Не уютный рай. Вещий лес

               
Вещий лес был спокоен и умиротворён.  Деревья, с переплетёнными  верхушками, которые образовывали некий плотный полог,  нависли  над поляной, где расположились наши герои, ветви почти скрывали небо,  уже звёздное и  глубокое.  А  месяц, только что народившийся, и поэтому  ещё робкий, в не большую щель, как в замочную скважину, подсматривал за происходящим.  Посреди поляны переливался живой розой костёр, вокруг него расположилась троица наших друзей. Нрава уже дремала, положив голову Любомудру на колени,  а он, прислонившись  спиной  к  дереву,  боялся нарушить её сон лишним движением, вследствие  чего тело сильно затекло.  Квази чувствовал себя свободней, он задумчиво смотрел на огонь и как всегда курил.   Тишина вокруг была насыщена свежестью и прохладой, и вибрировала сверчковой протяжной трелью.
Тело затекло так,  что Любомудр  уже не ощущал его, и в это же время пламя притягивало сознание.  Оно  захватывало его мягко и нежно, будто принимало родное дитя, и в какое то время Любомудр слился с ним воедино, увидел его природу изнутри прекрасную и тёплую.   Он увидел, а вернее завис в каком- то  золотом пространстве, его настигла  не ведомая до этого лёгкость.  И главное ум! Этот предатель и сластолюбец! Вдруг  стал  милосердным! Именно милосердным или милым с сердцем, то есть ум был в гармонии с ним.  Пропало его постоянное возбуждение, которое вошло уже в привычку и воспринималось за норму.
-  Не знакомое ощущение?  - он обнаружил рядом с собой Нраву.
Она парила рядом и цвела счастливой и безмятежной улыбкой.
- Мы в царстве моего отца Сатьи – юги. –
Золотое пространство впереди стало уплотняться, и вскоре  проявилась  фигура человека.  Через несколько мгновений  к ним приблизился мужчина.  Он  был одет в удобный,  восточный халат с широкими рукавами  украшенный  золотыми узорами.  Одежда скрывала его фигуру,  до самых стоп.   Лицо излучало мягкий свет, синь глаз была бездонна,  как  небеса.
- Здравствуй дочка. – Губы его оставались не подвижные, но слова, а вернее образа, проявлялись в сознании чётко и ясно с обжигающей реальностью.
Вдруг золотое пространство вокруг исчезло, и они оказались на берегу сказочного озера.  Вокруг этого водоёма росли раскидистые деревья с густой  и   зелёной  кроной.  По берегам разными  красками благоухали  цветы,  которых  Любомудр доселе  даже не видел. Этот мир был укутан умиротворением  и  красотой.  Среди дерёв были видны гуляющие люди.  Они ходили по парам, беседовали.  Все без исключения носили белые свободные одежды, их головы украшали золотые аккуратные короны.  Сатья шёл, еле касаясь земли,  и разговаривал с дочкой, Любомудр не слышал  этого разговора, вообще у него создалось впечатление, что Сатья даже не заметил его присутствия.  И это заставляло  чувствовать его не уютно.   Его  сердце тянулось к этому миру, но… ум! Ум, как бы встряхнулся от оцепенения, заметался пойманным воробьём, и как сумасшедший стал вытаскивать из потайных своих карманов пригоршни страхов и обсыпать ими душу.
-  Здорово! – возглас Нравы уже был услышан Любомудром, она говорила по-человечески. 
В ней появилась  задорность и  игривость свойственная маленькой девочки, которую балуют родители.
- Ты, что такой мрачный? – она толкнула его в плечо.  Любомудр поморщился.               
- Ему  рано понимать этот мир. – Сатья, наконец, посмотрел на гостя. – Может через пару сотен воплощений, тогда… но душа  ещё  не сыта, поэтому ум и бесится.
- Этот мир совершенный? – Спросил Любомудр, отвлекая внимание от своей персоны.
- Вопрос поставлен не правильно. – Сатья огляделся  окрест.  -  Этот мир ЕСТЕСТВЕН!!!
И вдруг Любомудр увидел,  как из ближайших кустов вышел  лев, потрясая   огромной гривой, и ступая  мощными лапами, он был велик и силён, а вслед за ним показалась пятнистая лань с большими чёрными глазами и точёными копытами. Не  обычной парой они приближались к Сатьи, и объединяла их грациозность.  Лев был грациозно силён,  лань грациозна прекрасна.  Звери подошли к Сатье  и встали  каждый со своей стороны, - Лань справа, а лев с лева.  Сатья погладил их по спинам и продолжил:
     - У  Нравы, четыре матери. Четыре  энергии,  создавшие её образ, четыре моих надёжных подруги. – Первая Аскеза суровая и непреклонная дева. –
Сатья  махнул рукавом, и, как по волшебству, появилась девушка худощавая, но не тощая, с резкими восточными чертами, пронзительными зелёными глазами,  длинная и чёрная коса украшала её не высокую грудь. Она улыбнулась и протянула руки к Нраве. Нрава бросилась к ней, и обняла.  А Сатья продолжал: 
-  Вторая дева Чистота, нежная и не порочная! – и снова взмах.
И уже дева в белых одеждах, гладила по голове подругу Любомудра.   У неё была светлая, до прозрачности кожа, изящная фигура, белокурые волосы и голубые глаза.
- Третья Правдивость! –
Любомудру показалось, что огненный луч промелькнул рядом, и дева в красных одеждах предстала перед ним.  Её ярко рыжие распущенные волосы  струились, обтекая её высокую грудь и крутые бёдра, взгляд карих глаз был упрям и тяжёл.
 - Четвёртая дева Милосердие!-
 И девушка в жёлтом платье  с русыми косами, как по невидимым  ступеням, плавно, откуда то с небес спустилась. Она улыбнулась Нраве,  и посмотрела на Любомудра, потом подошла и положила ему на чело мягкую и тёплую ладонь. Сразу стало легче.
Тем временем Сатья подошёл к женщинам, и они обступили его.  Любомудр видел перед собой счастливых людей, они светились этим счастьем изнутри. Лев и лань мирно стояли  в стороне. Вдруг Нрава приблизилась к нему и заглянула в глаза, он увидел, что взор её стал прежним синим, таким, каким он был на берегу Стыда. 
- Спасибо тебе! – прошептала она и… поцеловала его в губы.  Поцелуй был чистым и кротким и его сердце запело. – Но нам пора… отец прав тебе сюда ещё рано.
Он еле – ели уже слышал последние слова.…  И, наконец, оторвал взгляд от костра. Всё было по-прежнему… Квази курил, Нрава дремала, а он не чувствовал тела.