Первая любовь - всегда по идиотски

Мои пропахли волосы запахом твоего табака,
Но не сегодня, и не завтра и не вчера
Я не услышу шепот, будивший меня по утру рабочего дня.
И не увижу сосен, вдыхавших наш загустевший дым от дождя.
День ото дня в нас горел никотин, плавал аспирин,
Но ни один из нас по настоящему не был друг другом любим.
Слишком гордые.
Мы прожигали дыри в душах, ты меня никогда не слушал.
Это игра такая детская – в жену и мужа.
Ты как обычно вечно простужен, приготовить тебе ужин?
Мясо по французски. Покатаемся.
Я в твоей байке, не сердись, молния давно в моих волосах.
Я так много пью на словах, но в этот проклятый раз не могу проглотить ни капли.
И твоя друзья смотрят на нас, как будто в последний раз.
Навсегда говорили они.
Ты как обычно: кричишь, вопишь. Я сержусь.
Весельчак, будь тих как мышь.
Опять придется тащить на себе восемьдесят кило обтертых железом мышц, или просто пьяного мяса.
По дороге слушать как ты скулишь и как сильно мной дорожишь. Я же знаю о чем ты всегда молчишь.
Каждую пятницу у меня тренировки на массу.
На терпение, на выносливость.
Ты – мой взрослый ребенок, один метр и восемьдесят.
И я снова встану на ципочки чтобы померить губами о лоб твои градусы.
Ты расчесываешь пальцами мои волосы и говоришь, что мы никуда не опаздываем.
Мы опаздывали.
Ты заглянешь в мои глаза и скажешь:
«Да куда опаздывать, девочка ты моя.
 Впереди еще жизнь, и похоже, что мы в ней с тобой навсегда.»
Не горят провода и куда-то отхлынула вся людская молва.
Пару лет назад как-будто вчера.
И ты держишь меня на руках, я ведь не умею плавать, а идет большая волна.
И наша обычная ржачная болтовня, и разные дурацкие фишки.
А ведь ты, сволочь, забрал все мои любимые книжки.
Верни мне крестного отца, мою зипу, мое сердце и отсутствие скептицизма.
Мы поссоримся и ты вспыхнешь не на шутку.
Мы едем на задних сидениях маршрутки, и вот я уже начинаю плакать.
Мы как-будто в будке. И прямо у моста я выбегу и скажу водителю:
«Остановите на остановке»,прошепу про себя чтобы ты остановил меня в этой маршрутке.
Я вообще не знаю где я. Парковка,бюро страховок, бюро путевок.
Ты не тронешь, дашь убежать, придумала из херни катастрофу.
Позвоню подруге, поплачу, потом успокоюсь, покушаю с кем-нибудь, погуляю с кем-нибудь, напьюсь с кем-нибудь.
Господи, да сдались мне ребята из Куринь ша, и все прочие парни на свете.
Среда. Пустая курилка в баре.
Пахнет дымом, который пускают на тансполе,
Я уже набираю твой номер, который уже удалила на телефоне,
Который выцарапан у меня на ладонях, который выжжен клеймом прямо в память.
Так эти мерзкие цыфры научились мною всецело править.
Все закончится хорошо, мы заснем, я успокоюсь после пары часов воплей.
Утром ты накормишь меня омлетом, высморкаешь все мои сопли –
И пинком под зад, у тебя дела.
Заедешь вечером, как будто бы ничего не случилось.
В твоем машине опять этот запах мыла.
Я его ненавижу.
Мы пересрались к чертям собачьим, какие нахрен отношения после такого?
Да я лучше уйду. Найду себе другого, простого.
Он не будет таким эгоистом, нарциссом, самовлюбленным принцем , излюбленным на публику артистом, пропитанным скептицизмом.
Не будет кричать и вечно идти на принцип, будить меня в субботу, сволочь, утром, в пол-восьмого.
Я никогда найду на столько родного.
Ты уже ненавидишь меня. Кто я там? Патаскуха, жалкая, паршивая тварь.
Ты не хочешь меня знать? Да пожалуйста, милый, не знай.
Ты же сам себе царь-царевич, правитель и государь.
Я то знаю твое проявление чувств, их специфику.
Угораздило же родиться тебя одинадцатого августа, милый.
Был бы раком, было бы проще, лев мой львиный,
С тобой ведь нельзя мягче, с тобой ведь всегда нажо жестче.
Продолжай. Опрокидывай на меня рюмки тыкилы или ягера, да чего хочешь, милый.
Я подожду чтобы ты остыл, чтобы ты полюбил какую-нибудь другую Катю.
Чтобы были у нее тоже длиные волосы, чтобы умела она удивлять,
И играла твою любимую песню, которую вообще на гитаре невозможно сыграть,
Но у Кати ведь слух не в мать, она может все подобрать.
Ну а главное, сделай так, милый, чтобы ей уж точно нечего было тебе прощать.