой и пока еще голубым сводом надо мной. Не могу вдохнуть до конца осенний воздух. И поэтому смотрю на тебя – в глазах твоих застыла янтарная осень, закралась она и в завитки волос. Твои волосы отливают цветом теплой земли.
Все, что я написала – я чувствую искренне, и мне нечего стыдиться. Моя душа любит твою душу, потому что она – жива.
Иди, Дядя Джо, и знай, что ты – прекрасен. Создавая тебя, Природа любовалась. И я любуюсь тоже.
Я благодарю тебя за все, мой лукавый, МНОЙ ЛЮБИМЫЙ ДЯДЯ ДЖО. И ГОВОРЮ ТЕБЕ –
ЖИВИ БЕЗВРЕМЕННО
ЖИВИ КАК БОГ
ЖИВИ ЛУЧШЕ ВСЕХ, ДЯДЯ ДЖО!
Я НАСТАИВАЮ НА ЭТОМ!
ТВОЯ ПЛЕМЯННИЦА – ДЫХАНИЕ ВЕСНЫ

ЭПИЛОГ

ПРОСТИ, НЕЖЕНСТВЕННАЯ МУЗА

Прости, неженственная муза,
За слог бесхитростно-простой,
И удалось ли мне не сузить
Твой образ яркий и живой?

Учитель физики, девчонка
И байронический герой
В одной душе собрались тонкой,
Спугнув мой творческий покой.

Я упрощать тебя устала,
Мной не раскрыт блеск твоих лиц,
Затмить собой оригинала
Не смогут ворохи страниц.

В одном я все же не бездарна –
Поэт не каждый под луной
Счел свою музу благодарной
И смог назвать ее родной.
 
МОЙ НЕНАГЛЯДНЫЙ, НЕ СТАРЕЙ

«Мой ненаглядный негодяй» – так называет Дыхание Весны в уме своего дядю. Ненаглядным за то, что не может на него наглядеться. Негодяем за то, что он не годился для этого общества. Заслуживал в сто раз лучшего.

С тобою тяжело проститься,
Мой ненаглядный, не старей.
Под кроной согнутых ветвей
Весна ютится.

Я седине твоей не верю.
Она – лишь пыль от сонма книг,
Что открывают в мир твой двери,
И этот миг –
Так радостен и так печален,
Так долог и так быстр он,
Как свет звезды в небесной дали,
Как первый сон.

И ни морщины, и ни шрамы
Не оттенят твоих очей.
Они – лишь поцелуй упрямой
Судьбы твоей.

И так живи сквозь сотни весен –
Тебе желаю наперед,
Ведь дням твоим, не знавшим осень,
Потерян счет.
 

КОГДА СО МНОЮ ДЯДЯ ДЖО

Когда со мною дядя Джо – 
Не страшны мне все люди.
Все будет очень хорошо
Или хотя бы будет.

Немного помни обо мне
Пустыми вечерами,
Как реки помнят о весне,
Когда спят подо льдами.

К тебе мой ум недаром, друг,
Стремился так мятежно.
Я сохраню в себе твой дух
И взгляд сурово-нежный.

Цвети, игривая душа,
Ребенок жизни вольной.
Бес – тот, кто от тебя бежал,
Святой – в тебя влюбленный.
 
ПОСВЯЩАЕТСЯ
МОЕМУ РОДНОМУ ДЯДЕ ВОЛКОВУ ВАЛЕРИЮ АЛЕКСЕЕВИЧУ, КОТОРОГО Я ЛЮБЛЮ