Письмо Анны Ярославны отцу Ярославу Мудрому

Здравствуй, милый, разлюбезный тятенька!
Пишет тебе Аннушка твоя.
Думал: буду жить я здесь «богатенько»,
А меня ждала здесь западня.

Ох, не люба мне Европа вшивая!
Прорва та бездонная, Париж.
Жизнь их здесь ущербная, паршивая.
И не надо мне: «что ты дуришь?!»!

Муж мой, Генрих, фанфарон напыщенный,
Не научен, тятя – и читать:
«Королевский  день вельми насыщенный –
Некогда нам книжицы листать!…»

А едят что здесь, ты, тятя, ведаешь?
Что здесь дщери княжеской суют?!
Ты, вот – осетриною обедаешь,
Ну, а здесь – лягушек подают…

Во дворце-то королевском холодно.
Кутаюсь я, тятя, в соболя.
Нахлебалась горя я, да солоно.
И не в радость мне их трюфеля…

Ложки – в новость, вилок – и не видели.
Говорил ты: здесь «учёный люд»?
Здесь костров пылающих любители
Завсегда на них тебя сожгут!

Сарацины приезжали давеча,
Привезли «алькугль», жидкий змий.
Я прошу тя, внука Светослава, чай:
Мощь сию бесовску розумий!

Не пусти на Русь ты ни бочоночка!
В них – погибель русской всей земли!
Ты свого послушай-ка ребёночка!
Кланяюсь. Люблю тебя вдали!…

09.11.2015 (12.20)

«Здравствуй, разлюбезный мой тятенька! Пишет тебе, князю всея Руси, верная дочь твоя Анечка, Анна Ярославна Рюрикович, а ныне французская королева. И куды ж ты меня, грешную, заслал? В дырищу вонючую, во Францию, в Париж-городок, будь он неладен!
Ты говорил: французы — умный народ, а они даже печки не знают. Как начнется зима, так давай камин топить. От него копоть на весь дворец, дым на весь зал, а тепла нет ни капельки. Только русскими бобрами да соболями здесь и спасаюсь. Вызвала однажды ихних каменщиков, стала объяснять, что такое печка. Чертила, чертила им чертежи — неймут науку, и все тут. «Мадам, — говорят, — это невозможно». Я отвечаю: «Не поленитесь, поезжайте на Русь, у нас в каждой деревянной избе печка есть, не то что в каменных палатах». А они мне: «Мадам, мы не верим. Чтобы в доме была каморка с огнем, и пожара не было? О, нон-нон!» Я им поклялась. Они говорят: «Вы, рюссы, — варвары, скифы, азиаты, это у вас колдовство такое. Смотрите, мадам, никому, кроме нас, не говорите, а то нас с вами на костре сожгут!»

А едят они, тятенька, знаешь что? Ты не поверишь — лягушек! У нас даже простой народ такое в рот взять постыдится, а у них герцоги с герцогинями едят, да при этом нахваливают. А еще едят котлеты. Возьмут кусок мяса, отлупят его молотком, зажарят и съедят.
У них ложки византийские еще в новость, а вилок венецейских они и не видывали. Я своему супругу королю Генриху однажды взяла да приготовила курник. Он прямо руки облизал. «Анкор! — кричит. — Еще!» Я ему приготовила еще. Он снова как закричит: «Анкор!» Я ему: «Желудок заболит!» Он: «Кес-кё-сэ? — Что это такое?» Я ему растолковала по Клавдию Галену. Он говорит: «Ты чернокнижница! Смотри, никому не скажи, а то папа римский нас на костре сжечь велит».

В другой раз я Генриху говорю: «Давай научу твоих шутов «Александрию» ставить». Он: «А что это такое?» Я говорю: «История войн Александра Македонского». — «А кто он такой?» Ну, я ему объяснила по Антисфену Младшему. Он мне: «О, нон-нон! Это невероятно! Один человек столько стран завоевать не может!» Тогда я ему книжку показала. Он поморщился брезгливо и говорит: «Я не священник, чтобы столько читать! У нас в Европе ни один король читать не умеет. Смотри, кому не покажи, а то мои герцоги с графами быстро тебя кинжалами заколют!» Вот такая жизнь тут, тятенька.

А еще приезжали к нам сарацины (арабы). Никто, кроме меня, сарацинской молвою не говорит, пришлось королеве переводчицей стать, ажно герцоги с графами зубами скрипели. Да этого-то я не боюсь, мои варяги всегда со мной. Иное страшно. Эти сарацины изобрели алькугль (араб. — спирт), он покрепче даже нашей браги и медовухи, не то что польской водки.
Вот за этим тебе, тятенька, и пишу, чтобы этого алькугля на Русь даже и одного бочонка не пришло. Ни Боженьки! А то погибель будет русскому человеку. За сим кланяюсь тебе прощавательно, будучи верная дочь твоя Анна Ярославна Рюрикович, а по мужу Anna Regina Francorum».


Рецензии
Прекрасно, Тара! Это именно женское стихотворение, мужчина не смог бы выразить взгляд княжны Анны так, как это сделала ты. Очень понравилось! Замечательная тема, отличное выражение! Само письмо раньше не читал, а жаль, хотя представление о нём имел. Об этом надо знать! Умница, Тара, великолепно! С уважением и благодарностью, Володя.

Владимир Чекун   06.04.2021 16:15     Заявить о нарушении
ЗдРАво и Живо, Володя!
Анна - Женщина с большой буквы. Даже если это письмо - плод чьей-то фантазии, (т.к. нет у меня доступа к архивам и не могу проверить достоверность и наличие оного), то это письмо прекрасно отображает её суть. Слышала, что именно у Анны Ярославны некоторое время хранилась Велесова Книга (по просьбе Волхвов), она многих обучила грамоте и этикету. Довелось читать историческую повесть пера французской писательницы, в которой Анна представлена в необычном свете, но женщиной сильной, волевой, пронёсшей сквозь годы испытаний на чужбине свою первую любовь. Когда Анна ослепла и вернулась в Новгород, чтобы умереть, её любимый был рядом - а он был рядом и во Франции, оберегал и служил ей. Книга называется "Под небом Новгорода", пера Регины Дефорж. Много эротики и откровений (се ля ви), но в ту эпоху погружает мастерски, даёт возможность прикоснуться мыслью к ЧелоВеку, Матери, Женщине Анне Ярославне, славной дочери своего рода.
Благодарна за отклик и высокую оценку, Володя!
С почтением и дружеским ТеплОМ, ТаРА, АУМ_()_

Тара Ирия   07.04.2021 21:08   Заявить о нарушении
На это произведение написано 15 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.