Валентина Попова Рига

Валентина Попова Рига
 
        Родилась в Ленинграде, большую часть  жизни  живет в Риге. Окончила Латвийский государственный университет. Флагман - латвийской промышленности: завод ВЭФ - неизменное место работы на долгие годы. Рассказы и публицистические статьи печатались  в рижских газетах,  в 2013 году  в издательстве «Printstils» вышла авторская книга «Калейдоскоп встреч».

                А В Р О Р А

       С тех пор, как в моей жизни случилась чёрная полоса «зебры», тревожат извечные вопросы: что делать, как жить? Ломая над этим голову, подбадривая себя дурацким слоганом, сочиненным остряками: «куда пойти, куда податься, кого найти, кому отдаться». Отдаваться, конечно, буду жизни, любви, солнцу, ветру, а пойти? Пойду-ка на базар – погулять и на мир посмотреть.
Моя бабушка когда-то говаривала:  «Кто на базаре не бывал, тот жизни не видал». А французский классик написал роман  «Чрево Парижа».
У нас Ригу называют «маленьким Парижем», а базар наш, в какой-то мере –  его «чрево». Сейчас по этим местам, занятым торговлей, можно гулять, на товары посмотреть, буйством красок фруктов-овощей полюбоваться, что-то потрогать, пощупать, купить и людей посмотреть, и себя показать. Огромные павильоны  вызывают вопросы: почему они такие большие? Когда-то они служили ангарами для дирижаблей, и вся рыночная площадь служила площадкой для них.
С базаром меня связывают почти дружеские отношения: там, в маленьком магазинчике-модуле, работает моя подруга Татьяна, взявшая меня под свое теплое крыло. Она привозит нехитрую снедь: пучок зелени, кусок курицы или рыбы, купленные по дешевке в конце рабочего дня. Привозит она и яркие жизненные впечатления о торговой жизни «чрева»: кто что купил, кто сколько продал, особенно образно рассказывает Татьяна, как люди расстаются с деньгами. О, это что-то!
Если торговля идет успешно, и день удалось «размочить», то, рассказ  под баночку пива блещет юмором, с перлами народной речи. 
А если день не задался, в торговле бывают такие дни, то с работы приезжает «тигра львовна».
– Как мы живем? Разве это жизнь? – начинает она речитатив, входя ко мне в комнату.
– Танюха, не кипятись…
– Что не кипятись, да у меня все в душе клокочет, а ты… сидишь, как курица из двадцатого века, - набрасывается она на меня. - Не думаешь, что куртка новая нужна, старая страшней «войны».
– Таня… - только и могу сказать.
         Так вымещает на мне она свое плохое настроение. Потом отходит и проявляет заботу.
– Ты сыта? Точно поела? Не обижайся, а куртка тебе все-таки нужна, а ты говоришь … не кипятись, не кипятись.
– О куртке подумаю, но мне еще за прошлогоднее отопление расплатиться надо.
– Как рассчитаешься? Новый отопительный сезон «на носу», - заводится Татьяна.
– Не начинай, – умоляю тебя.
Уставшая от безденежья, замученная житейскими проблемами, злюсь на Татьяну тоже замученную, тоже  безденежную и сильно уставшую.
– Интересно, - продолжает  она, - знают ли в этом замечательном евросоюзе, как мы живем?
– Умоляю, перестань.
– Не знают они про наше житье-бытье. Везде кричат: «вышли из кризиса, вышли из кризиса».  Кто вышел – ты, я? Они–то, может и вышли. Сдается мне, что для нас кризис никогда не кончится.
– Хватит – раскаркалась  «кризис не кончится, кризис не кончится»,  может, так задумано, чтоб он и не кончился, чтоб от нас избавиться. Говорят, что земля не может всех прокормить – слишком нас много.
– Да, но наша страна такая маленькая, народу – с «гулькин нос», что же с нами расправляться, сами умрем.
Расстроенные, рассерженные, сидим, молчим.
– Вот бы сюда «Аврору»! – вдруг оживилась Татьяна.
– Какую «Аврору»? Утреннюю зарю увидеть хочешь?
– Пусть бы она  жахнула так, чтобы мало не показалось нашим, - Татьяна на секунду замолкла, подыскивая подходящее слово, - умникам.
– Про «Аврору» я согласна.
        – А то?!
        – Только «Аврора» в Риге уже была.
        – Да ты что! Правда?! Когда?!
        – Была. Крейсер «Аврора» пришел в Ригу с миром. Летом 1910 года в Риге готовились пышно отмечать Петровские торжества, посвященные 200-летию присоединения Риги к России.
        – Пышно? А кричат: оккупанты, оккупанты…
        – Нынче кричат, а раньше хлеб на золотом блюде преподнесли. Представь, война, длившаяся 20 лет, закончилась миром.
        – Что же это за война – 20 лет?
        – Северная война, длившаяся 21 год, окончилась присоединением Риги к России.
        – А «Аврора» причем?
        – Тут не причем.
        – А когда она жахнула?
        – В Риге «Аврора» не жахала.
        – Жаль.
        – Как говорят древние историки: «Петр освободил в 1710 году «местность» при Балтийском море».
– А где Рига?
– В честь этого юбилея, решено было установить в Риге памятник Петру I.
– Завоевателю?
– В истории так бывает:  для одних – завоеватель, а для других – освободитель.
К вопросу о памятнике власти отнеслись серьезно: был объявлен конкурс на лучший проект, участвовало много претендентов. Первое место заслужил известный берлинский профессор Густав Шмидт-Кассель - он представил фигуру бронзового Петра на коне. Отливали памятник тоже в Германии, на заводе Круппа.
– Откуда  знаешь?
– Рижские газеты писали. Газета «Рижская мысль» напечатала: «Медные части памятника пропущены через границу без пошлины. Фундамент памятника заложил рижский архитектор Шмелинг, гранитные работы произвел рижанин Фольц».
– А где «Аврора»?
– Не торопись. Рижская газета писала: «24 мая 1900 года на воду для испытания был спущен заложенный в 1897 году крейсер «Аврора».
В середине июня 1910 года к причалу рижского порта подошел крейсер «Аврора» и встал на рейде.
– Вот тебе, и крейсер «Аврора», называемый нынче «сигнальный». Он сопровождал царскую яхту «Штандарт», на которой на торжества прибыл царь со своим августейшем семейством.
Газеты подробно освящали  визит царя. Писали: «Для того, чтобы крейсер мог зайти в устье Даугавы, углубляли фарватер». На набережной Даугавы была выстроена красиво декорированная пристань-палатка, вдоль замковой стены расположились оркестры и ученики рижских гимназий. У царской пристани выстроились высокие чиновники – Столыпин, военный министр Сухомлинов, лифляндский губернатор Звягинцев и многие другие местные чиновники. Когда появилась царская яхта, загудели колокола рижских церквей, оркестры заиграли гимн «Боже, царя храни».
Царь появился на трапе «Штандарта» в мундире лейб-гвардии Преображенского полка с Андреевской лентой через плечо, поздоровавшись с ротой почетного караула и выслушав рапорт командира – он принимал делегации именитых граждан с хлебом-солью.
Царский визит продолжался 3 дня, и город праздновал: пел, плясал, веселился. Царь посетил все значимые места города, побывал в Кафедральном соборе и в Домском, нанес визит Дому Черноголовых, где расписался в «Золотой книге» и оставил обществу свою перчатку, активно участвовал в балах, обедах и приёмах.
– Перчатка сохранилась?
– Не знаю, в музее не видела, может, выбросили ретивые «переписчики» истории.
Газета «Рижская мысль» писала: «Пять пушечных выстрелов в 8 часов утра 4-го июля возвестили, что(…  числа) в Риге имеет быть празднование 200-летия присоединения Лифляндии к Российской империи, открытие и освящение памятника императору Петру I в Риге. В 12 часов, в присутствии множества народа, наступил торжественный момент – белая пелена спала, и бронзовый Петр на коне, вдвое больше натуральной величины, на округленном гранитном цоколе, с государственным гербом и надписью: «Петр Великий 1710-1910  4 июля» - предстал перед собравшимися. Парадным шагом прошли церемониальные войска, оркестры играли торжественную юбилейную песнь, написанную рижским литератором».
– А что с памятником стало?
– Танюха, судьба памятника, начавшаяся пышно и торжественно, оказалась неожиданно короткой:  4 года покрасовался император на Александровском бульваре (ныне улица Бривибас). Потом началась Первая Мировая война - памятник демонтировали и повезли в Россию, по пути корабль затонул.
В латвийской республике на пьедестале памятника Петру соорудили монумент Свободы. А памятник Петру восстановил  рижский предприниматель, но место царю в Риге не нашлось – задвинули его куда-то.
– А если бы «Аврора» жахнула, – сказала Татьяна, возможно, сложилась бы другая история.
– Она и так «хорошо» жахнула – для Советов.