Столица

Столица.

Столица любой страны не только символ и гордость нации, но и её лицо, которое олицетворяет собой процессы, происходящие в данный момент в обществе.
Света перевернулась на спину, подняла руки вверх и сладко потянулась. Солнце стояло высоко, и яркий луч солнца, играючи, слепил глаза. Она вновь перевернулась на бок и, прищурившись, посмотрела на часы. Стрелки часов показывали ровно три часа пополудни. Она вновь закрыла глаза и со сладкой истомой вспомнила ушедшие минуты выпускного школьного бала, прогулки по ночному Омску, встречу рассвета и такие первые сладкие поцелуи паренька, который ей нравился с седьмого класса. Ещё она вспомнила наивные Витины слова любви к ней на всю жизнь. От этих воспоминаний Свете не хотелось больше открывать глаза и подниматься с постели. Она свернулась клубочком и стала обдумывать совместные с Витей планы на будущее. Она уже видела себя и Витю в рядах студенчества. Наяву представляла большие студенческие аудитории, профессоров с их, так не похожими на других, бородками, рассеянные и сосредоточенные лица студентов на лекциях, а рядом с ней сидит её Витя со смешно оттопыренными ушами. От этих воспоминаний и видений сделалось так приятно, что Света поглубже засунула руку под подушку, покрепче к этому месту прижалась щекой и вновь задремала.
– Света, – услышала она требовательный голос мамы, – вставай уже четвёртый час!
– Мама, ну что ты наделала, я так сладко спала, а ты разбудила, - чуть в растяжку пробубнила по–детски дочь.
– Вставай, вставай. Какой-то мальчик тебе уже два раза звонил, но я сказала, что ты ещё спишь.
– Мама! – уже без сна в глазах укоризненно произнесла дочь, – что же ты меня сразу не разбудила.
После слов дочери Анна Михайловна улыбнулась и молча прошла на кухню разогревать обед. Она прекрасно знала, что это за мальчик провожал вчера её дочь. Ещё с восьмого класса она приметила этого мальчика и уже знала, чей он и откуда. Мальчишка был, как принято говорить, из положительной се-мьи. Отец мальчика был бригадиром монтажников, мать рабо-тает медицинской сестрой в местной поликлинике. Витя был единственным их сыном, учился хорошо, сторонился сомни-тельных компаний, занимался спортом и не по годам серьёзно относился к жизни. Всё это Анну Михайловну вполне устраива-ло, и она была чрезвычайно довольна, что её дочь дружит с та-ким мальчиком. До сегодняшнего дня Анна Михайловна не го-ворила с дочерью на эту тему, но сегодня решила поговорить с ней о её планах на будущее.
– Света, ты долго там будешь в ванной плескаться, всё уже на столе стынет, выходи быстрей.
За столом Света, ничего не скрывая, рассказала матери об их с Витей взаимоотношениях и планах дальнейшей учёбы, но при этом озабоченно произнесла:
– Мама, обучение в вузах потребует от нас значительных расходов. Справимся ли мы, если я удачно сдам вступительные экзамены?
– Готовься, дочка, к экзаменам и ни о чём другом не ду-май. Я ведь работаю и кое-что из накоплений после тра-гической смерти папы у нас осталось, к тому же с производства нам на него платят пенсию. Так что обойдёмся.
– Мама, ты у меня молодец, я знала, что ты одобришь мои планы. Если я сдам успешно экзамены и буду студенткой, то обязательно найду себе где-то приработок.
Дочь хотела ещё что-то дополнить к сказанному, но не успела, раздался телефонный звонок. Она выбежала из кухни и подняла трубку.
– Витя, это ты, здравствуй. Да, да, договорились, к семи подойду.
– Куда это вы собираетесь?
– Мама, мы ещё раньше договаривались с ним после окончания школы сходить в драматический театр. Он уже купил билеты, и сегодня мы идём на представление. Жаль только, что причёска испортилась.
Она подошла к зеркалу и заботливо стала поправлять при-чёску. И чем больше она манипулировала руками по сбившимся на сторону волосам, тем всё больше и больше портила её. Наконец она безнадёжно махнула рукой, посмотрела на часы и со словами:
– Ещё успею, – стала поспешно одеваться.
– Ты куда так торопишься? – спросила Анна Михайловна.
– В парикмахерскую. Не могу же я с бессмысленной копной волос пойти в театр.
– Деньги-то у тебя есть?
– Есть, – обуваясь, ответила дочь.
– Могла бы и не ходить, своему вислоухому и с такой при-чёской понравишься, – как всегда, съязвил её брат, теперь уже ученик девятого класса.
– Не твоего ума дело, салага, – без злости ответила Света.
Больше часа в парикмахерской мастер колдовала над её густыми каштановыми волосами, наконец, отошла в сторону, внимательно посмотрела и сказала:
– Готово, – подавая Свете ещё одно зеркало.
Света причёской осталась довольна. Дома она переоде-лась, придирчиво осмотрела себя в зеркало и сказала:
– Мама, я пошла, мы договорились встретиться у театра.
– Иди, иди, только долго не задерживайся.
Первые дни после окончания школы вчерашние школьни-ки чувствуют себя не совсем обычно. У них создаётся впечатле-ние, что освободились от большой и ответственной ноши, а ат-тестат зрелости создаёт иллюзию взрослости и самостоятельности. К сожалению, у наших героев это явление затянулось, и вступительные экзамены в институт они провалили, слишком много отдыхали, загорали, купались, влюблялись.
– Витя, что будем делать? – спросила Света.
– Осенью меня призовут в армию. Если удастся, то устро-юсь на работу, если нет, отдохну до армии, а там видно будет.
– Я обязательно на будущий год снова буду поступать в ВУЗ, а в этом году поступлю на какие-нибудь курсы.
Так Света и сделала. Поступила учиться не в государствен-ное учреждение, а посещала бесплатно платные курсы про-граммистов с тем условием, что брала на себя обязанность уборщицы учебного класса. Правда, преподавание велось не-сколько халтурно, но зато слушатели, закончив шести месячные курсы, освоили  возможности компьютера, которым до массовости в России было ещё далеко. Там же дополнительно дали уроки первого уровня про-граммирования. В середине ноября Света закончила обучение, получила диплом неопределённого образца, и встал вопрос трудоустройства, чего в обязанности фирмы не входило. Да оно и не могло входить. Такое время. Бич безработицы, особенно среди молодёжи, был довольно высок, и Света никак не могла трудоустроиться по приобретённым на курсах знаниям. Куда бы Света ни обращалась по вопросу трудоустройства, везде только пожимали плечами, глядя на её документ. В расстройстве Света говорила матери за ужином.
– Мама, ты меня прости. Вот уже много времени прошло, а я всё ещё не работаю, хотя руководители курсов убеждали нас, что наши знания на рынках труда будут резко востребованы.
– Востребованы, – вновь съязвил Женя, – нужны хорошие программисты. А у тебя чего написано в твоём халтурном доку-менте? Прослушала начальный курс. Да и вообще эту лавочку собираются прикрыть.
– Дочка, не переживай, ещё успеешь, наработаешься.
– Свет, действительно, чего ты переживаешь, на курсах ты смежную специальность освоила, махать метлой и шваброй, вот и продолжай в том же духе, глядишь, и нам прибыток будет, – смеясь, подковырнул младший брат.
– А ты заткнись и не остри, лучше двойки свои исправь.
Мать вопросительно посмотрела на сына.
– Мам, у меня всего одна, исправлю, – скороговоркой оправдывался Женя, вставая из-за стола и избегая лишних во-просов.
В дверь позвонили.
– Я открою, – сказал Женя.
На пороге стояла подруга Светы.
– Света дома? – спросила Катя.
– Дома, дома, проходи. Света! К тебе программист номер два пришёл, – крикнул с улыбкой на губах Женька.
Света, шлёпнув брата ладошкой по шее, увлекла подругу в свою комнату.
– Свет, а у меня новость. Я уже работаю.
– Неужели удалось устроиться по специальности.
– Нет. Я устроилась продавщицей.
– Ученицей?
– Нет. Продавщицей в частном магазине. Этих магазинов сейчас как мухоморов после дождя. Иди и ты, чего сидеть-то. Вместе будем работать. Я хозяину сказала, что могу пригласить подругу. Вот я и зашла к тебе.
– А чем торговать-то?
– В основном спиртное, ну и продукты, конечно.
– А кто хозяин?
– Не разобралась, но физиономия не русская.
– А какой график работы?
– Сутки работаешь, трое отдыхаешь.
– А как же ночью?
– Ночью магазин закрыт, работаем через форточку с ре-шёткой. Ночью покупают в основном водку, пиво, сигареты. Как и днём, работаем в паре, так что немного поспать можно. 
– Не знаю, что и сказать, надо с мамой посоветоваться.
– А кто тебе мешает, сейчас и поговори.
Взвесив всё за и против, дочь с матерью пришли к обоюд-ному согласию, и подруги отправились к хозяину. Им повезло, он оказался на месте.
– Игорь Иосифович? – обратилась к нему Катя, – мы с вами говорили насчёт работы подруги.
– Да, да, подождите немного, я управлюсь с делами, и мы поговорим.
Минут через десять Игорь Иосифович освободился и заин-тересованно посмотрел на Свету своим липучим взглядом мас-лянисто–коричневых глаз. Света, испытав неприятное чувство, отвела глаза в сторону. Хозяин проверил её документы, и вопрос был решён с одним условием, чтобы Света оформила медицинскую книжку.
Радостная Света вернулась домой и сразу с порога:
– Мама, можешь меня поздравить! С завтрашнего дня я – рабочий человек. Начинаю свою карьеру с прилавка.
– Во, во, глядишь, и мы заживём. Только ты особо не зарывайся, бери понемногу, чтоб заметно не было, – вновь до-бавил Женька.
– Ты лучше помолчи и подумай о себе. Больше половины таких молодчиков, как ты, в России ничего не производят, а только кого-то или что-то, не своё охраняют. Как бы и тебе не пришлось с этого начинать.
– Хватит, хватит вам острить, а ты, Женька, действительно займись делом. Классная руководитель предупредила меня, что ты в этом году стал отлынивать от учёбы. Смотри у меня! – уже серьёзно предупредила мать.
Свой первый рабочий день Света провела в качестве ста-жёра рядом с опытной продавщицей. Последующие дни рабо-тала под наблюдением и, наконец, освоилась. Жаль, конечно, что работать пришлось не вместе с Катей, в их магазине был полный комплект, но на будущее хозяин обещал перевести. Незаметно пролетел месяц, и Света получила свою первую в жизни получку. Первый порыв был накупить всего, всего и с покупками «заявиться» домой. Но это только первый порыв, другое чувство взяло верх, которое свойственно всем, всем молодым людям, – свою первую получку принести в целости и сохранности домой маме. Света не была исключением. Не успев закрыть входную дверь, прямо с порога радостно прокричала:
– Мама, я сегодня за свою работу получила много денег, смотри! – разжимая ладонь, показала дочь.
Анна Михайловна с улыбкой приняла деньги, и, вспомнив, когда-то пережитые минуты собственной жизни, произнесла:
– Дочка, ты у меня молодец, а эти твои первые деньги мы потратим полностью на обновы для тебя, чтобы тебе запомнился этот день, – сказала Анна Михайловна с искрящимися от радостных чувств глазами.
Через некоторое время из спортивного зала домой пришёл Женя. Сели ужинать. Мать внимательно посмотрела на сына и поняла, что её дети становятся совсем взрослыми. Света уже работает, а Женя менее чем через полтора года уйдёт в армию. Она задумалась, вспомнив свою не очень-то счастливую молодость. Почти сразу после рождения сына трагически погиб муж. Все заботы и хлопоты свалились на её плечи, было просто не до личной жизни. Всю себя отдавала детям. А теперь вот они, выросли, не заметишь, как разлетятся в разные стороны. После этих мыслей Анна Михайловна молча уставилась в пустоту, подперев кулачком щёку, и замерла.
– Мама, ты почему не ешь? Суп-то стынет, – спросила дочь.
– Зато ты уплетаешь, аж за ушами трещит, и глаза у тебя почему-то светятся, того и гляди, искры полетят. С чего бы это?
– А с того, Женя, Света сегодня принесла домой свою первую в жизни получку – торжественно сказала Анна Михай-ловна.
После этих слов Женя вмиг отложил свою ложку на стол и к Свете:
– А чего же ты молчала. Мне что-то обломится от твоей получки?
– Сейчас, разевай рот шире – ответила Света, сохраняя насмешливый тон брата.
– Ну тогда не получишь письмо от своего вислоухого
– Дай сюда немедленно, – дёргая за рукав брата, потребовала сестра. И вообще, не смей брать чужие письма.
– Ешьте, ешьте вы, прекратите перепираться. А письмо твоё лежит на столе в зале.
Понятное дело, Свете было уже не до еды. Наскоро по-ужинав, она уединилась в своей комнате. Виктор по-прежнему писал Свете восторженные письма о своей любви и как ему хо-чется сейчас оказаться рядом с ней. Чувства Виктора вполне по-нятны. Скромный восемнадцатилетний парень прямо из роди-тельского гнезда попадает в незнакомую для себя обстановку, где, помимо упорного армейского труда, необходимо подчи-нить свою волю воле командира с выполнением жёсткого рас-порядка дня, расписанного строго по минутам. Потому из армии девушкам приходят такие восторженные письма, полные любви и преданности.
Света ещё раз перечитала письмо, но сегодня письмо от Виктора почему-то не взволновало потаённых чувств. Да оно и понятно. Витя и Света были одногодки, и не случайно сегодня письмо от Вити показалось ей по-детски наивным и несерьёзным. Одно дело семнадцати, восемнадцатилетняя девушка и совсем другое парень. Света отложила письмо на край стола с ответом на потом, и вышла из комнаты.
– Что пишет твой вислоухий из армии, не предлагает ли тебе замуж? – насмешливо спросил брат.
Заткнись, лучше о себе подумай.
– Ладно, ладно, я пошутил.
Забегая вперёд, скажем, что переписка Светы с Витей как-то сама собой сошла на нет. Такое тоже случается.
Прошёл ещё месяц работы Светы, но на сей раз не без происшествий. Как-то, часа в два ночи к окну подошёл высокий парень, метнул взглядом по полкам со спиртным и культурно сказал:
– Мне, пожалуйста, бутылку водки и пачку сигарет «Кент», –  надеясь, что продавщица поставит требуемое на подоконник, дожидаясь деньги.
Продавщицы, наученные горьким опытом, про этот фокус знали, потому Света сказала:
– Деньги, пожалуйста.
Парень стал рыться в карманах, не теряя надежды на оплошность продавца. Когда и это не прошло, он резко сменил тон, махнув ножом перед лицом Светы, и прошипел
– Я кому сказал, сука, бутылку водки мне и сигарет, если жить хочешь!
Света опешила и отскочила вглубь зала. Парень, видя, что его требование не возымело действия, решил просунуть голову в форточку и повторить сказанное. Не успел он и рта раскрыть, как решётка форточки, скользнув в пазах, опустилась на шею незадачливому злоумышленнику и каким-то образом заклинилась. Всё это произошло так быстро и тихо, что Вера – вторая продавщица, проснулась только после крика Светы. Она не растерялась и вызвала милицию. Дежурная машина, видимо, находилась близко и приехала почти мгновенно.
– А-а-а – старый знакомый, – протянул с улыбкой на губах милиционер, – сложи кА крестиком ручки за спиной и поедем с нами.
Щёлкнули наручники, вызволили из плена неудачника и уехали. Только после отъезда милиции Света отошла от шока.
– Испугалась? – спросила Вера, – напрасно, нам за этими решётками нечего бояться.
Минуту спустя, обе громко рассмеялись.
– Как это ты сумела его захлопнуть? – сквозь смех спросила подруга.
– Я и сама не пойму. Вероятно, я до конца не зафиксирова-ла защёлку.
– Ладно, поспи немного, я поработаю.
На другой день по городу только и разговоров было о незадачливом налётчике.
Разговоры разговорами, а работа продолжалась. Работо-датель после этого случая решил устроить проверку хозяйственной деятельности продавщиц, работающих на, так называемом, доверии. Проверка показала недостачу. Работа на доверии хороша, когда работают в сменах близкие люди. Если и обнаруживается недостача, то коллективная ответственность соответствует норме. Совсем другое дело, когда работают чужие друг другу люди, а уж если приходит новенькая, то вдвойне. В такие моменты все взоры устремляются на новенькую. Так оно и случилось. Для выяснения обстоятельств хозяин собрал всю бригаду у себя в кабинете.
– Девчата, вы знаете, что при советской власти недостача всегда покрывалась продавцом, а при определённых условиях и наступала уголовная ответственность. Что касается уголовной ответственности, то это в прошлом, а вот покрыть недостачу вам придётся, за этот пункт все вы расписывались. Работа на доверии и коллективная ответственность – ваша инициатива, прошу высказываться.
– Так-то оно так, у нас всегда всё сходилось, а пришла но-венькая, вот тебе и результат, пусть она и платит, – подвела итог Марина.
Другие работницы молчаливо поддержали её. После такого поведения сотрудниц Света густо покраснела и заплетающимся языком произнесла:
– Зачем вы так. Вы же знаете, что я ничего не брала, даже ничего не покупала в нашем магазине.
– Может и не брала, а наторговать могла, – подлила масла в огонь Зинаида.
– А вы что скажите? – обратился работодатель к Ирине.
– Что я могу сказать. По-моему правильно девчата го-ворят, я с ними согласна, пусть она и платит.
Вера молчаливо смотрела в окно.
Выслушав всё это, на глаза Светы навернулись слёзы, и она расплакалась.
Хозяин молча обвёл всех взглядом и сказал:
– Света работает у нас всего два месяца, работает хорошо, я за ней наблюдал. Вам же я неоднократно указывал, чтобы вы самостоятельно снимали ежеквартально остатки, для чего и почему, я думаю, вам ясно. Вы же семь месяцев этим делом не занимались. Вот и результат. Поступим так. Всё распределим в зависимости отработанного времени за эти семь месяцев каж-дым. Ваше счастье, что недостача незначительная. Зайдите к бухгалтеру, там всё расписано.
Домой Света пришла с заплаканными глазами.
– Что с тобой? – с тревогой спросила мать.
Заикаясь, Света рассказала о случившимся.
– А много ли выплачивать?
Света подала матери бумажку.
– Стоит ли из-за этого расстраиваться, дел-то на копейку.
– Я не из денег. Как мне теперь с ними работать?
– А ты попросись к Кате, хозяин обещал же тебя пере-вести.
После совета матери Света успокоилась и повеселела. На другой день она понесла бухгалтеру деньги, но та их не приняла и сказала, что Игорь Иосифович просил её зайти к нему в кабинет.
Света постучала в дверь и вошла в кабинет начальника. Он сидел за столом, заваленным бумагами, не поднимая головы, что-то писал.
– Разрешите, Игорь Иосифович, вы просили меня зайти.
– Да, да, проходите, садитесь, я сейчас закончу, извините.
Пока работодатель дописывал  документ, Света посмотрела на живописную лысину своего начальника и на его пухленькие пальчики, быстро, быстро передвигающие перо по бумаге. Это всё, что успела разглядеть Света, пока её начальник дописал предложение. Наконец он отложил ручку в сторону, посмотрел на Свету и произнёс:
– Светлана, мы решили не удерживать с вас недостачу. Вы работаете у нас недавно, и не хотелось бы с этого начинать. Можешь спокойно продолжать работать.
Светлана поблагодарила своего начальника и, пользуясь его хорошим настроением, попросила:
– Игорь Иосифович, вы обещали меня перевести в коллектив, где работает Катя. После случившегося мне тяжело будет работать в этом коллективе.
– Решим и этот вопрос, – сказал начальник, скользнув сво-им липучим взглядом по упругой фигурке молодой девушки.
Заметив это, Света мысленно улыбнулась, понимая, какой начальник не одаривает таким взглядом своих симпатичных подчинённых. Однако, справедливости ради, скажем, Игорь Иосифович Светлану перевёл работать без каких-либо условий и намёков в одну смену с Катей. Их работа в паре спорилась, появились деньги и Светлане, что свойственно всем молодым людям, захотелось посмотреть свет Божий. Нет, нет, пока ещё не заграницу, а только наши столицы – Москву и Петербург. Своими мыслями она поделилась с подругой.
– А что, я не против, накопим деньжат и махнём в Москву, а если денег хватит, то денька на три можно заглянуть в Питер, там же близко, – согласилась с мнением подруги Катя.
Вечером на эту тему Света посоветовалась с мамой. Анна Михайловна внимательно выслушала просьбу дочери и сказа-ла:
– Дочка, я не против вашего с Катей желания. Поезжайте, посмотрите, только будьте осторожней там, по телевизору вся-кое болтают.
– Мама, мы же не маленькие, всё понимаем.
– Понимать, дочка, одно, а делать, совсем другое, – задумчиво сказала Анна Михайловна, и как в воду глядела.
С этого дня и Света, и Катя часть денег стали откладывать на сберегательную книжку. К очередному отпуску у них накопилась солидная сумма. Только в одном была загвоздка – отпустит ли начальник их вместе в отпуск. С этим вопросом они вместе и переступили порог кабинета работодателя. Игорь Иосифович вопросительно посмотрел на девчат и спросил:
– С чем пожаловали?
Девчата сбивчиво начали излагать свою просьбу, но столь не убедительно, что начальник наотрез отказался пойти навстречу.
– А кто будет работать, ведь вы же в одной смене, сами просили меня об этом. Нет, нет и ещё раз нет. Всё девочки, раз-говор окончен.
– Что будем делать? – спросила Катя, когда они вышли из кабинета. Я одна не поеду.
– Я тоже. Давай денька через три снова зайдём к нему, постараемся убедить.
Так они и поступили. На сей раз Игорь Иосифович был, что называется, в хорошем настроении, да и девчонки подготови-лись к разговору основательно.
– Хорошо, – сказал он, – убедили, но в отпуск вы пойдёте не раньше, чем через две недели.
Он посмотрел в свой еженедельник и назвал число.
– Всё. Можете покупать билеты и паковать вещи.
Счастливые подруги, как на крыльях, вылетели из кабинета хозяина и защебетали, строя планы.
Наконец – день отъезда. Вокзал. Последние напутствия родителей, поцелуи, поднятый жезл дежурного, и вокзал вместе с мамами медленно поплыл в обратную сторону от глаз наших героев. Они ещё раз помахали руками и заняли свои места в плацкартном купе. Сибиряки народ простой, открытый, доверчивый, жизнерадостный. Не прошло и двух часов, как все участники поездки перезнакомились друг с другом и знали, кто, куда и зачем едет. Нашим героям в их первой в жизни длительной поездке по просторам нашей Родины было всё интересно. В светлое время суток они безотрывно смотрели в окно, отмечая все то новое, что неизменно возникает по мере удаления от родного Омска. Необычным для них был и первый сон в поезде. Свете досталась верхняя полка, Кате нижняя. Для обоих было необычным лёгкое покачивание полок вместе с вагоном вверх, вниз, влево, вправо, и всё это под мерный перестук колёс. Было так приятно засыпать, что обе инстинктивно почувствовали себя маленькими, маленькими детьми и прекрасно выспались. Утром, позавтракав мамиными припасами, Катя, сладко потянувшись, в растяжку произнесла:
– Свет, вчера всухомятку, сегодня всухомятку, а не сходить ли нам на обед в ресторан?
– Ты как прочитала мои мысли, я тоже об этом подумала. Деньги у нас есть, чего жаться.
– Свет, пока мы спали, пассажиров-то в нашем купе поубавилось, похоже, ночью двое сошли с поезда.
– Я тоже заметила.
Света к сказанному хотела ещё что-то прибавить, но на полуслове смолкла. В их купе вошли двое высоких представительных парня. Парни секунду, другую постояли и пошли дальше, одарив улыбками наших героев.
– Я подумала, они в наше купе пришли на место выбывших пассажиров, – тихо сказала Катя.
– Я тоже. А парни ничего себе, симпатичные, – подвела итог Света, и обе смолкли.
Через некоторое время парни вернулись с явным намере-нием задержаться в их купе.
– Девчата, вы не будете возражать, если мы посидим не-много в вашем купе, вот здесь на боковых местах? – попросил один из них, нажимая на букву «а» при разговоре, что свой-ственно москвичам.
– Пожалуйста, место не заказано, – сказала Катя, – выдавая приятный акцент коренной сибирячки.
– Вот и хорошо, а уж если вы разрешите составить таким симпатичным девушкам компанию, то будет ещё лучше, – добавил всё тот же парень.
– А вы не слишком многого сразу хотите? – вступила в раз-говор Света.
– Нет, нет, девушки, наши намерения вполне дружелюб-ные. Просто в дороге при разговоре быстрее идёт время, при-ближая конечную цель путешествия. Мы, например, едем из гостей домой в Москву. А вы, скорее всего, в Москву в гости. Я угадал?
Девчата переглянулись, и Катя с улыбкой ответила:
– Нет, не угадали.
Теперь уже переглянулись парни, явно, сожалея, но после того, как Света сказала, что угадали наполовину, оживи-лись.
Второй, ранее не принимавший участия в разговоре, ска-зал:
– То, что вы едете в Москву, это у вас на лице написано. Верно?
– Лучше вы скажите. Откуда вы едете и чем занимаетесь. А то всё про нас и про нас, – сказала Катя.
– Относительно нас никакого секрета нет. Мы действи-тельно москвичи, а едем и вправду из гостей. Вот это чернявый паренёк – мой друг, –  при этом он пальцем указал на своего соседа, – а меня зовут Вадим и, как видите, я не чернявый, а скорее бледнолицый с рыжим оттенком.
– Девочки, – сказал чернявый, – теперь вы о нас всё знаете, осталось только вам назвать своё имя и решим, что знакомство состоялось.
– Исчерпывающая информация, только она так и осталось за кадром, откуда едете и чем занимаетесь, осталось не ясным – сквозь смех повторила Катя.
– Извините, в самом деле мы ушли от ответа на поставленные вами вопросы, но не потому, чтобы что-то скрыть, просто ничего интересного нет. Мы студенты МАМИ, дипломники, а в Казань ездили к другу. Он в прошлом году защитил диплом и уехал на Родину. Правда, отдохнуть толком не удалось. Моя тётка опять куда-то уезжает и на моё попечение вновь оставляет пригляд за квартирой, кошкой и цветами. Вот прислала телеграмму.
При этом рыжеватый блондин махнул бланком телеграм-мы с текстом.
– Вот и вся, девочки, наша домовая книга, если не считать, где и с кем живём, хотя и здесь особого секрета нет, а вы даже не хотите назвать для знакомства свои имена.
– Отчего же, теперь можно и назвать. Я – Катя, а это моя подруга Света.
– Очень приятно, – теперь уже заговорил чернявый. Раз наше знакомство состоялось, то у меня будет предложение: не сходить ли нам вместе перед обедом в ресторан, съесть чего-нибудь горячего. До Москвы ещё далеко. Как вы на это смотри-те?
Девчата переглянулись, и Катя сказала:
– Вообще-то на эту темы мы с Катей только что говорили.
– Вот и отлично. Мы сейчас пойдём в своё купе, а перед обедом за вами зайдём. Хорошо?
Девчата неопределённо пожали плечами, что могло означать, как согласие, так и отказ. Ребята встали и ушли.
– Что скажешь, Свет?
– Вроде парни хорошие, особенно тот чернявый с родин-кой на щеке, не многословен и более серьёзный, чем тот блон-дин.
– А мне наоборот больше понравился второй, я люблю весёлых парней.
После обмена мнением девчата посмотрели друг на друга и громко рассмеялись. Давясь от смеха, Катя произнесла:
– Вот и распределили ухажёров.
– Ты лучше скажи, что делать-то будем, пойдём или не пойдём с ними.
– А чем мы рискуем? Ничем. Чтобы не быть им чем-либо обязанными, заказ мы себе сделаем сами.
– Ладно, пойдём вместе с ними, а там видно будет. Гля-дишь, помогут нам в Москве до гостиницы добраться.
Минуту спустя, Света шёпотом спросила:
– Кать, ты куда свои деньги положила?
– Мелочь с собой, а остальные вместе с паспортом в сумке под полкой. Мы же договорились с тобой, купе вместе никогда не покидать, а сейчас придётся переложить всё в сумочку и взять с собой.
– А как быть с вещами?
– Попросим Анну Васильевну присмотреть, она хоть и глу-хая, но видит-то хорошо.
Приняв решение, девчата принялись прихорашиваться, как, никак, а их пригласили не кто-нибудь, а коренные Москви-чи.
Ровно в два часа пополудни Вадим со Стасом были уже в их купе. Вадим мгновенно сориентировался, и комплемент не заставил себя ждать:
– Девушки, а вы ведь не просто наши попутчицы, но к тому ещё и красавицы, – при этом парни, как по команде уставились, Вадим на Катю, а Стас на Свету.
Девушки зарделись от такого внимания со стороны парней и именно так, как им хотелось. В ресторане молодые людей сели за столик и сделали скромные заказы, правда, парни заказали себе бутылку сухого вина. Через некоторое время официантка поставила на стол вино, две рюмки, открыла бутылку и ушла выполнять дальнейший заказ. Вадим встал и пошёл вслед за официанткой. Через некоторое время он вернулся, держа в ладонях две рюмки и, не выпуская их из ладоней, произнёс:
– Стас, наливай до краёв, выпьем за знакомство лёгкого вина с такими красивыми девушками.
Стас с готовностью выполнил желание товарища. Вадим, стоя, торжественно произнёс:
– За вас, девочки, и наше с вами знакомство, – и только после этого поставил перед ними рюмки.
Девчата запротестовали.
– Нет, нет, мы не будем, мы не пьём.
Принесли первое. Стас, глядя в глаза Свете, как-то, прося, произнёс:
– Свет, уж если бедные студенты не смогли пригласить вас в ресторан за свой счёт, то, хотя бы, пригубите, не обижайте нас.
Девчата посмотрели друг на друга и подняли рюмки. Не-много выпили. Принесли второе блюдо. Стас сделал попытку дополнить рюмки девчат, но, не наливая, те всерьёз запротестовали.
– Хорошо, хорошо, с готовностью согласился Вадим, но вы хотя бы допейте свои рюмки, вы ведь только пригубили.
Девчата уступили во второй раз. После выпитой рюмки у девчат в голове приятно зашумело, и беседа оживилась.
– Девушки, мы вам про себя всё рассказали, а про вас зна-ем только имена. Вы хотя бы скажите, какие дела вас потянули в наши края.
– Дел, собственно, у нас никаких нет, просто едем посмотреть столицу, познакомиться, чем и как живут москвичи.
– Это же здорово, мы можем вам предложить себя в каче-стве гидов. Москва наш родной город, можем проводить, куда угодно. Девчата, а откуда вы едете? – дополнил вопросом своё предложение Вадим.
– Гидами нашими вам быть не обязательно, а если в Москве нас проводите в ближайшую гостиницу, будем вам бла-годарны. Мы коренные сибирячки. Живём в Омске и, естественно, Москвы не знаем
– Что касается гостиницы, то это не вопрос. Мы вас можем проводить до самой приемлемой по цене гостиницы, а можем и до самой дорогой, если позволяют финансы и вкусы.
– Нет, лучше по первому варианту. Так, Свет?
– Конечно.
– Так и сделаем, этим вопросом займусь я лично, – под-твердил Стас.
Обед подошёл к концу, и вся компания переместилась в купе девушек. Просидели до вечера, но долго засиживаться не стали. Поезд в Москву прибывал в пять часов тридцать минут, необходимо было выспаться. Ребята ушли, пообещав вернуться перед прибытием поезда в Москву. Девчата стали укладываться спать, у обоих стали слипаться глаза и появилось какое-то ленивое безразличие к происходящему. Они уже не захотели возиться с сумками, чтобы положить назад деньги и паспорта, тем более что в их купе появился новый пассажир, мужчина. В состоянии апатии не захотели при постороннем возиться с этим делом. Легли, положив сумочки с деньгами и паспортом под подушку у стенки. И как провалились в бездну. Утром с тяжёлой головой услышали голос проводника:
– Вставайте. Поезд прибывает на конечную станцию, сда-вайте постели.
Девчата открыли глаза и, как по команде, зашарили рука-ми у стенки под подушкой. Пусто. Ниже, выше, слева, справа. Пусто. Обе мгновенно побледнели, перехватило дыхание. Первый позывной был спросить у мужчины, был ли кто посторонний в купе, но того и след простыл. Всё это длилось мгновенья, но для девчат они были вечностью. Света глянула вниз, их сумочки лежали на столе. Волна адреналина вско-лыхнула всё тело. Слава Богу, всё на месте, но не тут-то было. Паспорта на месте, а денег нет. На глазах у Светы навернулись слёзы. Катя тупо уставилась в одну точку. По вагону мгновенно пронёсся слух о краже, но каждому было самому до себя. Суета с постелями, баулами, чемоданами. Света уже рыдала. Наконец-то Катя вышла из оцепенения и со словами:
– Пойду к ребятам сбегаю, а ты не реви, я сейчас.
Свой вагон и места в вагоне ребята называли. Расталкивая в проходах пассажиров, Катя добралась до нужного вагона. Ре-бята одетые и с дипломатами в руках уже шли к ним. Катя сбив-чиво поведала им о случившимся. Вадим, стараясь её успокоить, решительно сказал:
– Катя, главное не принимайте близко к сердцу, что-то придумаем, мы вас не бросим, хорошо, что документы целы.
После этих слов и у Кати на глаза навернулись слёзы.
В купе ребята быстро сдали их постели, а Стас, успокаивая Свету, сказал:
– У меня немного денег осталось, за двое суток за гостини-цу я заплачу, кое-что есть у Вадима, на питание на первый слу-чай вам хватит. Дадите домой телеграммы, и всё уладится.
После этих слов Света немного успокоилась.
Проводница, раздавая билеты, скороговоркой предупре-дила девушек, чтобы они на станции заявили о краже в мили-цию, и через некоторое время она объявила:
– Поезд Барнаул – Москва прибыл на конечную станцию, просьба освободить вагоны.
Пропустив почти всех пассажиров, наши герои вышли из вагона. Вокзальные часы показывали пять часов сорок пять ми-нут. Девчонки, как собачонки, оказались привязанными к ребя-там и смотрели на них, как на своих спасителей. Фактически в данный момент так оно и было, хорошо ещё, что остались документы.
– Так, – произнёс Вадим, – давайте держать совет, что предпримем в данный момент.
– Надо бы заявить в милицию, ведь говорила же провод-ница, – не смело предложила Катя
– Пустое и безнадёжное дело, таскать будут, а толку нуль. Воришка наверняка вышел из вагона в районе Канаш или Бековка. Да и кто его будет искать. Поехали лучше в гостиницу.
Ясное дело, девчонки и не думали возражать. Посовето-ваться не с кем, в те времена мобильные телефоны только, только входили в моду, многое делалось инерционно, по – ста-ринке.
В гостинице особых проблем с поселением не было, вот только денег хватило уплатить за сутки, да оставить девчонкам немного на пропитание и телефонные звонки домой. Собираясь уходить, немногословный Стас обнадёжил девчат словами:
– Девочки, пока отдыхайте с дороги, часа в четыре мы к вам придём, денег я достану.
Ребята вышли из гостиницы, встали друг против друга, Стас протянул открытую ладонь по направлению к другу и тот громко хлопнул его по ладони, выкрикнув:
– Ха! Наши будут.
– А тёлочки ничего, свеженькие, стоит продолжить. Я ду-маю надо их сводить на дискотеку и шепнуть Ильке, что они в финансовом вопросе на нуле, пусть она их подключит к реали-зации «колёс», а за первую работу или услугу пусть заплатит с лихвой, это их затянет.
– Стоит подумать, – заинтересованно произнёс Стас и со словами, – пошли, дел невпроворот.
А девчонки, тем временем, обнялись и, не сговариваясь, расплакались.
– Чтобы мы делали, Кать, если бы вор забрал наши доку-менты и не было этих ребят, – всхлипывая, произнесла Света.
– Не знаю, но сейчас надо что-то предпринять, – немного успокоившись, сказала Катя. – Ребята сказали, что родителям можно позвонить прямо из гостиницы. Давай этим и займёмся. С целью экономии денег позвоним кому-то одному из родите-лей.
На том конце провода всполошились не на шутку и советовали плюнуть к чёрту на эту столицу и возвращаться домой. Деньги вышлют немедленно по срочному переводу. При разговоре, чтобы не вносить дополнительную сумятицу в головы родителей, девчата ничего не сказали о ребятах, сказали, что у них часть мелких денег осталась на первый случай
– Уф! Слава Богу, как груз с души сняли. Теперь можно и расслабиться. Давай примем душ с дороги, разберём вещи, пе-реоденемся и оглядимся вокруг, – предложила более практич-ная Катя.
Закончив все эти процедуры, девчата вышли в коридор с целью обследования своего жилища, где уже жизнь кипела пу-зырями, только свойственными гостиничной жизни. Первое, что бросилось в глаза нашим героям, это большое количество лиц, проживающих в гостинице, не славянской национальности. Подумаешь, подумали они, на то она и гостиница, чтобы встречать гостей. Обследовав гостиницу, девчата вышли на улицу, обошли близлежащие магазины, сориентировали по карте своё местонахождение, движение транспорта, вновь побывали на станции метро, оценили направления движения со станции и удовлетворённые вернулись в гостиницу. Внизу скромно пообедали и поднялись в комнату. До прихода ребят оставалась уйма времени для приведения себя в порядок. Ребята, как и обещали, пришли вовремя, что вселяло надежду на будущее. И вновь ком-плименты и восхищения их внешностью, что для неопытных провинциалок было приятно услышать от студентов даже в по-добной ситуации.
– Девочки, мы очень рады, что вы вновь приобретаете уверенность в себе. Рассказывайте, чем занимались, что предприняли.
– Позвонили домой, деньги нам вышлют, обследовали нашу гостиницу и близлежащие улицы. Вот и всё на сегодняш-ний день.
– Нет, не всё. Раз вы в Москве никогда не были, то обяза-тельно вам надо познакомиться с её достопримеча-тельностями. Внизу стоит машина, и мы вас не хуже любого гида познакомим со столицей. Согласны?
Девчата сконфуженно замялись.
– Да не беспокойтесь вы, всё уплачено. Это будет наш по-дарок за знакомство с вами, – при этом Вадим многозначитель-но посмотрел на Катю, а Стас на Свету, которые от такого внимания к ним с их стороны даже немного покраснели.
– Девочки, – сказал Стас, – мне один сокурсник отдал долг, вот, возьмите ещё немного, потом отдадите – при этом он протянул руку с деньгами к Свете.
– Спасибо, мы отдадим. Даже не знаем, что мы без вас бы делали, – с чувством произнесла Света, принимая деньги.
Внизу заплатили ещё за двое суток проживания и уехали. Красотами Москвы девчата остались очень и очень довольны. Ребята действительно знали Москву превосходно и многое им показали и рассказали, не то, что в экскурсионном автобусе, где всё галопом по Европе. После поездки доверие девчат к новым знакомым возросло неимоверно, к тому же Вадим на пять ми-нут забегал в их со Стасом институт, что укрепило в глазах деву-шек их студенчество. В центре Москвы Вадим предложил машину отпустить, а добираться до гостиницы общественным транспортом, чтобы девушки сориентировались. Эксперимент удался, но не без смешных казусов. Как-то само собой получи-лось, но на обратном пути произошло разделение на пары к удовольствию сторон. По пути ребята купили бутылку красного вина и кое-что из лёгкой закуски. В комнате гостиницы организовали небольшой столик. Девчата, поломавшись немного, вновь уступили и по рюмочке выпили, при этом Катя сказала:
– Прошлый раз, когда я выпила рюмку вина, у меня так разболелась голова, и вообще было не по себе.
Чтобы замять этот разговор, Вадим поспешил закрыть эту тему.
– У меня тоже башка трещала. В ресторане поезда любое пойло подсунут, а это хорошее вино, – и без паузы, – девчата, а у меня предложение. Не сходить ли нам на дискотеку, совсем недалеко отсюда. Я там всего один раз был, мне понравилось.
– Я не против, – с готовностью откликнулся Стас и посмот-рел на Свету.
– Ой, что вы, мы даже не знаем, как здесь танцуют, как одеваются.
– Тут и знать нечего, все дискотеки на одно лицо, что в Москве, что в Омске, танцуют общим стадом, каждый сам по себе крутит телом. Что касается одежды, то здесь полный ка-лейдоскоп по цвету, а кто хочет тело показать, тот вон лезет из платья или наоборот, никому до этого нет никакого дела. Мы же будем только с вами танцевать. Пойдёмте, всё веселее бу-дет.
– Как, Кать? – спросила Света.
– Я думаю, можно, не понравится, уйдём.
– Ребята, вы, пожалуйста, выйдете на минутку, мы пере-оденемся, – попросила Света.
– Во что обошлась ребятам минутка, я думаю, коммента-рии излишни.
На дискотеке действительно никому до них не было дела. Никого не интересовал ни их нравственная сущность, ни внеш-нее оформление. Входя во вкус танцев, девчата заметили неко-торую возбуждённость в глазах одних и отрешённость на лицах других. Когда ребята вышли покурить, к ним подошла одна де-вушка, поприветствовала их и сказала:
– Я смотрю, вы новенькие, если хотите что-то для веселья, то подходите ко мне, – и добавила, – не подумайте, что наркотики, с этим у нас строго.
На дискотеке девчатам действительно понравилось. Ещё бы, с такими парнями, да не понравилось. С дискотеки в гости-ницу шли парами, и Катя спросила у Вадима:
– Вадик, когда вы вышли покурить, к нам подошла одна девушка, познакомилась и сказала:
– Если хотите купить что-то весёленькое, то можете подойти ко мне.
– Что она имела в виду?
– Это не наркотики, а специальные таблетки, поднимаю-щие настроение и азарт к танцам. Их не запрещают власти. Если эти таблетки принимать на танцах в разумных пределах, то становится клёвое настроение. Многие на дискотеках ими пользуются, молодёжь сюда ходит с деньгами. Вам не советую покупать, не хватит денег. Если где-то достанете такие таблетки и попытаетесь на этой или другой дискотеке продать, то можно заработать кучу денег, а можно и схлопотать по шее. Везде свои порядки. Другое дело, если эта девица или кто-то из её окружения предложат поторговать их товаром, тогда совсем другой оборот, с выручки хорошая плата и сразу наличными. При покупке никто не попросит сдачу. Так что можно неплохо за вечер заработать. Мне кажется, эта девица к вам подходила именно с этим вопросом, но не стала сразу предлагать, хотя, наверное, и заметила, что вы новенькие и порядочные люди, не сбежите с выручкой. Я доходчиво объяс-нил? 
– Вполне, но мы уже пришли, видишь, Света со Стасом нас поджидают у входа.
– Вижу – сказал Вадим и неожиданно поцеловал Катю в щёчку, та беззлобно легонько оттолкнула его.
– Вадим, девчонки завтра хотят пешком побродить по центру Москвы. Как у нас со временем?
– Без нас им будет трудновато ориентироваться, придётся денёк уделить им полностью. Диплом от нас не убежит.
Согласовали время и расстались без поцелуев. Раздеваясь перед сном, Катя доверительно сказала подруге:
– Меня сегодня неожиданно Вадим поцеловал в щёчку.
– Стас тоже сделал попытку, но я устояла
– Свет, давай с тобой подумаем, взвесим, правильно ли мы себя ведём.
– Взвешивай, не взвешивай, а мы перед ними в долгу по самые уши.
– Ладно, давай спать, утро вечера мудренее.
Утром Катя спросила:
– Свет, а ты со Стасом говорила насчёт той девицы, что к нам подходила.
– Говорила, – и Света вкратце передала разговор, ко-торый уже слышала Катя.
– Примерно так объяснил мне и Вадим. Вообще-то неплохо было бы подработать. Как ты Свет, на это смотришь?
– Стоит подумать, ведь нам долг отдавать придётся.
– А мы натурой, – шутя, разрешила проблему подруга.
– Хватит болтать, давай вставать и приводить себя в поря-док, скоро наши вздыхатели придут.
А они и впрямь уже собирались к ним идти.
– Слушай, Стас, а не спросить ли нам у своих возлюблен-ных, какую сумму у них похитили. Я давно подозреваю, что Бо-ров крысятничит.
– Мы спросим, но только тогда, когда они получат из дома деньги и попытаются с нами рассчитаться.
– Слушай, а неплохое средство нам достал «Пингвин». Действительно начинает действовать через шесть, семь часов. Три раза используем и без единой осечки, где он только это средство достаёт.
– Не забывай, где у него работает папа.
– Да. Раньше было стократ сложнее.
– Сложнее, не сложнее, а механизм надо отрабатывать. Первый раз тебе удаётся уходить от жаргона. Наконец-то ты больше стал молчать, я смотрю, и наши куколки на тебя смотрят как на серьёзного мужчину. Молодец, мои уроки не прошли даром.
– Уроки уроками, а не слишком ли мы долго с ними возимся. Своё взяли, а остальное нам по барабану. Пора снова ехать в «гости» теперь уже к больной тётке, а мы с ними во-зимся.
– Нет. Мы должны дело довести до конца, очень свежень-кие тёлочки, чувствуется, ещё не порченые. Надоела наша шу-шера.
– Ладно, поехали, потаскаемся ещё пару дней, затем уедем на дело. Пусть наши милые поскучают, тогда сами на шею бросятся. Вот уж тогда напьюсь от души, сил нет разыгрывать из себя трезвенника, а твоё сухое вино так и хочется вышвырнуть в форточку.
Стас от души расхохотался. Давясь от смеха, изрёк.
– Скажи спасибо, что на несколько дней сделал из тебя человека, глядишь, влюбишься и встанешь на путь истинный.
– С тобой встанешь, поехали лучше.
В гостинице девчата встретили своих спасителей уже одетые, подкрашенные,  свеженькие и впрямь симпатичные. Сегодня они уже при приветствии поцелуев в щёчку не отвергали. Им нравилось, что ребята приходят к ним хорошо одетые, трезвые. А как же, иначе нельзя, «дипломники».
Прогулки по Москве пешком изрядно отняли сил у наших героев. Где они только не побывали: посетили храм «Христа спасителя», Красную и другие площади, побродили по Арбату, посетили Оружейную палату, побывали у здания Правительства, Государственной думы, прошлись по ул. Горького, побывали на Ленинских горах, постояли у здания университета Ломоносову посетили Богоявленский собор и прочее, прочее. На посещение Третьяковской галереи не хватило времени. Это мероприятие было перенесено на завтра уже без провожатых, но на концерт «знаменитостей» всё-таки билеты Вадим купил. Девчата запротестовали, но он убедил их, что в своё время расписывали «пульку», ему отдали долг, и расходы он берёт на себя. За такое внимание и услуги девчонки уже не отказывались от объятий с поцелуями. На обратном пути в гостиницу Света наивно спросила у парней.
– Скажите, пожалуйста, почему в Москве так много людей не славянской национальности, и ведут они себя вовсе не как гости.
– Вадим усмехнулся и сказал. Это ещё пустяки, скоро к нам хлынут братья из ближнего зарубежья или, по словам известного депутата, из ближнего подбрюшья, вот тогда я тебе и отвечу на твой вопрос, если сам пойму.
Девчата абсолютно не придали никакого значения словам Вадима, приняв всё это за очередную шутку. В гостиницу воз-вращались они возбуждённые от впечатлений и счастливые от внимания к ним ребят. Вечером только об этом и говорили. Одно беспокоило. Деньги почему-то и сегодня не пришли, а получили они их только на следующий день, да и то не густо. О шике уже не могло быть и речи. На радостях, что деньги пришли, немедленно позвонили домой, их мамы наперебой настаивали, чтобы они немедленно возвращались. Кое-как им удалось убедить родителей, что они ещё немного здесь поживут и вернутся. После разговора с родителями обе долго молчали, наконец, Катя заговорила первой:
– Шут с ним Петербургом, не поедем даже не потому, что денег мало, а после таких передряг не хочется.
Катя лукавила, виной всему были не деньги и не передря-ги, а Вадим, который ей явно нравился, да и Света не могла остаться равнодушной к Стасу, она просто влюбилась в него. Вновь молчание. Теперь уже не выдержала Света.
– Кать, думай, не думай, а билеты на обратный путь брать надо. Как ты думаешь, на какое число надо брать?
– Я даже не знаю, давай с ребятами посоветуемся.
Однако совета не последовало ни сегодня, ни завтра. Ребята не появлялись. В первый день, не было даже звонка. Правда, девчата добрую половину дня провели в Третьяковской галереи, затем в парикмахерской сделали себе причёски. Бать в столице продолжительное время и не сделать причёску – это уже для женщины не порядок. Девчатам очень хотелось именно сегодня понравиться своим обожателям – предстоял разговор об отъезде, а так хотелось услышать от них просьбу об отсрочке. Так и не дождавшись ребят, наши героини приуныли, не зная, чем заняться и куда себя девать. Наконец, Катя не выдержала и говорит:
– Свет, чего это мы киснем, зря что ли причёски делали, пойдём на дискотеку.
– А что, пойдём!
Девчата, конечно, не знали, что Вадим, договариваясь с Илькой, предупреждал её, если появятся их подруги, она должна продолжить их обработку. Илька знала, что с фи-нансами у девчат не густо, к тому же висел долг, и, как только Света с Катей появились в зале, Илька на правах старой знакомой подошла к ним.
– Девушки, здравствуйте, мы рады, что вы снова нас посе-тили. Вам понравилось у нас?
– Понравилось, тихо и без скандалов, правда некоторые входят в такой раж под музыку, что даже смешно становится.
– Это не удивительно, некоторые излишне любят наш препарат веселья. А где же ваши кавалеры?
– Бросили нас, – пошутила Катя.
– Такое тоже бывает, – в тон ей ответила девица и добави-ла, – ладно, веселитесь, я ещё к вам подойду.
Часа через полтора она снова подошла и сказала:
– Девушки, я бы хотела с вами поговорить и сделать вам одно предложение. Не возражаете?
Девушки согласно кивнули головой, к этому они были го-товы.
– Здесь неудобно, давайте пройдём в мой кабинет.
Они вошли в довольно тесную комнатку, посреди которой стоял стол, стул, два стула для посетителей, небольшой сейф. На столе стоял телефон и никаких бумаг. Девица села на стул и показала рукой на стулья с другой стороны. Девчата сели.
– Я смотрю, вам можно доверять. В прошлый раз я вам сказала, что для поднятия веселья мы предлагаем совершенно безобидный препарат в таблетках. Это не наркотики и властями не запрещается, хотя на некоторых дискотеках во всю реализуют наркотики, и кое-кто на это смотрит сквозь пальцы, а у нас строго с этим.
Илька хотела продолжить разговор, но в этот момент в дверь постучали.
– Да, войдите, – сказала она.
В дверь вошёл прикормленный околоточный, вероятно, не по собственной инициативе.
– А, лейтенант, входи, входи.
– Во-первых, не лейтенант, а младший лейтенант Со-колов, во-вторых, что-то шумно у вас. Никто не хулиганит, наркотиками не балуются.
– Что вы, какие наркотики, вы же знаете, что мы реализуем только препарат для веселья, –  при этом она открыла дверцу сейфа и показала товар, – можете проверить на химический анализ.
– Верю, проверял неоднократно, веселитесь.
– У нас всё тихо, без эксцессов, а шумно потому, что много народу, соседнее заведение закрыли на ремонт, расширяются.
– Если что случится, зови, – сказал околоточный с одной звёздочкой, козырнул и вышел.
– Не вовремя прервал, – сказала с наигранной досадой Илька и продолжила прерванный разговор. – Как я уже сказала, вы вызываете у меня доверие, а предложение у меня таково. Сегодня две девчонки у меня торгуют последний день. Не хоте-ли бы вы заработать себе на обновы, мы неплохо платим, от вас никаких документов не требуется, прекратить работу вы можете в любой момент, только надо за сутки предупредить. Если согласитесь, то сегодня можете с девчатами поработать, а завтра самостоятельно. Что скажите?
– Мы живём в гостинице, приехали отдохнуть и познако-миться со столицей, у нас нет постоянного адреса.
– То, то, я смотрю, уж больно вы скромные. Москва деньги любит и лишние вам не повредят. Наш клуб работает без выходных, большинство клиентов постоянные. Недельку можете и поработать, и потанцевать,это не возбраняется, а я за это время найду постоянных работников. Как, согласны?
– Мы работники торговли, но сначала должны по-смотреть, как это делается, тогда и дадим ответ. Так, Свет, – сказала более решительная Катя.
Света утвердительно кивнула головой.
– Хорошо, посидите здесь, я сейчас.
Минут через десять она вернулась с девицей далеко не первой свежести и сказала:
– Вот, Инга введёт вас в курс дела.
Как только они вышли из кабинета, Катя спросила:
– У нас что, не будет постоянного места работы? Как это можно и работать, и иметь возможность танцевать, как нам ска-зала хозяйка.
Девица на слово хозяйка скривила губы, и доходчиво объ-яснила:
– Сказала она всё правильно. Прилавка здесь никакого нет. Сегодня вы пообщаетесь со мной, а завтра все будут знать, что по этому вопросу можно подходить и к вам. Расчёт вести в зале нельзя, для этого есть другие места. За час войдёте в курс дела.
Так оно и было. Расписывать технологию этого дела нет необходимости. Клиент сам подходит, вместе уходят, берёт, что просит, сколько стоит, знает, даёт без сдачи, чаще больше и уходит. За три часа работы клиенты уже знали, к кому с зав-трашнего дня надо подходить за товаром. С точки зрения девчат – работа плёвая, не то, что за прилавком в родном Омске.
– Что скажешь, Свет? – спросила Катя
– Дня три, четыре можно поработать.
Илька выслушала их и говорит:
– Хорошо, но не меньше четырёх дней, а сейчас получите за стажировку и задаток за согласие, только скажите название гостиницы, ваш телефон, – при этом она протянула деньги.
– Нет, нет, не надо, мы ведь ещё и не работали, только помогали, – запротестовали девушки.
– Берите, такой порядок.
По дороге в гостиницу Катя говорит:
– Свет, если так дело пойдёт, то можно и  Питер посетить.
– Как бы нам куда-нибудь подальше не съездить, ещё и неделю не живём здесь, а странностей, хоть отбавляй. Тре-вожно что-то мне.
– Брось ты, кукситься, всё идёт, как нельзя лучше.
В комнате гостиницы, то Света, то Катя с надеждой погля-дывали на телефон, но он молчал и сегодня, и завтра целый день. Их возлюбленные были на «гастролях». Сценарий был несколько иной, и действующие лица иные, но, в общем-то, с одинаковой концовкой для жертвы и без продолжения, как у Кати со Светой. А между тем, наши герои готовились отойти ко сну. Свет был выключен, а сон не шёл, обе лежали с открытыми глазами, думая об одном и том же. Наконец, Катя не выдержала и спросила:
Свет, как ты думаешь, почему они не звонят?
– Ума не приложу, подождём до завтра, хотя уже до сего-дня, первый час ночи.
Утром девчата встали с постели поздно и с тяжёлой голо-вой. Намеченный ранее план посещения достопримечательно-стей Москвы выполнить желаний не оказалось, и они ещё долго ходили по комнате из угла в угол.
– Кать, пойдём всё-таки развеемся немного, чего киснуть здесь в четырёх стенах.
Как только девчата вышли из гостиницы и окунулись в во-доворот столичной жизни, мгновенно и меланхолия, и плохое настроение ушли на задний план. Сегодня по плану было посе-щение крупных московских торговых точек. А уж если у пре-красной половины человечества есть ещё и деньги в кармане, то это мероприятие может затянуться надолго. Нужно на товар поглазеть, пощупать, повертеть, прицениться, примерить и вовсе необязательно купить. От подобного природного женского естества не были свободны и наши героини. Одна беда – денег маловато. В одном из магазинов Катя, вздохнув, спросила у подруги.
– Свет, наши девчонки давали тебе денег на что-нибудь?
– В том-то и соль, что давали.
– Мне тоже. Хорошо бы удалось немного заработать у той девицы, по-моему, она представилась Илькой.
– Я тоже об этом подумала, когда соглашалась на её пред-ложение.
Пока девчата обсуждали, намечали, покупали недорогие вещи, Вадим со Стасом приступали к последнему акту вагонного спектакля. Подельник по кличке «Боров» на очередной остановке незаметно для постороннего взгляда присоединился к ним и занял своё место. Ожидая развязки, Стас спросил у Вадима:
– Вадим, а на кой хрен нам потребовалось окунать этих наивных тёлок в распространение дури?
– Воспитываю, воспитываю тебя, а ты никак не научишься логически мыслить. Ты что же думаешь, им из дома миллионы прислали. Копейки, да ещё строго настрого приказали немед-ленно смазывать пятки из оккупированной варягами, мошенни-ками и такими, как мы, Москвы. Наших подруг в их ситуации в Москве могут удержать только деньги. Это первое, а второе, неплохо было бы перетянуть их в наш с тобой синдикат. Когда переспим с ними, будут податливей. Понял?
– Любишь ты поучать, во-первых, во-вторых, – почти про-пел компаньон, – а забыл, что у нас с Ингой получилось. Чуть не загремели под панфары, как говаривал один персонаж извест-ного фильма. Не забыл?
– Нашёл с чем сравнивать. Этой драной кошке, Инге с её куриными мозгами даже Илька хочет наладить пинка из заведения.
– Тебе видней.
А между тем, наши героини со скромными покупками воз-вращались в гостиницу. Взяли ключи от комнаты, разделись и стали перекладывать покупки, со злостью поглядывая на теле-фон, а он молчал и не намеревался отзываться в этот день. Завечерело. Девчата стали собираться толи на дискотеку, толи на работу, этого они и сами не знали. Всё происходило как-то автоматически, но удачно для первого дня. Они не только с успехом реализовали товар и потанцевали, но и пришлось отбиваться от кавалеров, набивавшихся в провожатые. Зарабо-ток первого дня поднял настроение и приглушил досаду неизвестности молчания своих доброжелателей. Девчата легли спать и, как в прошлую ночь, долго не могли уснуть, сохраняя молчание. Телефон зазвонил около десяти часов утра. Девчата, как по команде, бросились к телефону. У телефона был Вадим, он начал с извинений.
– Кать, вы нас простите за молчание. Мы крепко зашились с ди-пломами и решили некоторое время никуда не ходить и никому не звонить, пока не поправим дело. С утра до позднего вечера не выходили из стен института, стояли за кульманами и сидели перед компьютерами, которых пока ещё не хватает даже в нашем институте. Сейчас доводим до кондиции некоторую мелочь. Часа в три, четыре мы к вам подъедем. Це-лую и передаю трубку Стасу.
Стас Свете более кратко передал заученный рассказ Вади-ма и уже от себя добавил последнюю фразу Вадима, что целует, приедет.
Отчего и почему молчали парни, у девчат быстро выветрилось из головы, а вот слова, целую и приеду, засели прочно.
– Вот и объявились. Давай, Света, прикинем, сколько же мы им должны и сразу отдадим.
Закончив эту довольно щепетильную процедуру, девчата вновь отправились за покупками. До трёх часов времени было достаточно, а заработанные деньги не давали покоя. Не забыли они купить и бутылочку вина, что входило по их расчётам в компенсацию долга. И надо же такому случиться, буквально нос к носу они встретились в вагоне метро. Тут уже ясно, не до жарких поцелуев, но, тем не менее, со стороны девушек был проявлен не поддельный восторг, а со стороны парней всего лишь удивление. Однако радостные девушки ничего этого не заметили. В комнате гостиницы немедленно был сервирован столик, но, прежде чем сесть за столик, более решительная Катя сказала:
– Вадим, мы не поднимем рюмку до тех пор, пока не отдадим вам долг, мы и так вам благодарны за всё.
Предвидя этот вопрос, парни заранее отрепетировали ответ. Вадим вопросительно посмотрел на Стаса, и тот задал встречный вопрос:
– Девчата, а сколько у вас украли?
Названная сумма заставила парней расширить глаза из собственных соображений, но ответ последовал ранее согласо-ванный.
– После того, что с вами случилось, мы просим вас не счи-тать себя должниками.
– Нет, нет, мы обидимся. Из дома нам уже выслали деньги, да и на дискотеке вчера заработали. Мы согласились три, четыре дня поработать, пока распорядительница не найдёт постоянных продавцов.
– Всё-таки эта девица к вам подошла и предложила пора-ботать? –, спросил Стас.
– Да.
– Хорошо, – вступился в разговор Вадим, – раз вы нашли себе приработок и какую-то сумму вам выслали из дома, то по-ступим так. Мы вам отдаём половину, а за вторую половину с вас поцелуй. Под общее веселье компромисс был найден. Осталось решить главный вопрос. Вопрос отъезда из Москвы.
– А зачем вам спешить, – вновь взял инициативу на себя Вадим. – с деньгами вопрос разрешился, кое-что вы заработаете в клубе, можно даже посетить и Петербург на пару дней, права у меня есть, машина найдётся, а можно и элек-тропоездом. Взять билет домой заранее тоже надо, но на более поздний срок. Убедил?
– Убедить-то убедил, но нам надо ещё убедить роди-телей, они требуют, чтобы мы немедленно возвращались. После случившегося, там все переполошились.
– Конечно, надо позвонить и убедить, что у вас всё устрои-лось. Ведь это действительно так, а билеты завтра возьмите, но на самый поздний срок.
Стас, не дав девчатам что-либо возразить, с улыбкой во-просительно добавил: – Неужели вам так хочется побыстрее избавиться от нас?
После такого заключительного словесного аккорда, у  Ва-дима левая бровь поползла вверх, что его школа не прошла даром, и он решил немедленно подсластить этот аккорд, доба-вив:
– Девочки, и нам без вас будет скучно и неуютно,  – при этом он нежно посмотрел в глаза Кате.
Поняв трюк патрона, Стас немедленно повторил этот при-ём и в отношении Светы. По лицам девушек пробежал лёгкий румянец, ребята поняли, что вопрос решён, и теперь никакие папы и мамы не в состоянии переубедить их в немедленном возвращении домой.
За общим весельем девчата выпили снова только по рю-мочке, а то, что ребята принесли с собой, оставили на потом. Ко времени все вместе пошли на дискотеку. Внизу, когда сдавали ключи дежурной, Свете показалось, что Вадим с ней знаком, но эта мысль только промелькнула в её голове и улетучилась, не имея продолжения. И на дискотеку, и обратно шли парами, разумеется, не без поцелуев и объятий. Как и в прошлый раз, распрощались у подъезда. Ребята выдержали паузу, сели в так-си, и Вадим прошипел.
– Не зря я подозревал нашего «Борова», это же надо, кры-сой оказался, столько хапнуть.
– Что будем делать?
– На крайность не пойдём, на первый раз проучим, заста-вим вернуть всё. Работает этот идиот чисто, где мы сходу найдём ему замену.
– Замётано. На завтра работа есть. А к тёлочкам пойдём?
– Нет. Я сказал, что поработаем над дипломами, а если что изменится, позвоним, теперь они от нас никуда не денутся, клюнули основательно. Завтра сходим в ресторан и примем на грудь, мне тоже надоело винцо в напёрстке. Можно взять с со-бой и «Борова», если признается сразу, не придётся портить ему фотографию. Ты не вздумай на будущее вести Светку в этот ресторан, здесь полно наших, ляпнут такое, что у неё уши отвалятся.
– Что я дурак?
– Вижу – моя школа.
После отъезда ребят настроение у наших героинь готово было выпрыгнуть из груди. Последние слова, сказанные ребятами за столом, вселяли надежду, что они им вовсе не безразличны. В таком присутствии духа разговор с родителями уже не казался трудным, осталось только согласовать однотипность разговора, что они и сделали.
– Свет, давай разговор с родителями проведём после того, как купим билеты, более убедительно получится.
Так и поступили. Разговор с родителями опустим, а скажем только, что получилось так, как и должно было получиться. Девчата остались довольными, что удастся ещё немного заработать и купить кое-что сослуживцам. На дискотеке они опять отработали без приключений, и Илька попросила их поработать ещё пару дней. Такая была до-говорённость с Вадимом. Ребята им так и не позвонили. В ресторане они отметились по полной программе, и теперь отлеживались с больной головой у Стаса.
– Дня два придётся отходить, – сказал Стас.
– Не получится. Сегодня ещё погудим и баста, переходим вновь на тринадцатиградусный сухарь.
– А что им скажем за сегодняшний день.
– Похмелимся, придумаем.
Конечно, придумали, конечно, девчата поверили. Девчата, влюбляясь, слепо верили им, наивно полагая, что их чувства адекватны. Они даже стеснялись спросить их адреса и телефоны, хотя встречи стали носить несколько иной характер, более доверительный. Если раньше все культурные заведения столицы посещали вместе, то теперь только парами, что способствовало большему физическому влечению. Тем не менее, поговорить по душам друг с другом у девчат не хватало смелости, а ребята таких намерений и не думали проявлять. Как-то Катя перед сном разоткровенничалась и говорит:
– Свет, нравится он мне, не выдержу, пролечу, пригласил в ресторан. Как ты думаешь, пойти мне?
– В таких вопросах я тебе не советчица, сама решаю те же проблемы, но пока без ресторана.
Катя перевернулась на другой бок и, засыпая, про-шептала:
– Пойду.
Ребята пришли часа в три с пакетом. Обнялись, поцелова-лись, и Вадим объявил:
– Мы с Катей сегодня вам не компания, у нас другие планы. Так, Кать?
– Я ещё не решила, – сказала она словами, но не глазами, которые говорили другое.
– Какие ещё планы, ты же говорил, что отметим мои име-нины.
– Именины, это не день рождения, отметите и без нас.
– А вы куда?
– Закудахтал. Кать, давай побыстрей собираться, а то этот следователь всё выведает.
Через некоторое время они ушли, и Света со Стасом оста-лись одни. Оба медленно молча пошли навстречу друг другу. Стас впервые в жизни увидал такой доверчивый и открытый взгляд влюблённого человека, даже он, повидавший многое, на мгновение растерялся. Что-то незнакомое отозвалось в его сердце. Всё это длилось мгновение, но было настолько ощути-мо, что он инстинктивно рванулся вперёд, сжал Светлану в объятьях, и долгий поцелуй привёл их тела в трепет и мелкую дрожь. Светлана в этот момент не ощущала реальности, отдавшись только чувству. Стас взял её на руки, отнёс в спальню и их тела слились в едином порыве. Светлана почувствовала то, что впервые чувствует любая женщина. Что касается Стаса, то он был поражён тем чувством, которое не испытывал, да и не мог испытать с той шушерой, с которой ему не единожды приходилось иметь дело. Они долго лежали молча, глядя друг на друга. Света никак не могла понять, что же всё-таки с ней произошло, а Стас никак не мог взять в толк, как же ему теперь вести себя с ней. Наконец он не выдержал и сказал:
– Свет, а ведь у меня сегодня действительно именины, давай немного отметим это мероприятие, я кое-что захватил с собой.
Света, как не напрягала свою память, так и не могла при-помнить ангела хранителя к имени Стас. Забегая вперёд, ска-жем, он вовсе и не Стас, а Борис по кличке «молчаливый».
– Давай отметим, только ты оденься и выйди, я тут немно-го приберу, а то могут неожиданно вернуться Катя с Вадимом. Через некоторое время Света позвала Стаса, и они сели за сто-лик, но ненадолго. Свету тяготили сегодня четыре казённые стены, тянуло на воздух, и они вышли погулять. Вернулись поздно, Кати не было, она вернулась только к обеду следующего дня. Подруги посмотрели друг на друга, и обоим без слов всё стало ясно. Они засмеялись, обнялись и почему то расплакались. Это продолжалось минуту, другую. Женские слёзы насколько близки, настолько и коротки. Ещё и слеза не успела обсохнуть, а подругу уже раздирал взаимный интерес.
– Кать, а где вы с ним были? – спросила Света.
– Если честно, я и сама не поняла. Из ресторана он заказал такси, и мы поехали. Ехали, ехали, а куда приехали, я не знаю. После ресторана всё было как в тумане. Я только спросила, чья это квартира. Он сказал, что друга, и завтра вечером он приез-жает. Квартира однокомнатная. Сюда мы тоже приехали на так-си. Вот тебе и весь мой рассказ.
До отъезда девчат оставалась достаточно времени, и ребята вернулись к вопросу о поездке в Петербург. Девчата из финансовых соображений запротестовали, но Вадим, как всегда, быстро их уговорил.
– Бросьте вы, впечатления от посещения Северной столи-цы у вас останется на всю жизнь. Финансовые расходы мы бе-рём на себя, а чтобы вам не обидно было, билеты себе на экс-курсионный автобус купите за свои деньги. Тут и ехать-то всего ничего. Вечером сядем, утром там, погуляем до вечера, утром в Москве, если не останемся ещё на денёк.
– А как быть с гостиницей, ведь нас не будет две ночи. Я пойду, договорюсь. Минут через двадцать он вернулся.
– Всё договорился, за эти двое суток вам даже платить не придётся. Поедем налегке, с собой возьмите только самое необходимое. Всё. Мы уходим, до завтра.
Парни ушли.
– Свет давай посчитаем деньги, что там у нас осталось.
– Так, – начала Света, – билеты у нас куплены, это на про-дукты в дорогу, это на расходы в Петербурге, это добраться до дома в Омске, это на гостиницу, это на питание до отъезда. Остаётся всего ничего, но хватит.
– А на ресторан в поезде? – с юмором спросила Катя
– Перебьёшься, остаётся только на похлёбку и без ухажо-ров.
Девчата легли спать, но через минуту Катя сказала:
– Свет, а мне Вадим предлагал, что они не прочь бы ночку переспать у нас, с администрацией он бы договорился.
– Ты чего, сдурела. Если бы у нас была двухкомнатный но-мер, тогда другое дело, уж лучше мы и дальше будем по очереди прогуливаться.
– То же самое и я ему сказала. Всё, спим, завтра в дорогу.
Вечером скоростной поезд мчал всех в Питер. В Питере за день девчата в свой арсенал впечатлений почерпнули много нового и интересного. Они были чрезвычайно довольны и горды, им есть, что рассказать дома и на работе о своей поездке. Однако, всё, что начинается, когда-то и кончается. Так и у наших девчат, праздная жизнь достигла своего апогея, впору собирать вещи и готовиться к отъезду. Забеспокоившись по этому поводу, Катя говорит:
– Свет, скоро уезжать, а мой не говорит мне, где живёт, с кем, всё отшучивается. Даже телефон его не знаю. А у тебя как?
– Мне Стас сказал, что он живёт вдвоём с бабушкой, она его и воспитывала, всё остальное скажет перед отъездом и в письмах. Я ему верю.
– Такую ерунду и я от своего слышу каждый раз в постели, что писать и звонить он будет часто. Темнят что-то они.
А что мог сказать ей Вадим, если у него, как и у Стаса, и имя-то вовсе не Вадим, а Николай по кличке «Весёлый». Един-ственно в чём они солгали наполовину – это по поводу студен-чества. Они действительно были студентами, но со второго кур-са вынуждены были оставить институт и выбрать кривую дорожку. Это уже другая тема и другой рассказ, а пока Катя в отличие от Светы рассматривала свою связь с Вадимом скорее как эпизод в её жизни и особо не расстраивалась. Вадим ей, конечно, нравился, позови он её замуж, она бы не отказалась, нет, значит быть по сему. Другое дело Света. Она влюбилась в Стаса, и ничего реального вокруг не хотела замечать. Ей даже сама мысль разлуки становилась далёкой и нереальной, но горькая развязка приближалась, которую, по неопытности усугубила ещё и Катя.
За три дня до отъезда Кате втемяшилось в голову навязчи-вая идея заработать на дорогу немного денег, а это можно было сделать только прежним способом. За обедом Катя отложила на стол ложку и говорит:
– Свет, денег у нас осталось, кот наплакал. Я сегодня схожу к Ильке, хочу пару дней поработать.
– Ни в коем случае не ходи, мне Стас сказал, что там не чисто. Он сказал, что, скорее всего, вам подсовывали распространять наркотики. Если год назад в подобных заведениях на это закрывали глаза, то сейчас стали в Москве, хотя и не закручивать, но подкручивать гайки, нас в жертву отдадут, не задумываясь.
– Какие наркотики, проверял же милиционер, – парировала Катя.
– Дело твоё, смотри, я предупредила.
Не знала ни Катя, ни Илька, что прикормленного околоточного переводят на другой участок, а новый, переодевшись в гражданскую форму, с сегодняшнего вечера по согласованию с начальством наблюдал на дискотеке за происходящим. Причиной тому было не прямое доказательство торговли здесь наркотиками, а подозрение, уж больно шумно веселилась молодёжь и валила в это заведение валом. Для опытного милиционера в первый же день стало ясно. Кто, где, как, чем торгуют. Не знала этого и Илька, но некоторая информация к ней всё-таки просочилась, что на их участке заменят околоточного. Илька уже намеревалась на время свернуть деятельность, но инерция и хозяева пока ещё удерживали её от этого шага. В этот-то критический момент и подвернулась Катя. Сначала Илька хотела отказать, но, оценив ситуацию, решила, что пусть эта пустышка поторгует пару дней, последить и ей не повредит. Влетит, чёрт с ней. Про меня она ничего не знает, для неё я работник дискотеки, Илька и, не более того.
Сотрудник милиции был шокирован, что на второй вечер его работы затишье, только одна приличная девушка подаёт признаки жизни былого оборота. Надо брать решил он, но, по-размыслив, решил ещё понаблюдать. Ему было совершенно не понятно. Почему она, не оберегаясь, почти в открытую реализует эту гадость. Ясное дело, за всем происходящим наблюдали, и сотрудник был раскрыт. подходить и пре-дупредить Катю, было уже опасно. Ильку как ветром сдуло. По-своему она правильно рассудила. Возьмут, шут с ней, на ней и проверим ситуацию, легче будет прикормить. Катю сотрудник взял с поличным вместе с клиентом. Повёл их в отделение. Катя настолько растерялась, что долдонила сотруднику о каких-то билетах, каком-то Омске. Он попросил её не нести чушь, а говорить по делу, вместо этого она заплакала навзрыд. Поняв, что от неё ничего вразумительного в ближайший час не добьёшься, сотрудник занялся клиентом.
– Давно употребляешь?
– Год.
– А знаешь, что сдохнешь, сопляк.
Молчит.
Сотрудник, зная по опыту, что клиенты сходу выдают про-давцов, задал свой главный вопрос.
– Давно пользуешься её услугами.
– Хожу сюда почти месяц, но её вижу и брал у неё впервые.
– Иди, отдохни в обезьяннике, потом продолжим.
Сотрудник снова занялся Катей, надо же составить прото-кол.
– Пришла в себя? – зло спросил сотрудник правопорядка, – теперь давай, рассказывай всё по порядку. Назови фамилию, имя, отчество, адрес, как давно занимаешься распространением наркотиков и всё, что с этим связано. Врать не советую.
Катя и не думала врать. Она рассказала всё, всё от начала до конца. При упоминании помощи ребят сотрудник насторо-жился, кое-какая информация о краже денег в поездах дальнего следования в органах имелась. При упоминании о сотруднице клуба милиционер улыбнулся, поняв, что их с подругой просто использовали, зная, что они в финансовом отношении на мели, а также доверчивость провинциалов. Понимая это, милиционер всё-таки для проверки грубо спро-сил:
– Давно употребляешь наркотики?
– Какие наркотики, мы продавали таблетки для веселья. Это даже подтвердил милиционер при проверке.
– Какой милиционер? – спросил сотрудник, прекращая заносить данные в протокол.
– Когда его Илька назвала товарищ лейтенант, показывая таблетки, он её поправил, что он не лейтенант, а младший лей-тенант Соколов.
При этой фамилии сотрудник напрягся и вовсе прекратил писать протокол. Соколова он хорошо знал, тот ему в своё время оказал некоторую услугу. Милиционер пристально посмотрел в лицо растерявшейся девушки и задал свой последний вопрос:
– А сегодня-то, зачем туда пошла? Деньги вам родители выслали.
– У нас мало осталось на обратный путь.
– А теперь останется ещё меньше. Посидишь у нас до утра, а утром решим, что с тобой и твоей подругой делать.
Катя вновь расплакалась и сквозь слёзы просила позвонить в гостиницу.
– Завтра, завтра, всё завтра.
Что пережила Катя за эту ночь, сидя в отделении ми-лиции, автор этих строк не в состоянии описать, а действия милиционера ясны. Он позвонил в гостиницу и уточнил, действительно ли такие-то проживают в гостинице и откуда прибыли. Всё совпадало. В принципе можно было заводить дело по кругу милицейской казуистике, но одно смущало, что в этом деле будет фигурировать знакомый сотрудник, правда, от этого дела он может легко откреститься, ведь взять и допросить Ильку, дело долгое и пока нереальное. Размышляя, он исходил из реальности. Девчата вляпались по простоте своей и стрессу, оказавшись в чужом незнакомом городе, без денег, без знакомых за тысячи километров от пап и мам. С парнями ему было тоже ясно, таких мнимых студентов по Москве болтается ни одна сотня, он даже проверять не стал в МАИ, зная, что они даже у девчат больше не объявятся, как и Илька на известной дискотеке. Милиционер посмотрел на часы. Поздно, Только утром он связался с Соколовым и после разговора с ним, принял решение.
А как же Света? После ухода Кати на дискотеку и после Свету преследовало какое-то чувство щемящей тревоги, неот-вратимости. К моменту возврата Кати из клуба это чувство уси-лилось, а когда она не вернулась вовсе, переросло в испуг. Всю ночь она ворочалась в постели с боку на бок, забываясь в тре-вожном, обрывочном сне. У неё ещё теплилась надежда, что Катя где-то проводит ночь с Вадимом и не имеет возможности оттуда позвонить. Утром Света ходила из угла в угол с надеждой, поглядывая на телефон, но он молчал. Только в одиннадцать часов появилась Катя. На ней не было лица. Проведённая ночь в ужасной тревоге и безвыходности положения, наложили свой отпечаток на её внешний вид. Всхлипывая, она стала рассказывать, перескакивая с пятого на десятое. По мере рассказа лицо Светы стало белое, как мел. Она уже плохо слышала, что говорила Катя, в её сознании обрывочно обозначились последствия этого дела. Домой не пустят, милиция, следствие, суд, приговор, позор, мама, братишка. Света уставилась в одну точку и уже с трудом соображала, что Катя настойчиво суёт ей под нос какую-то бу-мажку.
– Что это? – загипнотизированным голосом спросила она.
– Квитанция на штраф.
– На какой ещё штраф? – всё ещё не понимая, переспросила она.
– Меня оштрафовали и отпустили.
До Светы с трудом стало доходить, что ничего не отменяется: ни гостиница, ни поездка домой, ни Стас. Она закрыла лицо руками и разрыдалась. У Кати уже и на слёзы не было сил, она только гладила подругу по плечам, голове, приговаривая:
– Свет, всё позади, всё позади, всё позади.
Их счастье, что всё это случилось не в 2010 году, а то бы не избежать суда. По тем временам было проще. Даже злостным поставщикам и распространителям этой заразы легко удавалось избежать наказания.
Успокоившись, девчата заплатили штраф, вернулись в гос-тиницу и подсчитали оставшиеся деньги, а их, за вычетом рас-платы за гостиницу, практически оставалось только добраться до вокзала, не считая мелочи на питание
– Ладно, Свет, расстраиваться не будем, займём у ребят.
Сегодня девчата обедали всухомятку, с надеждой погля-дывая на телефон, но телефон молчал и в этот день, и в день отъезда. К молчанию ребят Катя отнеслась внешне спокойно, философски, как к очередному эпизоду в её жизни, чего не ска-жешь о Свете. Она и в мыслях не могла предположить, что лю-бимый мог её бросить. Ей казалось, что с её любимым случилось ужасное несчастье, и она ничем не может ему помочь. Дрожащими руками она помогала Кате упаковывать вещи, по инерции покинула гостиницу и только на вокзале немного пришла в себя. Идя на посадку к своему вагону, Света до конца верила, что сейчас ребята, запыхавшись, подбегут к ним, и она со слезами на глазах бросится на шею любимому, но никто не подбегал даже тогда, когда она бросила последний взгляд на платформу из тамбура вагона. Света прильнула к окну, всё ещё не теряя надежды. Вагон вздрогнул, Света услышала первый удар колеса о стык рельса и поняла, что вме-сте с уплывающей платформой уплывают её мечта, надежда, любовь и сама жизнь. Долго ещё приходилось Кате успо-каивать её в пути. Ей тоже было не ясно, почему ребята не позвонили и не пришли провожать.
А дело было так. После того, как с дискотеки сгинула Иль-ка, Вадим немедленно получил информацию, что его протеже сейчас заметут, и нет никакой возможности её предупредить. Сначала он ничего не понял, но когда ему растолковали, молча положил трубку, подумал и набрал номер Стаса.
– Ты говорил Светке, что им подсовывала мнимая Илька распространять дурь?
– Как договаривались.
– Моя дурёха решила подзаработать на дорогу и подзара-ботала. Попёрлась, не поверила, ведь для них милиция пуп земли и не понимают, что идёт процесс их прикормки.
– Замели?
– Да.
– Я сейчас позвоню Светке.
– Я тебе позвоню, больше туда ни звонков, ни шагу. Понял? Эта дурёха в милиции всё расскажет. Ты думаешь, там не насторожились относительно наших гастролей. В милиции не все сопли жуют, есть и работники. Если дело дойдёт до суда, то из–за этой дурёхи «свистеть в дудку», я не собираюсь
– Понял.
– И не вздумай идти на вокзал провожать, даже если её оштрафуют. Там их наверняка будут пасти, а чтобы ты дурь не гнал по этому поводу, завтра в десять ноль, ноль встречаемся на Ярославском вокзале. Билеты я купил, Борова предупредил. Всё.
Как девчата ехали, что ели в пути, как добрались до родного очага, опустим, а встречу и дальнейшую их жизнь опишем. Домой девчата добрались за сутки до выхода на работу. Стоило только Свете переступить порог родного дома, мать сразу насторожилась. Никто так не чувствует настроение детей, как мать. Она сразу заметила, что дочь вернулась из Столицы совершенно другой. Не ускользнуло от неё и то, что дочь совершенно не отреагировала на шутки брата. Анна Михайловна немедленно взяла на себя инициативу по распаковыванию вещей, нахваливая подарки брату и себе. За праздничным столом Света часто задумывалась, опустив вилку.
– Свет, может ты и правда, поспишь с дороги, – предложи-ла мать.
– Пожалуй, немного отдохну.
Мать, провожая дочь в спальню, успокаивала её:
– Дочка, чёрт с ними с деньгами, не они нас зарабатывают, а мы их, нельзя же так расстраиваться. Отдохни и успокойся, – утешала её мать, не предполагая истиной причины душевной болезни дочери.
В дороге Света действительно почти не спала и устала. В постели забылась, и сон немедленно сморил её. Проснулась уже отдохнувшей и в приподнятом настроении. Позже работа, подруги, немного отвлекли её от мрачных мыслей. Особенно Катя, с той, как с гуся вода, все проблемы сразу скатились, как только они ступили на родную землю. Пошло две недели, Света внешне для всех была прежней, но в душе она помнила всё и сильно переживала, что с её любимым случилось что-то непоправимое, о другом она даже не могла подумать. Прошло ещё недели две дня, Света забеспокоилась. Проверилась. Так оно и есть, беременна. Что делать, советоваться ни с кем не хотелось, но мать не обманешь. Как-то вечером, мать подсела на кровать к дочери и тихо сказала:
– Дочка, не держи в себе, легче будет, вместе обсудим.
Света припала к груди матери и разрыдалась. Успокоив-шись, рассказала ей всё, всё без утайки и про беременность тоже.
– Успокойся. Может быть, он лежит в больнице и ещё от-кликнется. Ты на почту всё-таки ходи.
– Я и так хожу через три дня, уже становится неудобно.
– Ничего в этом неудобного нет. Судя по твоему рассказу, парень серьёзный и самостоятельный, – хотя у матери некото-рые сомнения появились, но какая мать об этом скажет.
После разговора с матерью Света вновь успокоилась, при-няв решение, вопреки всем и всему, рожать от любимого.
Во время отъезда девчат, парни были на гастролях с Яро-славского вокзала. Гастролировали они ещё раз и после отъезда девчат. Наверное, они и продолжали бы свою преступную деятельность вместе, если не одно но, а именно. «Сколько верёвочке не виться, а конец всегда будет». Наступил этот конец и для Стаса с Боровом, их повязали, судили и отправили с комля лес рубить. А как же Стас? У Стаса заболела сильно бабушка, и он последний вояж вынужден был пропустить. Что уж там получилось, автора этих строк мало интересовало, а вот дальнейшее становление Стаса на путь истинный автор проследил, но для этого мы должны вернуться немного назад в нашем повествовании. Мать у Стаса умерла, когда ему было пять лет, и его взяла на воспитание бабушка. Отец с горя много пил, немного помогал сыну, женился раз, другой, куда-то уезжал и, как говорят в народе, сгинул. Бабушка его растила, учила, кормила, он даже поступил в институт, но подружился с Вадимом, который был абсолютно другого склада ума, привычек, наклонностей. Со второго курса учёбу бросили и освоили другую профессию. Вадим по этому поводу так горько шутил:
– Сейчас в мире и в России становится модным махать но-гами по мячу и в руках ракеткой за миллионы, чем упираться инженером на разрушенном производстве за копейки. Гайки-то нам и китайцы наделают.
Были у него и другие изречения, которые импонировали юному Стасу, воспитанному без родителей, он и пошёл слепо за Вадимом. Так и продолжалось бы, наверное, всю жизнь, если не заболела серьёзно бабушка, которая была ему и за отца, и за мать. Уход за бабушкой и новые заботы отвлекли его от неправедной жизни, заставили разум вспомнить прежний уклад жизни, ещё не забытый с первого класса школы. Всё чаще и чаще в памяти всплывал образ Светы с её открытым доверчивым взглядом. В эти моменты он интуитивно чувствовал щемящее чувство вины перед ней. Постепенно прежняя противозаконная жизнь вытеснялась в его сознании реальностью. Он впервые за пять лет той праздной жизни задумался о своём будущем, когда вышел из больницы от бабушки. Врачи ему сказали то, что говорят в подобных случаях. Не плакал он уже давно, а здесь ком подошёл к горлу, и слёзы сами собой показались из глаз, когда он понял, что последний близкий ему человек, уходит от него. Стас пришёл домой, налил полный стакан водки и залпом выпил. Сел на диван и посмотрел на старые фотографии, которые бабушка по старинному обычаю укрепила на стенке. Глаза остановились на юной барышне, он посмотрел повнимательней. Это же была его бабушка. Какая же она была красивая, а он этой фотографии раньше и не замечал. Глаза передвинулись по жидкому рядку фотографий немного вверх. Там во весь рост стоял мальчик с букетом цветов и в школьной форме. Это был он Боря. Затем Стас (Борис), а это его настоящее имя, перевёл взгляд на эта-жерку, где отдельно в рамочке стояла фотография его матери. Он встал, подошёл к этажерке, взял фотографию и увидел два конверта. Один подписанный рукой бабушки. «Вскрыть после моей смерти». Видимо, бабушка знала, что скоро умрёт и домой не вернётся. Как удар молнии сразили Бориса слова бабушки. Он вновь сел на диван, обхватил голову руками и крепко задумался. Затем встал, взял не подписанный конверт, сел за стол и размашисто подписал конверт.
Света, по-прежнему, регулярно ходила на главпочтамт. Прошло уже два месяца, и она в последний раз пошла осведо-миться. Была небольшая очередь, и оператор, видя её, громко через головы клиентов сообщила:
– Девушка вам письмо из Москвы, пожалуйста, ваш пас-порт.
Дрожащими руками Света взяла письмо в руки и боялась открыть. На конверте стояла не знакомая фамилия и имя. Адрес Стаса, как помнит читатель, она не знала. До дома она боялась вскрыть конверт, чувствуя неладное. Она открыла дверь в квар-тиру и произнесла всего два слова:
– Мама, мне письмо.
– Из Москвы?
– Да.
– Вот и хорошо, глядишь, всё и образуется к лучшему.
– Мама, письмо не от него, а от какого-то Бориса. Я даже боюсь открывать конверт.
Мать подошла к дочери, взяла в руки конверт и вскрыла. После первых же слов, прочитанных ею, лицо её просветлело, и она передала письмо в руки дочери. Дрожащими руками Света приняла письмо, всё ещё считая, что с её любимым случилось несчастье, а пишет кто-то из его знакомых. А было всё вовсе не так. И не так, как знает читатель. Борис признался только в одном, что имена они с Вадимом умышленно выдумали имена, а потом уже было стыдно признаваться. Извинялся за своё долгое молчание, боялся, что Света не сможет простить его отсутствия на вокзале. Далее о делах семейных и болезни бабушки, с которой он живёт. Просил прощение и за долгое молчание, и за неправду, что солгали. Очень просил ответить на его письмо. Пишет, что помнит, скучает и любит её. Письмо было коротким, в котором он ни словом не обмолвился о Вадиме и о его отношении к её подруге. Света три раза прочитала письмо и передала маме. Конечно, не для того, чтобы попросить совета, писать ответ или нет. Этот вопрос ею был решён однозначно и положительно, а поделиться ли с Катей этим письмом
– Мама, ответ я, конечно, напишу, а как быть с Катей, ей даже нет привета от Вадима, показать ли Кате это письмо.
– Дочка, я не знаю, что и сказать. Относительно одного письма можно и промолчать, – хотя и понимала, что Катя всё равно не утерпит и о письме расскажет.
Так оно и было. Света пришла на работу, а Катя сразу к ней со словами:
– Ты сегодня прямо вся светишься. Выкладывай, что за праздник у тебя.
– Да нет никакого праздника. Просто тебе показалось.
– Не темни. Я же вижу. Письмо получила?
– Получила, но не письмо, а скорее весточку.
– Ой, дай скорее прочитать.
– Кать, ну ты прямо сразу, хотя бы со второго, третьего письма.
– Давай, давай, вместе там прошли все горести и радости, чего уж сейчас-то скрывать.
Кате ничего не оставалось делать, а потом женское само-любие – загадка. Катя прочитала письмо и скисла. Какое, ника-кое, а письмо не ей, а Свете. Катя помолчала, вздохнула и гово-рит:
– Свет будешь писать, узнай, как поживает Вадим, хотя он и не Вадим, как я поняла из письма, но всё равно узнай.
– Кать, обязательно напишу ему об этом.
На другой день Света села писать письмо, а Борис, тем временем, шёл в больницу к своей бабушке, которая с каждой минутой чувствовала приближение своей смерти и ждала его сегодня с всё возрастающим беспокойством, что не успеет ему сказать самого главного. Науке до сих пор не понятно, почему у умирающего человека наступает просветление памяти, отступают все боли и наступает желание сказать близким людям самое главное. Примерно такое состояние и желание испытывала бабушка, когда в дверях палаты увидела внука.
– Сынок, послушай, что я тебе скажу. За последнее время я поняла, как только увидела твоего друга, что ты нигде не работаешь, а ведёшь не правильный образ жизни. Дай мне перед смертью слово, что ты исправишься, порвёшь отношения со своим другом и встанешь на путь истинный.
– Даю слово, бабушка, выполнить твою волю.
– И ещё, сынок, если будет у тебя сын, то назови его своим именем, если дочка, то именем своей матери.
– И это выполню.
– И последняя воля. Если не будут тебе мешать твои быв-шие друзья, то живите на моей жилплощади, если будут ме-шать, то можешь продать, разменять и уехать.
После этих слов глаза бабушки потемнели и, как бы, стали смотреть вовнутрь себя. От жалости на глаза Бориса наверну-лись слёзы, и он тихо, но внятно произнёс:
– Даю слово, бабушка, выполнить всю твою волю.
– Теперь, сынок, я могу спокойно умереть. Поцелуй меня и иди, я устала, хочу отдохнуть, – сказала она уже наполовину самой себе.
Борис долго стоял в дверях и смотрел в след уходящей от него любимой бабушки, глаза которой уже смотрели в другой мир. Борис вышел из больницы в десятом часу вечера, а в две-надцатом часу она села на койку и позвала:
– Сестра, сестра, я умираю. Пока бегали за сестрой, пока она дрожащими руками пыталась что-то делать с капельницей, бабушка Бориса тихо повалилась на кровать. Она была мертва.
Письмо от Светы пришло в канун девяти дней после похо-рон, и ответить на него просто не было сил. Не вовремя также пришла весточка и от Вадима. Они ещё с Боровом находились под следствием. Один раз Борис уже ходил к нему, но довери-тельного разговора не получилось. Да и какой может быть раз-говор через стекло, где телефон явно прослушивается. Однако главное всё-таки удалось согласовать в завуалированном виде. Речь шла о финансовой помощи обоим, когда их переведут по-сле суда в тюрягу. В переводе это означало, что посылки по их заказу будут оплачиваться из общака, который теперь будет находиться под его контролем. В такой же форме Вадим (Нико-лай) ему намекнул, что его на следствии они с Боровом отмаза-ли. Так же они будут вести себя и на суде. В конце разговора Борис спросил:
– Николой, как ты думаешь, сколько тебе светит?
– Года четыре вляпают, а Борову, наверняка, пятерик намотают.
– Шепни ему, чтобы больше молчал, а то с его куриными мозгами можно и до кучи нагрести.
– Ладно, учту. Следователь сказал, что со дня на день пе-редаст дела в суд.
Борис взял весточку Вадима (Николая) и перечитал его ещё раз, где написано, чтобы он не прозевал день суда. При нем легче будет выслушать приговор, как опору, оставшуюся на свободе.
Неожиданно Борис вспомнил, что Катя передаёт Вадиму привет, и Света просит напомнить ему об этом.
Как и предсказывал Николай, Борову дали пять лет тюряги, а ему четыре. Борис вышел из здания суда просто обескураженным. Если бы не болезнь бабушки, то сидеть бы ему вместе с подельниками на скамье подсудимых. Выходит, что бабушка своей смертью спасла ему будущее, а может быть и саму жизнь. Сегодня, после смерти бабушки прошло уже четырнадцать дней. Поминки, как и положено по Христианскому обычаю, он справил. Справит он и сорок дней. Кое-что на этот случай приготовила бабушка, но это капля в море. Он подсчитал свою наличность и вслух сказал:
– Не густо. Надо устраиваться на работу. Из общака ничего брать не буду. Они же меня за собой не потянули, и вряд ли я имею права претендовать на свою долю общака, если я решил навсегда завязать с прежней жизнью.
Сказать и решить что-то, это одно, а провести в жизнь, другое На следующий день Борис пошёл устраиваться на работу и с ужасом понял. А что же он умеет делать? У него даже законной трудовой книжки нет. Туда, сюда. Ноль. Обратиться к друзьям? А где они у него. Те знакомые, что есть, сразу найдут «работу». Два дня Борис обивал пороги. Кругом сокращения, а на него чаще смотрели с подозрением. На третий день он вообще растерялся от безвыходности положения, но, как говорят в народе: «Кто правильно себя ведёт, тому Бог даёт». Бегал, бегал наш герой по столице, проголодался. Зашёл в какую-то забегаловку перекусить. Рядом с ним пристроился с той же целью пожилой мужчина. Едят. Молчат. Мужчина, нет, нет, да и кинет взгляд на Бориса. Потом не выдержал и спрашивает:
– Ты чего не весёлый?
– Не чему веселиться. Жил с бабушкой вдвоём, а сейчас она умерла. Все деньги израсходовал. Пошёл устраиваться на работу, нигде не берут.
– А что умеешь делать?
– В том-то и дело, что ничего. Нет никакой специальности.
– Понятно. На шее любимой бабушки сидел?
– Выходит, что так.
– А работать будешь, не сбежишь.
– Не сбегу. Бежать-то некуда, везде сокращения.
– Да. Такое сейчас время. Покажи кА, друг любезный, свои ладони. О-о-о, брат, да ты у нас музыкант. На чём играешь-то?
Борис отвернулся и опустил голову, потом тихо сказал:
– Я бабушке перед смертью слово дал, что буду работать и комнату содержать.
– Паспорт есть? Про военный билет не спрашиваю, навер-няка, липовый откосил.
– Паспорт, прописка есть.
– Могу тебе помочь. На стройку пойдёшь?
– Пойду, кем угодно.
Мужчина рассмеялся и добавил:
– Хороший ответ, Могу тебя взять на самую ответственную должность: «Бери больше, кидай дальше». А потом научишься ляпать стены раствором, а будешь прилежным, научишься класть кирпичи на стенку. Это тебя устраивает? – спросил мужчина и с насмешкой хотел посмотреть на парня, но встретил такой благодарный взгляд, что осёкся и быстро спросил:
– Документы с собой.
– Да.
– Пойдём. Звать меня Василий Иванович, фамилия Сквор-цов. Работаю я на стройке начальником участка. Устрою тебя на работу к хорошему мастеру. Не подведёшь?
– Василий Иванович, никогда.
– Верю.
Так наш герой стал разнорабочим на стройке. Домой он летел, как на крыльях. Первый порыв его был поделиться своей радостью со Светой. Он уже взял в руки конверт, но с ужасом вспомнил, что он в её понятии уже инженер и где-то успешно делает себе карьеру. Он отложил конверт на старую бабушкину этажерку и сказал:
– Нет, подожду немного. Надо хотя бы недельки две поработать. Разобрал постель и впервые за свою жизнь завёл старенький бабушкин будильник. Нельзя опаздывать на работу. В столице почти каждый москвич добирается до места работы в лучшем случае за час. За неделю труда на стройке Борис многое понял. Кто, чем занят и от кого, что зависит. Парнем он оказался смышленым, как, никак, а первый курс в институте он всё же проучился. Василий Иванович тоже не терял его из вида и просил мастера, чтобы он его опробовал на строительных специальностях. К концу месяца ему уже доверяли по шнуровке выкладывать кирпичи на глухой стене. Как говорят каменщики: «Учился глушь пороть». Лиха беда начало, а дело шло. Отметил и поминки своей бабушки, сорок дней. Денег не хватило, пришлось взять из общака, но он не расстраивался, надеялся возместить. Борис никак не насмеливался написать Свете и во многом признаться, хотя бы в том, что никакой он не инженер, а простой рабочий на стройке. Несколько раз брал он в руки конверт и всякий раз откладывал.
А как же там наши герои Света и Катя? Теперь уже Свете не надо было бегать на почту. В своём письме она со всей тщательностью проставила свой домашний адрес. Опустив письмо в почтовый ящик, она стала вечером подсчитывать дни, когда получит ответ:
– Так, – заговорила она вслух, – четыре дня туда, четыре назад, денёк, другой поваляется на почте, два дня ему на ответ, где-то, числа тринадцатого письмо должно вернуться.
– Ты чего там бубнишь, как старуха сама с собой, или от радости мозга за мозгу стала заходить? – спросил с улыбкой Женя.
– Заходит, заходит. Смотри, как бы тебе кое-что в голову не ударило, когда тебе Лилька нос наставит.
– Не наставит, – самоуверенно заявил Женя, – хотя его всегда злило, когда его подружка заглядывается на других пар-ней.
Прошла неделя, другая, а ответа нет. Света подождала ещё четыре дня и отправилась на почту. Пусто. Всё бы ничего, но уже Катя проходу не даёт с одним и тем же вопросом:
– Как, получила ответ? – её тоже можно понять, у неё свой интерес, а писем всё не было и не было.
Вновь для Светы потянулись тревожные дни, которые описаны автором выше.
Наконец на адрес Светы пришло долгожданное письмо. Борис описал и смерть бабушки, и похороны, и что он теперь живёт один, и никакой он не инженер, а простой рабочий на стройке, хотя и действительно закончил один курс института.
Борис от себя лично передал большой привет Кате, а по поводу Вадима сказать ничего не может. Он уехал на рыбные промыслы за большими деньгами. Как только получит от него письмо, то обязательно передаст ему от Кати привет, ну а даль-ше, как получится. Далее пишет, что если Света его простит за враньё, то может приезжать к нему в любое время, он скучает, любит, ждёт. В конце письма он сообщил свой домашний теле-фон. На этом письмо обрывалось. Мама была на работе, а поделиться своей радостью, страсть, как хотелось. Сегодня у них с Катей выходной, и она, наскоро одевшись, побежала к ней. Катя, ещё не до конца открыв дверь, по лицу подруги по-няла всё.
– Получила?
– Да!
– Дай скорей почитать.
Перепрыгивая со строчки на строчку, Катя выискивала то, что её интересовало больше всего, но не нашла, хотя и надежда не потеряна окончательно. Дочитав до конца, Катя обняла подругу и искренне сказала:
– Света, я тебе по-хорошему завидую. Что ты собираешься делать, поедешь к нему?
– Пока не знаю, с мамой посоветуюсь.
– Мой тебе совет. Езжай и немедленно. В твоем положе-нии это необходимо, – Катя догадывалась, что Света бе-ременна.
После слов Кати подруги обнялись и расплакались. На до-машнем совете вопрос был решён также положительно.
К тому времени с помощью и под контролем Василия Ива-новича дела Бориса пошли в гору. Его окончательно перевели в бригаду каменщиков, зарплата подросла, коллектив его принял за своего человека, а это многое значит в рабочей среде. Приходили к нему, конечно, и бывшие дружки. Их больше всего интересовало его жильё. Тянули его на прежнее занятие с выгодными предложениями, но он твёрдо стоял на своём. Сегодня вечером он ещё одного курьера с подобным предложением выпроводил за дверь и вовремя. Зазвонил телефон. На том конце провода была Света. Радости Бориса не было предела. Закончив обрывки слов радости с той и другой стороны, согласовали день приезда к нему Светы. И вот она в его объятьях, поцелуи, слёзы радости на вокзале, такси, и Катя впервые в его московской квартире. Автор этих строк надеется, что читатель сам себе допишет, что испытывает молодая девушка, впервые переступившая порог квартиры, в которой ей предстоит быть хозяйкой. В первую же ночь она ему при-зналась, что от него беременна. На радостях он ей поведал разговор с бабушкой по поводу имени его первого ребёнка, на что она ответила поцелуем. Через два дня они подали заявление в Загс. Свадьба, поездка туда, сюда потребовали расходов, и Борис во второй раз использовал общак.
Ещё до приезда Светы, Борис получил письмо от Николая, первыми строками которого были:
– Говорят, ты скурвился, ну и т. д.
Борис ему отписал, что со старым покончено и беспово-ротно. В ответ получил слова, когда уже Света жила у него на правах жены, что к нему подойдёт человек и скажет кодовую фразу: «За всё надо платить». Этому человеку он должен пере-дать общак за двадцать копеек. Эти деньги будут помечены крестом со стороны орла. Этот знак надо проверить и хранить как печать, что всё передано. Человек этот действительно подошёл. Согласовали место и время встречи. Борис спросил:
– Какие гарантии я буду иметь, что деньги переданы.
– Я же тебе сказал кодовую фразу.
– Этого мало.
– Забыл совсем. Я у тебя должен купить за двадцать копе-ек.
– Покажи.
– Чего показывать, деньги, как деньги, – при этом он раз-жал ладонь, и Борис явственно со стороны орла различил кре-стик.
– Имей в виду, без этого выкупа я тебе не отдам.
Клиент пожал плечами, и они разошлись.
Борис, конечно, переживал, но Свете ничего не мог ска-зать. Была у него мысль обратиться за деньгами к Василию Ива-новичу, но не решился.
При передаче денег Борис признался, что потратил такую-то сумму, но ведь его доля тоже там есть, а потратил он всего пу-стяк. Дипломат с деньгами перешёл в одни руки, двадцать копеек с меткой в другие. Клиент сказал:
– Встречаемся через две недели в девять вечера на плат-форме сортировочная в сторону столицы. На всякий случай при-неси должок, вдруг «Весёлый» не согласится с твоими довода-ми, хотя, вроде бы, ты и прав.
С лёгким сердцем Борис возвращался домой. Было такое впечатление, что покончил с прошлым навсегда. Ему было и невдомёк, что за ним следили, знали про свадьбу, про расходы, про его зарплату, знали, что он залезет в общак. В назначенный день и час Борис был на месте. К нему подошёл другой чело-век.
Произнёс знакомую фразу и спросил:
– Принёс?
– Часть.
– Знай, «Весёлый» с твоими доводами не согласился. Раз тебя отмазали, то ты, порывая с нами, теряешь все права на об-щак. Это ещё твоё счастье, что ты не был в последнем деле, а если бы был и тебя отмазали, то за уход тебе пришлось бы дорого заплатить, вплоть, – при этом верзила приложил два растопыренных пальца к своему горлу со стороны уха.
– Понятно, через неделю принесу остаток.
– Хорошо, встретимся здесь и в это время, а сейчас давай спустимся с платформы, посчитаю твои деньги. Мне всё равно идти в ту сторону.
Они спустились с низкой лестницы по ступеням, слева до-морощенные гаражи, приготовленные к сносу, сбоку жёлтый забор, ряд деревьев и протоптанная дорожка с небольшим спуском к железке местного значения. Борис шёл впереди, верзила сзади. Наконец, он сказал:
– Давай деньги, посчитаю.
Борис повернулся, полез в карман за деньгами, расслабился, услышал слова: – За всё надо платить, – и почувствовал слабый укол в грудь.
Последнее, что увидел перед падением Борис, это удаля-ющуюся спину верзилы и всё. Потом явственно увидел бабушку, она кого-то звала, звала и звала, но не его. Борис хотел её окликнуть, но голос не повиновался. Он удивился, подумав: «Неужели, она меня не видит». Явление пропало. Место с платформы «сортировочная» в сторону столичного вокзала вечером практически безлюдна, да и днём тоже. Борис лежал без движения, сгущались сумерки, может быть, кто-то случайно и проходил мимо, но его не заметили, а если и заметили, то не подошли. Такое было время, когда откровенных бандюков официально стали именовать ав-торитетами.
Света не на шутку забеспокоилась, время вышло, а мужа нет. Сказал на часок по делам, а прошло уже больше двух. Так и лежал бы наш герой до утра или навсегда, если не случай и кое-что непонятное из мистики. Метров за двести вправо от того места, где лежал Борис, каждый вечер состоятельный мужчина выгуливал свою дорогую породистую собаку. Всегда собака его слушалась с полслова, а сегодня со всей силы стала тянуть поводок в обратную сторону от направления к дому. Они уже направлялись домой. Мужчина стал нервничать и уже хотел наказать собаку, но она заскулила и упорно потянула поводок в сторону. Мужчина сообразил, что здесь что-то не так, и ослабил поводок. Собака уверенно повела его к телу Бориса. Приблизившись, мужчина понял всё. К тому времени у многих состоятельных людей уже были мобильные телефоны. Он осветил тело и увидел заточку, торчащую из груди. Не стал, не шевелить, не трогать тело, а вызвал милицию и скорую помощь. Те быстро приехали и со всей осторожностью на скорой помощи увезли его в больницу. Деньги, документы, часы, всё было при нём. Когда его раздевали для срочной операции, это всё и обнаружили. После операции врач сказал, что этот юноша родился в рубашке. Тонкая заточка прошла вскользь по сердцу. Если бы злоумышленник выдернул заточку, то вряд ли пациент выжил.
Света не спала всю ночь, я думаю, читатель поймет, что она пе-режила за эту ночь. Ей сообщили только утром. Медицинская сестра оказалась умной женщиной и сообщила Свете, что сейчас больной быстро идёт на поправку, повода для беспо-койства нет.
После четырёх лет жизни в Москве свою жилплощадь Света с Борисом обменяли на Мытищи. Самым дорогим гостем в Москве за четыре года был Василий Иванович, усилиями которого Борис вырос на стройке от разнорабочего до мастера. Света родила девочку, которая очень  похожа на неё. Борис так и не сказал следователям ничего о ранении. Переехал из Москвы по причине сновидения. Во сне его бабушка спросила, переехал ли он из Москвы. Ночью он вскочил, как ужаленный и до него дошло, кого звала бабушка, когда он лежал с заточкой в груди. Света, проснувшись, с беспокойством спросила:
– Что с тобой.
– Так, ничего, спи, приснилось.
Эпилог. Катя вышла замуж, родила мальчика. Со Светой поддерживала связь. О жизни наших героев где-то в Мытищах, а, может быть, уже и в другом месте, автору ничего не известно. Известно одно. При жизни в столице Борис так и не сказал Свете об эпизоде в его жизни. Скажет ли?