Мой милый друг, доверчивость былого

Мой милый друг, доверчивость былого
смела с дороги грязные листы,
и жизнь моя, не испугавшись злого,
решилась длиться. Пусть не видишь ты

в далеком прошлом радости — да, скорбной,
губящей тело радости вдвоем
творить и плакать о разлуке скорой, —
мы все равно споем с тобой, споем!

И умирать не хочется, раз где-то,
на том конце земли, но жив и юн,
ты знаешь сердцем русского поэта,
что нам пророчит встречу Гамаюн!

Да, мы споем! И руки, оплетая
и разлетаясь снова, как стихи,
станцуют танец альбиносский, стая
ославит нас, искаркает грехи.

И если ты забыл меня (банально,
увы, звучит), настанет все же день,
и ты вернешься тихо, гениально,
родной, как брат, и встретишь чью-то тень,

моей окажется! А я пока таскаю
двойной обман на сердце — перед ней,
твоей женой прекрасной, чей ласкаю
суровый взор неревностью своей,

и перед ним, которому безвольно
на поруганье губы отдаю
и говорю которому: "Не больно!",
а после плача, плача — пью и пью.

И открывая тайну дорогую,
печаль на дне бокала догорит.
Душой и телом лгу, но не торгую.
И нам плевать, что город говорит.

1983